Драк-конь спланировал и мягко коснулся травы, предводительница лиаров спрыгнула с него, тяжёлый поток волос рассыпался по плечам и спине. Рубиновые огни горели, освещая всё вокруг, и лишь тогда Сафира осознала, что золотая цепочка соскользнула с неё где-то по дороге.
Дрожь сотрясала тело – то ли резкие порывы ветра были тому виной, то ли реакция организма на это место. Ивьяр сопротивлялся долго и отчаянно. Но ему не повезло: мараги нашли его фитарель. А дальше…
Сафира стиснула зубы и сжала кулаки. Дальше он делал только то, что приказывал Кадим, и Сафире не хотелось вспоминать – что.
– Так и думал, что найду тебя здесь… – тихо произнёс Кьяф, подходя. Холодный порыв ветра сказал Сафире о том, что кто-то подлетел, но Карат не проявлял беспокойства, и она не стала оглядываться, пока Кьяф не приблизился.
– Не знаю, что на меня нашло, – криво усмехнулась.
– Понимаю, – откликнулся Кьяф, положив руку на её плечо. Один из немногих мужчин, чьи прикосновения не вызывали отвращения. – Полетели домой…
Кьяф мягко собрал с плеч её волосы. Сафира кивнула. Предводительница должна себя преодолеть, и она работала над этим. То, что перестала содрогаться от приступов тошноты каждый раз, когда Кьяф касается её, уже было достижением, плодом длительного труда и невероятного терпения со стороны друга.
Ей необходимо взаимодействовать с мужчинами. Поэтому осознание, что может смотреть на них без омерзения, было также немалым достижением.
– Потеряла? – поинтересовался он.
Сафира не сразу поняла, что имеет в виду цепочку. Поморщилась, признавая ошибку.
– Идём, – направилась к Карату. – У меня ещё много вопросов…
***
Невольница, тоже из марагов, ожидала возле двери комнаты, где находился Кадим. С ненавистью взглянула на приближающуюся предводительницу лиаров, но промолчала. По бликам, заплясавшим на каменных стенах, Сафира поняла, что волосы снова разгораются рубиновыми огнями. Не медля, отворила деревянную дверь.
В страже не было необходимости, Кадим не смог бы сбежать.
– Пошли, – коротко бросила невольнице, заходя. Та молча подчинилась.
Лежавший на кровати Кадим подхватился и опустился на колени. Сафира поморщилась. Пожалуй, ещё немного, и собственный приказ начнёт её раздражать. Но пока… Нет, пока пусть исполняет.
Почти не уменьшая темпа, она села в мягкое, специально для этого установленное синее кресло. Комната озарилась рубиновыми отблесками. Нужно брать себя в руки, нельзя показывать столько эмоций…
Невольница застыла у двери. Сафира забросила ногу на ногу, положив руку на слегка отставленное в сторону колено – любимая поза, обозначающая бесстрашие и независимость.
– Что ж, у меня накопились вопросы, – произнесла Сафира. – Посему для начала поговорим. Скажи-ка, что случилось с Ивьяром? Он жив?
– Был жив, когда я его видел в последний раз.
– Ты вернул ему фитарель?
Кадим презрительно усмехнулся:
– С чего бы?
– Почему же мне не удалось её найти?
– Откуда мне знать?
Сафира задумалась. Кадим не мог солгать, следовательно, либо Ивьяр умер уже после того, как лиары заполучили командора с отрядом, либо случилось что-то…
– Ответь без вопроса, – приказала она.
– Ивьяр остался в Кобальтовом Роге, и я не знаю, что с ним случилось после нашего отлёта.
Она прикрыла глаза, настраиваясь. Шрам на щеке снова закололо, и Сафира машинально потёрла его. Она могла почувствовать каждого пленника, чья фитарель находилась в её фитарели. А вот тех пленников, фитарели которых перешли к ней из чужих, смогла бы выделить, только увидев их лично и зная, на кого настраиваться.
– Он оставался в твоей фитарели? – уточнила на всякий случай.
Кадим кивнул. Но Сафира по-прежнему не ощущала напарника. Не ощущала его фитарель, не могла вычленить её из общей массы. Не то просто отдала бы ему приказ вернуться.
– Что, подох? – не скрывая злорадства поинтересовался Кадим.
– Не твоё дело, – отозвалась она.
– А помнишь, как он держал тебя? – Сафира ощутила, как закипает, желая навсегда выбить с его лица эту гадкую ухмылку и ледяной, ненавидящий взгляд светло-карих глаз. – Помнишь, как умоляла его отпустить? Но если бы я знал, что ты ещё дев…
– Запрещаю тебе впредь поднимать эту тему, – спокойно проговорила она.
Челюсть Кадима свела почти ощутимая судорога, но как ни стремился, он больше не смог ничего добавить.
– Следующий вопрос, – продолжила она.
Лишь горящие рубины в волосах говорили о том, что творилось в душе. Но внешне она оставалась всё так же спокойна. Пыталась, по крайней мере.
– Что вы тогда там делали? Тоже ощутили волну силы? Выслеживали нас? Или столкновение было случайным?
– Волна силы, – выдавил Кадим.
– Что-нибудь нашли?
– Только фитарель.
Сафира снова провела рукой по шраму.
– Эту фитарель?
Кадим кивнул.
– А хозяина?
– Призвали.
– Где он сейчас?
Сафире показалось, что Кадим на секунду запнулся, прежде, чем сказать:
– Не знаю.
Конечно, не знает. Глупый вопрос.
– Его имя?
– Он сказал, что если назовёт своё истинное имя, то умрёт. Я посчитал, что не способный предать воин дороже ничего не значащих звуков.
Сафира нахмурилась:
– Кто он был? Что ты о нём знаешь?
– Знаю, что он не был ни лиаром, ни марагом.
Талим так малому успел её обучить за неполные два года… Сафира ощущала, будто от неё ускользает нечто важное, что главное – правильно сформулировать вопрос. Но ей сложно было сосредоточиться, близость мучителя заставляла мысли путаться.
Предводительница снова нахмурилась. Хватит. Сначала следует успокоиться и всё обдумать, а потом приходить и задавать только точные, выверенные вопросы, на которые он не сможет не ответить.
– Что ж, а теперь развлеките меня. Ты раздеваешься, ложишься и не смеешь шевелиться. А ты, – это уже к невольнице, – доводишь его до исступления. И чтобы старалась.
– А что, сама не хочешь попробовать? – усмехнулся Кадим, тем не менее вставая и покорно снимая с себя одежду. Сафиру перекосило от отвращения.
– Ты был слишком плох в прошлый раз, не помешало бы подучиться, – заставила себя холодно ответить. – Впрочем, тебе это уже не грозит…
Кадим стиснул зубы, ложась на кровать. Невольница приступила к исполнению повеления.
Сафира выдержала не больше пары часов. После того, как ей пришлось приказывать Кадиму перевернуться на спину, не закрывать глаза, не сметь засыпать и смотреть куда надо, он, наконец-то, начал сдаваться. Плотно стискивал зубы, на щеках играли желваки – но невольница была очень опытна и так же не могла ослушаться приказа, отданного через фитарель.
