Окруженный Плевненский гарнизон все никак не сдавался. Через три месяца, на исходе ноября, израсходовав все запасы продовольствия, турки оставили город и попытались прорваться. Отчаянная попытка не удалась. Осман-паша был ранен, и лишь после этого остатки его корпуса сложили оружие.
Плевненское пятимесячное стояние обернулось для России огромными потерями: человеческими, финансовыми, политическими.
Первоначальная тактическая ошибка, вызвавшая всего лишь задержку общего наступления, переросла в большой стратегический просчет. Международная ситуация, еще летом благоприятная для России, к зиме совершенно переменилась. Турция уже не считалась страной-изгоем, общественное мнение в Европе теперь склонялось в ее пользу, и английское правительство могло позволить себе действовать по отношению к Петербургу более решительно.
Военные силы Турции были подорваны. После падения Плевны серьезных препятствий на пути к Константинополю уже не было. В декабре русские, перекинув освободившиеся части, разбили турок у Шипки и потом почти беспрепятственно дошли до Адрианополя (Эдирне). Передовые казачьи отряды появились в предместьях турецкой столицы.
Султан отправил царю телеграфную депешу с просьбой о перемирии. В городке Сан-Стефано, в непосредственной близости от Константинополя (и от русских пушек), был подписан чрезвычайно выгодный для России и ее славянских протеже мирный договор.
Турция признавала полную независимость Румынии, Сербии и Черногории. Учреждалась огромная – от Черного до Эгейского моря – Болгария, формально турецкий протекторат, а на самом деле самоуправляемое государство, на территории которого турки не имели права держать свои войска. Босния и Герцеговина тоже обретали фактическую независимость. Не оставалась без добычи и Россия: ей отходили земли в низовьях Дуная, а в Закавказье – Батумская и Карсская области, плюс 310 миллионов рублей компенсации за военные расходы.
Подписание трактата, освобождающего славян, состоялось девятнадцатого февраля, в годовщину освобождения крестьян. Эта дата должна была стать вдвойне исторической.
Но не стала. Договор был слишком выгоден для России, а стало быть слишком невыгоден для ее соперников. Никому в Европе не понравилось, что империя так основательно обустраивается на Балканах – все рассматривали будущую большую Болгарию как плацдарм российского влияния.
Поворот от сочувствия русской политике к сочувствию бедной героической Турции, начавшийся с Плевны, теперь окончательно оформился. Ситуация очень уж напоминала 1853 год, когда другой агрессивный царь пытался сломить Турцию и установить в стратегическом Балканском регионе свое господство.
Первым грозным знамением стал ввод в Мраморное море британской эскадры – еще в разгар мирных переговоров. Акция носила явно враждебный России характер.
Условия Сан-Стефанского мира вызвали бурю протестов. Европа отказывалась признавать такую перекройку Османской империи. Непримиримее всего держались Лондон и Вена.
Тогда Берлин, вроде бы политический союзник Петербурга, предложил устроить конференцию по поиску компромиссного решения.
Берлинский конгресс превратился в дипломатическое избиение России. Она оказалась в полной изоляции, фактически в роли подсудимой. Англия прямо угрожала войной. Британский премьер-министр Дизраэли объявил мобилизацию резервистов, королевский флот и так уже был наготове. Столь же непримиримую позицию занимала Австрия, считая, что Сан-Стефанский договор нарушает прежние русские обещания. Для Германии в это время Вена была уже важнее Петербурга, и Бисмарк тоже не поддержал русского представителя Горчакова.
В этой ситуации России пришлось идти на серьезные уступки.
Новые условия мира были таковы. «Прорусские» славянские государства получили меньше территории. Будущая Болгария, например, была сокращена почти на две трети. Меньше земли в Закавказье досталось и России. Зато не участвовавшая в войне Австро-Венгрия получила право оккупировать Боснию и Герцеговину.
«Берлинский конгресс есть самая черная страница в моей служебной карьере», – писал царю русский канцлер.
Для сравнения: Сан-Стефанский мир и Берлинский мир. М. Романова
Но самым печальным следствием войны было даже не разочарование от ее скромных результатов, а тягчайший удар по российской экономике.
Вопрос о том, может ли Россия воевать, решался осенью 1876 года, в разгар сербских осложнений. Александр отдыхал в крымской Ливадии, куда были вызваны все главные сановники империи, в том числе министр финансов Рейтерн. Он без обиняков заявил, что война стране не по карману. Россия потеряет всё, чего много лет добивалась неимоверными усилиями, и в экономическом смысле откатится на двадцать лет назад. Восстановится бюджетный дефицит, вырастет государственный долг, приостановится развитие промышленности, упадет уровень жизни народа, что неминуемо приведет к обострению внутриполитической напряженности. Видя, что император тем не менее склоняется к силовому решению балканского вопроса, Рейтерн запросился в отставку. Его не отпустили. Будучи исправным чиновником, граф тянул лямку всю войну и покинул пост министра финансов только по ее окончании, в июле 1878 года.
Все прогнозы Рейтерна исполнились.
Уже бюджет 1876 года, планировавшийся с профицитом, из-за военных приготовлений был сведен с огромным минусом в 86 миллионов. Потом было только хуже.
Единственным способом финансирования военных издержек был массированный выпуск кредитных билетов. В 1877 году их напечатали на триста миллионов, в следующем – еще на двести. Но этого не хватило. Взяли в долг у Германии триста миллионов марок, выпустили на 236 миллионов облигаций, трижды делали внутренние займы (так называемые «восточные»), на общую сумму в восемьсот миллионов. В целом война обошлась России в миллиард сверхбюджетных расходов.
Эти траты легли тяжелым бременем на государственные финансы и в послевоенные годы, потому что надо было выплачивать проценты по долговым обязательствам. К первому января 1880 года они суммарно превышали три миллиарда.
Колоссальные издержки могли бы быть оправданы политическими выгодами, но и в имперском смысле Балканская война главным образом лишь создала новые проблемы.
Болгария, обязанная своей победой русскому оружию, очень скоро перейдет в другой лагерь – в значительной степени из-за опрометчивых действий самой России (ниже мы увидим, как и почему это произошло). Независимая Сербия же обострит противостояние с Австро-Венгрией, что в конечном итоге закончится мировой катастрофой.
