Все это крайне встревожило блестящего эмигранта из Вены Фридриха фон Хайека, на тот момент преподавателя Лондонской школы экономики. Он опасался наступления тоталитарного государства, одним из крайних проявлений которого рассматривал нацизм, от которого он бежал несколькими годами ранее. Особенно волновало Хайека «социалистическое» государственное планирование и административное регулирование экономики, намекавшие на своего рода тоталитаризм. Сначала он выразил свои опасения в письме к Уильяму Бевериджу. Письмо переросло в журнальную статью, а затем в книгу «Дорога к рабству», ставшую с тех пор одной из самых влиятельных работ ХХ века в области социологии. Хайек не выступал против любого правительственного вмешательства или против любой системы социального страхования. Он писал: «Возможно, ничто не нанесло такого большого вреда либеральному делу, как упрямая настойчивость некоторых либералов в отношении некоторых расплывчатых практических принципов, и прежде всего в отношении принципа laissez-faire» – и добавлял: «Нет сомнений в том, что некоторый минимум пищи, убежища и одежды, необходимый для сохранения здоровья и возможности работать, должен быть гарантирован всем». Но его беспокоила руководящая роль государства в установлении размеров заработной платы и в распределении ресурсов. Он считал, что в таком направлении, возможно, движутся многие страны, отчасти из-за влияния социалистических идей, и своей книгой он старался внести коррективы в это движение. В предисловии к американскому изданию 1956 года Хайек, к тому времени уже успевший понаблюдать за политикой лейбористского правительства, писал:
Эту мешанину плохо сочетающихся друг с другом и часто непоследовательных идеалов, которые под названием «всеобщее благосостояние» пришли на смену социализму в качестве цели реформаторов, необходимо подвергнуть тщательной сортировке, если мы не хотим, чтобы она не напоминала самый обыкновенный социализм. Не то чтобы некоторые из этих целей не были практичными или достойными похвалы. Но существует множество способов преследовать одну и ту же цель, и согласно текущему мнению наблюдается опасность, что наше нетерпение и наше желание достичь результатов как можно быстрее могут подтолкнуть нас к выбору таких инструментов, которые пусть и позволят нам эффективнее добиться желанного, но несовместимы с сохранением свободного общества.
Он продолжал:
Конечно, шесть лет социалистического правительства в Англии не привели к чему-то похожему на тоталитарное государство. Но те, кто утверждает, будто это опровергло тезис «Дороги к рабству», упускают один из самых существенных ее пунктов: то, что наиболее важная перемена, которую привносит широкий государственный контроль, – это перемена психологическая, изменение характера людей. Это, безусловно, медленный процесс, длящийся не несколько лет, а, возможно, одно-два поколения. Важно то, что политические идеалы людей по отношению к власти во многом являются как следствием, так и причиной политических институтов, при которых они живут. Помимо прочего, это означает, что даже сильная традиция политической свободы не служит надежной защитой, если опасность заключается как раз в том, что новые институты и политические меры постепенно подтачивают и уничтожают этот дух.
Упомянутая Хайеком «психологическая перемена» смахивает на то, что мы называли доминированием государства над обществом. С этой точки зрения основное беспокойство Хайека заключалось в том, что британское государство может ослабить дух общества и проложить дорогу более деспотическому государству. Как повторял сам Хайек и как он сам утверждал в приведенном выше отрывке, некоторые из этих целей могут быть «практичными и достойными похвалы». Но этого для него было недостаточно, потом что увеличивавшаяся сила государства могла угрожать характеру отношений между государством и обществом. Именно этого он и боялся. По существу предлагавшаяся Хайеком тактика защиты против этой потенциальной проблемы согласуется с нашим тезисом. Он писал: «Последствий, конечно, можно избежать, если этот дух со временем вновь укрепится, а люди не только откажутся от партии, которая все дальше заводила их в опасном направлении, но и признают природу опасности и решительно изменят свой курс».
Иными словами, Хайек полагал, что единственный способ предотвратить появление Деспотического Левиафана – это повышение силы общества, противопоставляющего себя власти и доминированию государства. Казалось бы, все так и есть. Но в своем проницательном анализе Хайек упускал одну существенную силу – эффект Красной королевы. Единственный вариант для общества, противодействующего расширяющейся способности государства, – это не усмирить его полностью. Общество ведь может усилить и свою собственную способность, установить свою систему контроля над государством. Это и произошло в Великобритании и в большинстве европейских стран после Второй мировой войны. Как мы видели в главе 10, в какой-то степени схожая динамика наблюдалась и в Соединенных Штатах.
По существу прогресс человечества во многом зависит от роли государства и от его способности встречать новые вызовы по мере того, как общество тоже становится более сильным и бдительным. Подавление способности государства в зародыше положило бы конец такому прогрессу. Особенно важно для государства расширять сферу своей компетенции в период экономического или социального кризиса. В Великобритании Отчет Бевериджа как раз стал ответом на такой кризис.
Итак, Хайек допустил двойную ошибку. Во-первых, он не осознавал силу эффекта Красной королевы и не знал, что он способен удержать Обузданного Левиафана внутри коридора. Во-вторых, что, возможно, и неудивительно, он не видел гораздо более очевидного факта – того, что государству необходимо играть определенную роль в распределении благ, в создании сети социального обеспечения и в регулирования экономики, все более усложнявшейся на протяжении первой половины ХХ века.
* * *
Пребывание в коридоре не гарантировано автоматически, особенно перед лицом новых вызовов. В главе 13 мы рассматривали, как государства выходят из коридора при эффекте Красной королевы с нулевой суммой. Хайек был обеспокоен еще более фундаментальным вызовом свободе – увеличивающейся силой административного государства, устанавливавшего новый тип «рабства». Но эффект Красной королевы, при условии, что он не становится эффектом с нулевой суммой, также служит мощной силой, помогающей обществу оставаться в коридоре и одновременно развивать новые способности и разрабатывать институциональные механизмы контроля над расширяющимся государством. Возможно, нет лучшего примера, чем пример построения «государства всеобщего благосостояния» в Швеции в эпоху Великой депрессии, иллюстрирующий конструктивную роль эффекта Красной королевы, по необходимости создающего новые коалиции.
Политическая торговля
Великая депрессия привела к всеобщему кризису между государством и обществом на Западе. Экономический кризис породил кризис политический. Если Германия не устояла перед нацизмом и быстро вышла из коридора, а Соединенным Штатам пришлось разбираться с этими проблемами в рамках своих ограничений, то Швеция стала образцовым примером одновременного расширения способностей государства и общества, подталкиваемого эффектом Красной королевы. В межвоенные годы после установления всеобщего избирательного права для мужчин политический ландшафт Швеции стал более конкурентным, и новые коалиции не только удержали страну в коридоре, но и значительно усилили способности государства по контролю над рынком труда и по распределению дохода. Почву для таких изменений подготовили несколько факторов.
