Мастерски же он все обставил. Артист! Качалов! Сцапать Вадима не представляло труда – он каждый день бегал один на лыжах в лопарское стойбище. Но сцапать – мало. Поди заставь гордеца пойти на поводу у того, кого он считает проходимцем. Для этого надо загнать в угол, поставить в безвыходное положение. Чтобы куда ни кинь – везде клин. Тьфу ты… уже и сам в поговорки ударился. В общем, выбора действительно нет. Найти аэроплан, поднять с глубины озера ящик с драгоценностями… А там как свезет.
– Согласен. Хочешь – пойдем прямо сейчас. Уже, наверное, светает…
– А вы мне все больше импонируете, Вадим Сергеич! – озорно прихлопнул в ладоши Крутов. – Так бы и сразу. Взялся за гуж – полезай в кузов!
Глава X,
в которой главный герой проявляет свои лучшие качества
Вадим диву давался: как же обстоятельно Крутов оборудовал свое пристанище! Сжиженный метан в баллонах как ресурс невосполняемый он расходовал дозированно, берег пуще зеницы ока. Главным же источником света и средством обогрева для него служило электричество. Полярным летом он запасал его при помощи укрепленных на сопках солнечных батарей, изготовленных по модели итальянского фотохимика Джакомо Чамичана, а зимой, в периоды нескончаемых ураганных ветров, – посредством автоматически управляемого ветрогенератора Браша. Излишки энергии он хранил в свинцово-кислотных аккумуляторных батареях, встроенных в скальные ниши. Накопленного электричества хватало не только для обеспечения житейских потребностей одного человека, но и для того, чтобы поддерживать ток в колючей проволоке, ограждавшей облюбованный им береговой сегмент.
К поискам аэроплана Крутов тоже подошел со всей основательностью. Привез с собой на Кольский полуостров газоразрядные лампы новейшего типа, эхолот Бема-Аншюца и два костюма для подводных работ: основной и запасной. Костюмы были снабжены автономными установками для поглощения углекислоты и выработки кислорода путем электролиза воды.
Однако никакие технические достижения не помогли Крутову осуществить задуманное. В месяцы, когда озеро было свободно ото льда, он без устали нырял в него, ползал по дну, а с наступлением ледостава брался за коловорот, прощупывал дно через просверленные лунки эхолотом, просвечивал лампами. Аэроплан точно испарился.
– Не там ищешь, – сказал Вадим, когда они вышли из пещеры на берег. – Аэроплан лежит в двух верстах отсюда, за границами твоей латифундии.
Черный Человек не сразу признал допущенный просчет, но Вадим уже шагал в нужном направлении.
– Э-эй! – закричал Крутов. – Ты куда? Там же мины! Иди за мной.
Прошли по озеру, предварительно обесточив сигнализацию. Крутов катил тележку с водолазным снаряжением. Вадим сгибался под тяжестью сака, наполненного ледобурами, портативными аккумуляторами, фонарями и прочим инструментарием. Это не мешало ему осматриваться и примечать все, что привлекало внимание.
Вот абрис уродца на сопке. А вот и лобастые камни, выстроившиеся вдоль побережья. На камнях темнеют петроглифы. Местность невозможно было спутать ни с какой другой – именно среди этих скальных нагромождений техника-геолога Паршина обуял арктический психоз.
– Ты что-нибудь слышал про зов Полярной звезды? – спросил Вадим как бы в проброс.
– Не-а. А что это?
Вадим разъяснил. Крутов подавил зевок.
– Про меряченье слыхал. Сплетни. Народец у нас такой, что голова с куль, а разума – нуль. Любит сочинять.
– Но пленка!
– А что пленка? Говоришь, на ней мужик, который с глузду съехал и стал камнями швыряться? Так это с любым бывает, если сивухи перебрал. Пьянство, Вадим Сергеич, есть первейший источник национальных бедствий на Руси. День гуляшки, два гуляшки – и остался без рубашки.
– Значит, на тебя ничего такого не находило?
– Ни разу. – Олег Аркадьевич чуток отмолчался, поскрипел тележными рессорами, затем прибавил: – Бывало, что и не по себе становилось… особенно когда шаман на том берегу свои песнопения заводил. Но посиди тут с мое, отшельником, сам завоешь… или убить кого-нибудь захочешь. Это смотря по характеру. У каждой избушки свои погремушки.
Складно говорил Крутов, но насчет арктической истерии Вадим с ним не согласился. Если кого-то одного не накрыло, это не означает, что явление следует считать выдуманным. Сюда бы Александра Васильевича с его познаниями и взятыми из Москвы чувствительными приборами-регистраторами! В багаже экспедиции был и детектор, сконструированный немцем Гейгером пятнадцать лет назад. А вдруг радиация или еще какое вредоносное излучение, сбивающее с панталыку?
Словам Крутова веры нет. И сам он тут – как сорняк, который необходимо вырвать с корнем. Освободить занимаемую им делянку, избавить лопарей от страха перед Черным Человеком, вернуть им веру в добрых людей с Большой земли. Открыть доступ на Сейд ученым, а заодно и ценности с потопленного аэроплана передать государству. Вот что надобно сделать! И тогда смело можно сдаваться политуправлению, будет что выложить на стол, если прижмут.
Рассуждая так, Вадим поднял поникшую голову, пошел живее. Поэтапный план еще не выработался, но главное – настрой. А он боевой! Только Крутову знать об этом не нужно.
Через полчаса достигли бухточки, лед на которой покрывала девственная снежная плева.
– Где-то здесь. – Вадим обвел пальцем пространство вокруг себя. – Р-радиус метров сто, точнее не скажу.
– И то хлеб! – приободрился Олег Аркадьевич. – Сто метров – это как жук чихнул.
Взялись за буры и стали дырявить лед. Первые шесть прорубей оказались пустышками, но в седьмой эхолот показал наличие некоего скопления на дне. У берега озеро было неглубоким, Крутов посветил лампой и восторжествовал:
– Там он, голубь сизокрылый! Я его вижу…
Кирками обломали ледяные края, превратили прорубь в полынью, куда мог пролезть акванавт во всем вооружении. Выложили из тележки компоненты гидрокостюмов, стали последовательно надевать их на себя, облачаясь, как тевтонские латники перед баталией. Зная, что озеро относительно мелководно и в нем не водятся опасные хищные рыбы, Крутов заказал облегченные версии костюмов (не в пример профессиональным океаническим, которые весили более двухсот килограммов и в которых водолаза за борт опускали при помощи лебедки), но и они тянули под сотню фунтов каждый.
Перед тем как превратиться в крестоносцев, вбили в лед возле полыньи прочный шкворень и привязали к нему корабельный трос, чтобы можно было подняться на поверхность. Конец троса опустили в воду, после чего по очереди погрузились в полынью.
Температура Сейда едва ли превышала плюс один-два градуса по Цельсию. Под водолазные комбинезоны были поддеты свитера крупной вязки, но и они не очень-то согревали. Вадим моментально окоченел. Плавно, как на лифте, соскользнул по тросу вниз, подошвы с утяжелителями коснулись тинистого дна. Вслед за ним опустился Крутов, похожий на инопланетянина из американских фантастических фильмов.
