Столь же прозорливо Ибн Хальдун анализирует конфликт между правителем и управляемыми. Через какое-то время после выхода из пустыни какой-то человек «единолично забирает общую славу», тогда как свойством остальных становится «подчинение принуждению». Ибн Хальдун отводил каждой новой династии («государству») примерно 120 лет.
* * *
Приступая к более подробному описанию этой политической динамики и ее экономических последствий, стоит продолжить историю с того места, на котором мы остановились в предыдущей главе, и рассказать, что происходило после смерти Мухаммеда. Арабскими завоеваниями, начало которым положил пророк, в дальнейшем руководили четыре последовательно сменивших друг друга лидера, которых называли халифами и чье право на власть опиралось на их близость к Мухаммеду и родственные связи с ним. Этих первых четырех «праведных халифов» звали Абу Бакр, Умар, Усман и Али, и значительную часть их правления мусульманская община была поглощена спорами о том, каким образом следует управлять новым государством ислама.
Усман агрессивно пытался усилить централизованный контроль в новорожденной империи и был убит взбунтовавшимися воинами. После этого о претензиях на власть заявил Али, двоюродный брат и зять Мухаммеда, однако его право на власть оспаривал Муавия, двоюродный брат Усмана и наместник Сирии. Это привело к длительной гражданской войне, и в конце концов Али был убит (661), а Муавия – провозглашен халифом и стал основателем династии Омейядов, которая будет править халифатом почти сотню лет.
Ко времени установления династии мусульмане уже успели завоевать Персию, Ирак, Сирию и Египет, активно шло завоевание Северной Африки, завершившееся в 711 году. К середине VIII века была покорена большая часть Испании, а на востоке к Халифату добавились огромные просторы внутренней Азии.
Первоначально Омейяды, устанавливая на покоренных землях власть класса арабских завоевателей, как бы накладывали ее на уже существующие институты двух империй – Византийской (в Сирии, Палестине, Ливане и Египте) и Сасанидской (в Ираке и Персии). И лишь в 685 году, когда на престол взошел халиф Абд аль-Малик, Омейяды приступили к строительству более четкой административной структуры, управлявшейся из их новой столицы – Дамаска.
Однако Омейядам так не удалось создать по-настоящему эффективное централизованное государство; не смогли этого сделать и преемники Омейядов – династия Аббасидов, получившая имя в честь своего родоначальника Аббаса, дяди пророка Мухаммеда, и пришедшая к власти в Халифате в 750 году.
Хотя арабские армии, продемонстрировав чрезвычайную эффективность, захватили огромные территории, превратить оккупацию в реально действующую систему гражданского управления и завоевать лояльность местного населения оказалось значительно труднее. И Омейядам, и Аббасидам приходилось все больше опираться на местные элиты в деле управления провинциями, взимания налогов и охраны порядка. Чтобы получить поддержку этих элит, халифы практиковали откупа – то есть продавали право сбора налогов в провинции с условием перечисления в центр некоей фиксированной суммы.
Как только вы получали от Дамаска (а впоследствии от аббасидского Багдада) право собирать налоги, то вы тем самым получали и полную свободу в определении того, какими налогами и в каком размере будут обложены местные общины.
Для элит это был, похоже, готовый рецепт запредельного налогообложения и накопления земель, потому что у тех, кто не мог заплатить эти налоги, землю отбирали. Подобная политическая структура была поистине самоубийственной для империи. Местные элиты требовали, чтобы их власть сделали наследственной, и набирали свои собственные армии для подержания порядка. Вскоре Багдад лишился контроля над провинциями, империя трещала по швам, и в 945 году единый Халифат распался на части.
Для Ибн Хальдуна во всем этом не было ничего удивительного. Он твердо верил в волю к власти, указывая, что
люди, устраивая общежитие, нуждаются в усмирителе и правителе, который удерживал бы их друг от друга. Вот почему в силу той же спаянности (асабийа) он должен преобладать над ними, иначе не будет к этому способен. Такое преобладание и есть владение.
Как только такой человек добивается признания со стороны окружающих, как было с Мухаммедом в Медине, он может стать их главой, а
главенство – это господство; его носителю люди покорны без принуждения с его стороны. Владение же – это преобладание и правление благодаря принуждению.
Но Ибн Хальдун понимал, что уже само наличие подобного лидера, скорее всего, начнет быстро подталкивать общество в сторону скользкого склона. И в самом деле:
Достигнув определенной ступени, носитель спаянности стремится к чему-то большему. Так, достигнув господства и покорности и имея возможность добиться преобладания и принуждения, он от этого не откажется, так как душа его стремится к этому.
Поскольку асабийа свойственна не всем людям в равной степени, то дело неизбежно кончается установлением единоличной власти, означающей «преобладание и правление благодаря принуждению». Однако как только правитель из новой династии пришел к власти,
ему уже не нужно слишком много спаянности, чтобы удержать эту власть, – словно бы подчинение власти было предписано в некой книге божественного откровения, которую нельзя изменять и против которой нельзя возражать
[22].
А затем, в полном соответствии с теорией поколений Ибн Хальдуна, правители новой династии начинают отстранять от себя тех, кто помог им прийти к власти, и начинают устанавливать новые отношения с новыми группами внутри их империи. Это важнейшая проблема, которая встает перед вами в процессе строительства империи после завоевания новых земель. Эти земли обычно уже заняты и часто контролируются местными элитами и знатью, так что новой династии приходится как-то договариваться с ними и заручаться их верностью – или смириться с постоянной угрозой мятежа. По мере того как династия меняет свою природу, а спаянность размывается, происходит упрочение деспотизма. По словам Ибн Хальдуна, «с исчезновением арабской асабийа, с рассеянием арабской расы и с полным уничтожением всего арабского халифат потерял свою идентичность. Форма правления теперь стала чистым самодержавием, откровенным и простым». Последствия этого тоже оказались весьма простыми:
Сдерживающее влияние религии ослабло. Возникла необходимость в чем-то, что ограничит влияние правительства. Царская власть требует превосходства и силы… Следовательно, решения правителя, как правило, будут отклоняться от того, что правильно. Они будут разрушительны для мирских дел людей, находящихся под контролем царя, поскольку, как правило, он заставляет их исполнять его собственные намерения и желания, а это часто может оказаться за пределами их возможностей… Становится все более заметным неповиновение, а оно ведет к волнениям и кровопролитию.
