– Месяцев, – повторила я, точно эхо. Во рту так пересохло, что я непроизвольно облизнула губы.
Эктор бросил быстрый взгляд на мой рот, но сразу же отвернулся.
Что это только что было?..
– Думайте об испытаниях, Саша, – он отпустил мой локоть, даже немного отодвинулся в сторону, на самый край кровати. – Испытание веры будет сложным. Оно потребует от вас включить голову, а не мускулы.
– Я вполне с этим справляюсь, спасибо.
– Как раз случай в лесу подтвердил, что голову вы не включаете, – пресек мои слова мужчина и стремительно поднялся.
Я давно заметила, что Эктор в минуты сильного волнения пытался перейти в наступление. И у него это хорошо выходило.
Видать, опыт большой.
– Если вы боитесь, то так и скажите, – бросила я ему в спину. – “Саша, я переживаю. Боюсь, что вы не справитесь. Будьте осторожнее”. Видите? Крыша не упадет вам на голову, если вы произнесете это вслух.
– Спокойной ночи, Саша.
Я разочарованно закатила глаза, бухнулась на другой бок и отвернулась к стене.
Услышала тихий щелчок замка.
Ну и ладно. Ведь все равно я знаю, что он чувствует.
Пусть и не говорит.
Такой уж Эктор человек, ничего с этим не сделать.
Нервно вычерчивая пальцем на деревянной стене завитушки и звездочки, я не сразу заметила, как рядом со мной прогнулась кровать. Меня бы в этом мире точно убили – ведь я поняла, что все еще не одна в комнате, только когда ладонь Эктора легла на покрывало прямо у моей головы.
Когда я повернулась, поморщившись от того, что надавила на больную спину, мы смотрели друг на друга всего несколько секунд, а он был так невозможно близко, что темные синие глаза заслонили собой весь мир вокруг.
Первое прикосновение его губ к моим было почти просительным. Робким, точно Эктор проверял мои границы, свои собственные границы и наши общие границы.
Все границы на свете.
Мужчина отстранился, в его взгляде застыл немой вопрос.
Этот поцелуй совсем сбил меня с толку, а Эктор истолковал мое молчание по-своему. Не в свою пользу, конечно.
– Прошу прощения…
Я не поняла, у кого он просит и почему? У меня? Извиняется перед самим собой за неожиданный порыв?
В голове сразу пронесся десяток мыслей.
Что все слишком быстро.
Что он потом пожалеет об этом.
Что это просто временное помутнение вызванное волнением. Вдруг он и правда сильно за меня испугался и теперь, поддавшись моменту…
Что хоть он и не видит перед собой убийцу семьи, но это может всплыть чуть позже. Это все равно будет в его сердце, всегда.
И что он будет чувствовать себя предателем.
Рано или поздно обязательно будет!
Что завтра Эктор может сделать вид, что ничего не произошло, и это будет хуже всего.
И совсем некстати перед глазами всплыл призрак Руслана и его холодный, полный безразличия взгляд.
Я не хотела пережить что-то подобное снова…
Не сразу сообразив, что наставник сейчас все это “читает” в моей голове, я невольно прикрыла рот рукой, заперев в себе тихий всхлип.
Ухватив меня за запястье, Эктор осторожно отвел руку в сторону. Потянул на себя, положил дрожащую ладонь к себе на плечо, предлагая обнять.
Кто подался вперед первым – я так и не поняла. Мы сдались на милость друг друга одновременно, сцепились так прочно, что никакие чары в мире не смогли бы нас разделить.
В какой-то момент я даже укусила Эктора, не в силах совладать с накатившими чувствами. Внутри все скручивалось огненными узлами от любого, даже самого невинного прикосновения.
Рот затопил солоновато-стальной привкус крови, но наставник ничего не заметил. Только разгорелся сильнее, вплел пальцы в короткие прядки на моем затылке и с силой сжал, не позволяя мне отстраниться, углубив поцелуй.
Когда стало нечем дышать, мы оторвались друг от друга и долго сидели, жадно глотая теплый влажный воздух темной комнаты.
– Ничего себе... – Я залилась краской до самой груди и радовалась окружающему полумраку.
Если со мной такое сотворил всего один поцелуй, то страшно представить, как бы чувствовалось все остальное.
Все остальное? Остановись, Саша! Ты заходишь слишком далеко.
Сердце колотилось так сильно, что даже ребра заболели, перед глазами – розовый туман, а в голове – полный кавардак. Мозг отключился совершенно, вместо него осталась мягкая, склизкая лужица кисельного восторга.
– Теперь точно спокойной ночи, – сказал Эктор.
– А можно еще разок? Чтобы спалось крепче.
Господи, Саша, да прикуси ты язык!
Мужчина усмехнулся, но поддаваться мне не стал. В этот раз он и правда подошел к двери и открыл ее, чтобы уйти.
– Может быть, в другой раз.
Выскользнув из комнаты, Эктор закрыл за собой дверь, оставив меня в полном смятении, с дурацкой лихорадочной улыбкой на губах.
43
Как Эктор ни старался – он не мог уснуть. Ворочался с боку на бок и завидовал черной завистью Ритеру, который отключился сразу же, стоило его голове коснуться подушки. Можно было сказать, что совесть друга чиста, в отличии от совести самого Эктора.
Впрочем, он не ощущал себя виноватым.
Должен был, но не мог найти в душе ни одного противоречивого чувства, ни одного сомнения. Недавно он и подумать не мог, что такое в его жизни случится.
Незамутненная и тянущая в груди влюбленность.
Не восторженное молодое чувство, какое способны испытывать мальчишки. Их сердца бьются в унисон с миром, они открыты для всего нового.
Эктор же, казалось, давно пережил это.
Можно даже сказать – перерос.
Переболел, отгоревал и отплакал свое после смерти Ады и Вариана. Закрыл все, что мог, утонул в работе и мести, думал, что не нужно ему больше ничего. Душа не требовала.
Она не рвалась к кому-то, не чувствовала близости и единства.
Не нуждалась, наверное. Его душа спокойно чувствовала себя в одиночестве, без излишних потрясений. Все, что ее интересовало, – выследить ведьму, схватить, наказать! Заставить мучаться и испытать все то, что пережили его жена и сын.
И, казалось бы, в каком-то смысле его месть осуществилась.
Чародейка оказалась в мире, где магии не было. Беспомощная, в чужом теле.
Эктор не убил ее, никогда бы уже не смог посмотреть в глаза и увидеть в них страх и осознание, что все, игры закончились. Впереди ждет только расплата и забвение.
