Он вызывал у меня страх.
Дикий, первобытный ужас, будто я пещерный человек, что впервые увидел горящую палку. Или грозу, заставшую его за пределами уютного и безопасного убежища.
Отвратительно потели ладони, но я не решалась ими встряхнуть, чтобы хоть немного остудить кожу. Не хотелось привлекать к себе лишнее внимание, и все, что оставалось, – слушать и иногда посматривать на других учеников.
Их речь магистра вроде как вдохновляла. И эта приподнятость в настроении хорошо ощущалась, была заметна в восхищенных взглядах, вздохах. Для этих мальчишек магистр – бог, что мог помочь им почувствовать, как это – оказаться всего в шаге от заветной мечты. И все они будут готовы рубить и кромсать – только бы вырвать победу у чудовища.
Какой зверь кому достанется – не загадка, нам заранее все сообщили. Мы войдем в коридоры лабиринта, каждый через свою дверь, выследим добычу и, убив ее, принесем доказательство. Определенный орган, о котором каждому сказал наставник.
Всего-то! Орган достать.
От одной мысли меня начинало тошнить. Господи, да я за всю жизнь и мухи не обидела, а тут от меня требовали орган.
Живого существа.
На полку его что ли потом поставят?
Уж не знаю, какой в этом смысл, ведь за ходом испытания наставники будут наблюдать через специальный артубират.
Коридоры полны магии, они ею пропитаны, как губка водой. Эта сила для человека не опасна, но в концентрированном виде она способна передавать довольно четкие образы.
Как это работает – ни Ритер, ни Эктор не уточнили. Да и не нужно оно мне.
Достаточно мыслей о предстоящем бое с неведомой тварью, прозванной “крикушей”.
Эктор, заметив мою усмешку, только головой покачал и предупредил, что, когда она приготовится орать, мне следует держаться подальше, а еще лучше – спрятаться где-нибудь, чтобы не лишиться головы. Про голову я как раз отлично запомнила.
От восторженных шепотков учеников стало не по себе, а магистр все распинался о нашем блестящем будущем, большой чести для наших семей и славе. На словах, что мы впишем свои имена в историю Ордена, я уже изнемогала от страха и нетерпения одновременно.
Хотелось заорать во все горло: давай быстрее, открывай уже эти чертовы врата, потом поговорим о светлом будущем!
Но я этого, разумеется, не сделала.
Все-таки инстинкт самосохранения еще работал, да и рассмотрев среди наставников Эктора, я немного успокоилась. Я все еще чувствовала его руку на своих плечах, ощущала запах рубашки и не могла отделаться от мысли, что он мне очень нравится.
Запах, конечно. Запах нравится.
Магистр наконец подвел жирную черту под своей речью, пожелал нам всем удачи. Эктор столкнулся со мной взглядом и коротко кивнул, а я слабо улыбнулась в ответ.
Он будет следить.
Это успокаивало.
В каменном мешке, где мы оказались, было куда больше двадцати пяти дверей. Скорее всего, раньше и учеников было больше. Сейчас же половина проемов пустовала, а некоторые были и вовсе наглухо заложены.
Медленно перед каждым из нас открылся проход. В нос ударил запах застоявшегося теплого воздуха, в котором угадывалась и плесень, и влага, и сладковатый тяжелый дух разложения.
Коротко выдохнув, я шагнула вперед, прямо в живой густой мрак.
***
Коридоры походили друг на друга, как две капли воды. Только один – шел немного вверх, а второй – явно уходил вниз.
Оба не внушали мне никакого доверия, но спустя час поисков и тщательно изучения следов на земле я попала в самый настоящий тупик.
След крикуши, специфический, вытянутый, как след змеиного хвоста, да еще и с характерной слизью в центре, завел меня сюда.
И оборвался.
Господи, ну не могла же эта хреновина бегать по потолку!
Не могла же?
Самым тщательно образом я снова осмотрела оба коридора. Ничего!
Над головой тихо потрескивал светляк, предусмотрительно выданный мне Ритером. В подземельях темно, так что не запрещалось брать с собой хоть какие-то фонари; вот и сейчас такой “фонарь” выписывал у потолка замысловатые зигзаги и ответил на мой вопрос.
Крикуши там не было.
И где она тогда?
По времени нас никак не ограничивали, но не хотелось бы оказаться в последних рядах. А если еще и выйти без нужного органа, то меня вышвырнут из Ордена утром же. Эктор уже ничем мне не поможет.
– Проклятье! – зашипела я в темноту и повернулась к тому коридору, что шел вниз. – Ладно, Саша, не беда. Тебе нужно просто идти дальше. Не могла же эта “гадюка” спрятаться так, чтобы ее не нашли. Проверь все еще раз.
Не успела я сделать и десяти шагов, как за спиной послышалось тихое постукивание. Точно кто-то щелкнул степлером и замер, ожидая реакции.
У меня так сильно сдавило горло, что я не могла даже вдохнуть. Жало оттягивало руку и казалось дьявольски тяжелым, а ноги подгибались, как ватные палочки, и не хотели слушаться.
“Клац-клац”, – “сказало” нечто за моей спиной и затихло.
Подождало.
Сместилось вправо.
Клац.
– Свет! – заорала я во все горло, и светляк над головой ослепительно вспыхнул, позволив рассмотреть массивную змееподобную тварь, вцепившуюся в каменную стену. Ее когти скребли по кладке, оставляя тонкие глубокие рытвины.
Хвост метнулся в сторону с такой скоростью, что я даже не успела моргнуть, как почувствовала удар и полетела назад.
Спину пронзила острая боль, под ладони угодили мелкие камешки и впились в кожу. Рукоятка клинка чуть не выскользнула из пальцев, ставших скользкими от крови.
Крикуша разинула зубастую пасть и вперилась в меня тремя парами злобных горящих глаз-бусинок. Морда чудовища была чем-то средним между пауком и человеком – будто безумный ученый неудачно скрестил насекомое и змею, а потом радостно с ними слился, превратившись в уродливую тварь длиной в добрые десять ярдов от головы до хвоста.
Звук ударил не сразу.
Он медленно копился в массивном пузыре под мордой, а затем выплеснулся агонизирующим визгом, способным сдирать мясо с костей и дробить камни. Меня спасла только реакция и изгиб коридора, где и удалось укрыться.
