Естественно, первой мерой нового правительства стала жесткая экономия, но здесь сразу же – по привычке решать все проблемы административным путем, за счет населения – была совершена грубая ошибка. Государство резко понизило процент выплат по банковским вкладам, вследствие чего владельцы счетов начали массово изымать свои средства. За несколько месяцев была истребована треть всех вкладов и произошел отток капиталов за границу. 1858 год завершился еще хуже, чем предыдущий.
Тогда увеличили выпуск кредитных билетов, масса которых стала быстро расти и к 1862 году превысила 700 миллионов, что неминуемо привело к обесцениванию бумажных денег. При этом дефицит бюджета год за годом сохранялся и даже повышался, потому что большие реформы требовали больших средств. На пике, в 1866 году, расходные статьи по отчетам превысили доходные на 60 миллионов, а фактически, как обычно, дыра получилась еще больше.
Кредитный билет
Руководители финансового министерства сменялись, но положение не исправлялось. Так продолжалось до назначения на этот пост М. Рейтерна, который наконец переменил стратегию: начал врачевать не проявления болезни, а ее причины.
План преобразований, собственно, был предложен не Рейтерном, а чиновником канцелярии государственного контроля Валерианом Татариновым, в ходе длительной командировки изучившим финансовую политику европейских стран и составившим обширный доклад с рекомендациями. Они были одобрены специальной комиссией и государем еще в 1859 году, но практическое осуществление реформы началось уже при Рейтерне.
Главным новшеством стало учреждение так называемой «единой кассы», то есть централизация движения денежных средств. Раньше у каждого ведомства был собственный бюджет. Теперь все деньги стали проходить через министерство финансов и его региональные отделения – казначейства, по единым правилам.
За исполнением смет наблюдали органы государственного контроля – контрольные палаты, подчиненные не губернаторам, а государственному контролеру (эту должность занимал В. Татаринов). Работали палаты не в ревизионном режиме, а постоянно, что очень сократило объем непродуманных трат и злоупотреблений.
Эта система вряд ли эффективно работала бы (мало ли вводилось контролирующих инстанций и прежде), если б не еще одно новшество, совершенно в духе времени: открытость. Раньше государственные расходы по всем ведомствам считались тайной. С 1862 года подробная роспись доходов и выплат публикуется для всеобщего сведения, то есть становится достоянием общества – и может им обсуждаться.
Подобные административные меры были лишь частью реформы. Они упорядочивали финансовую жизнь страны, но сами по себе толчка к развитию не давали.
Иное дело – банковская реформа. Она началась с учреждения Государственного банка (с капиталом в 15 миллионов рублей), который открыл свои отделения по всей России и среди прочего стал выдавать кредиты на торгово-промышленные цели. А в 1862 году было дозволено и частное кредитование. Вышло «Положение о городских общественных банках», давшее старт российскому финансовому предпринимательству. К концу царствования в империи работало почти триста частных банков, оперировавших суммарным капиталом в двести миллионов рублей. Эти деньги активно работали на развитие капитализма.
Другим двигателем развития стала переориентация государственной инвестиционной политики. Шестого октября 1866 года на стратегическом заседании Совета министров, в присутствии государя, было принято решение сократить все «непроизводительные издержки» (включая военные расходы) во имя ускоренного строительства железнодорожной сети.
Это была эпоха, когда железнодорожный бум охватил все промышленные страны. Новые магистрали лихорадочно строили в Европе и в Америке. Повсюду, где прокладывались рельсы, происходило оживление торговли и производства.
На казенное строительство, как при Николае, средств в бюджете не было, к тому же Рейтерн был принципиальным противником государственного предпринимательства, поэтому ставку сделали на привлечение иностранного и частного капитала.
Дело было выгодное, а государство к тому же давало всевозможные льготы, поэтому повсюду возникли акционерные общества по строительству частных дорог. За десятилетие с 1866 до 1876 года в строительство железных дорог было вложено полтора миллиарда рублей. Проложили 20 тысяч верст рельсов, и эта «железнодорожная революция» сделала для развития российской экономики больше, чем любые государственные постановления. Экспорт и импорт выросли в десять (!) раз. Еще выше был рост внутреннего товарного оборота.
Акция Курско-Киевской железной дороги
Одновременно с этим государство покровительствовало развитию всех других видов предпринимательства. Министерство финансов учредило специальный Совет торговли и мануфактуры, способствовало созданию товарно-сырьевых бирж в крупных городах империи.
Опыт деятельности Рейтерна, занимавшего свой пост до 1878 года, представляет собой своего рода учебник по поиску выхода из тяжелого бюджетного кризиса – с примерами как удачных, так и неудачных решений.
Рейтерну случалось и ошибаться.
Одним из первых начинаний нового министра была попытка повысить курс кредиток, введя их свободный обмен на золото. Но билетов к этому времени (1862) выпустили такое количество, что операцию через год пришлось остановить. Золотой запас, образовавшийся благодаря «металлическому займу» у Англии, быстро истощился. Последовал финансовый кризис, окончательно похоронивший надежды на «конвертируемость» бумажного рубля. Его стоимость упала до 68 золотых копеек. Провал этой акции надолго отбил у правительства охоту к экспериментам подобного рода.
Успешнее прошла операция по повышению «пьяного дохода» государства – старинного и верного способа пополнения казны. Со времен Екатерины существовала система винных откупов, при которой торговец покупал у государства право торговать алкоголем на определенной территории. Новая система, введенная с 1 января 1863 года, отменяла этот монопольный принцип, позволяя любым частным лицам продавать спиртное, но облагала особым налогом каждую бутылку. Питейные сборы при подобном порядке увеличились. Такой же акцизный сбор был установлен для торговли табаком, солью и сахаром.
В 1877 году придумали брать таможенные пошлины не бумажными рублями, а золотыми, что из-за разницы курсов автоматически увеличило сборы на треть.
Сочетание всех этих мер – организационных, стимулирующих и акцизных – привело к тому, что с конца шестидесятых годов дефицит начал сокращаться, а в семидесятые годы произошло нечто невиданное: бюджет России избавился от этого, казалось, неизлечимого недуга.
