— Теперь ты доволен, наёмник?
— Вполне, — кивнул Ларт и, смущённо почесав щетину, добавил. — И… Извини, что наорал на тебя. Я погорячился.
Лицо девочки смягчилось и она радостно улыбнулась.
— Извинения приняты.
Тут её взгляд упал на Лошадь, фыркнувшей в торбу, и она, слегка удивившись, подошла к кобыле. Некоторое время они пристально смотрели друг на друга, после чего синхронно кивнули и разошлись, явно довольные друг другом. И как прикажете это понимать?! Теперь у нас не одна ходячая загадка, а целых две. И обе своенравные.
Вернув Ларту швейные принадлежности и вручив про запас обрезки ткани, она подошла к давно сомкнувшимся створкам в стене и нажала круглый значок со стрелкой, указывающей вверх. Стрелка мягко загорелась голубым светом и створки разошлись, вновь звякнув колокольчиком.
— Ларт, Мира, Лошадь, прошу всех в лифт, — она театрально махнула рукой в приглашающем жесте.
— Лифт? — мы настороженно заглянули в открывшееся за створками небольшое помещение.
Чуть задумавшись, Ида пояснила:
— Лебёдка, механический ворот. Позволяет быстро поднимать людей или грузы.
Мы опасливо зашли внутрь, однако Лошадь, казалось, не выказала никаких опасений, резво пройдя к задней стенке лифта. Ида зашла вслед за нами и нажала один из значков, стройными рядами находившихся на чёрной панели возле створок. Те плавно сомкнулись и мы ощутили мягкий толчок под ноги и ощущение лёгкого ускорения.
Через несколько секунд мы уже были в очередном коридоре, но уже более уютном и не изобилующим разрушениями. Картину портили лишь большие кадки с землёй, печально топорщившиеся корявыми стволами давно иссохших растений. Ида повернулась к нам и начала показывать:
— Это этажи для временно проживающих работников. Вон там, — взмах левой рукой, — можно справить нужду и помыться, встанете в светящийся круг и сверху польётся вода. А вон там жилые комнаты. Наверху сейчас вечереет, так что устраивайтесь на ночлег. Двери не заперты, выбирайте любую.
Повернувшись спиной, она показала вглубь этажа:
— Там местный обеденный зал и помещение для тренировок. Можете отвести Лошадь туда, внутри достаточно места. А я разберусь с пищей, пока вы приводите себя в порядок.
Ларт побарабанил пальцами по поясной пряжке и задал неожиданный вопрос:
— Скажи-ка, а почему ты всё это время гоняла нас по лестницам, если тут есть такая удобная штука как лифт?
Ида удивлённо обернулась и, склонив голову набок, ответила вопросом на вопрос:
— А ты бы в тот момент поверил, что зайдя в эту подозрительную комнатку, сможешь потом выйти назад?
— Разумно, — нехотя согласился Ларт и повернулся ко мне. — Ну, раз такое дело, иди мыться первой, а я пока отведу Лошадь и подожду как ты закончишь.
Он скинул сумки возле комнат и пошёл с Идой вглубь, а я, достав полюбившееся мне платье и грязную рубашку, отправилась налево.
* * *
— Сколько сотен лет это пролежало здесь, ведьма? — я подозрительно разглядывал аппетитные, пышущие паром, блюда.
Смотреть было на что. Ряды графинов с напитками. Мятый с молоком картофель, куски жареного сочного мяса, белый хлеб, зелень, помидоры и чёрт знает что ещё, никогда прежде мной не виденное. Ида вопросительно подняла бровь:
— Что? Эти продукты были только что созданы и приготовлены. Вкус немного отличается от натуральных, но поверь, это лучше ваших сухарей.
— Ты же не задумала нас отравить? — мои подозрения не унимались.
— Ты слишком мнительный, — Ида потёрла виски и откинулась на стуле. — Хорошо, смотрите внимательно, я кое-что покажу.
Девчонка указала на столик, стоящий в отдалении, изящно махнув рукой. Видимо, у неё болезненная страсть к лёгкой театральности. Мы уставились на него и ведьма сжала пальцы в кулак. Очертания стола чуть подёрнулись и он рухнул на пол горой мелкой пыли. В воздухе повисла клубящаяся взвесь. Мира ощутимо побледнела, а я почувствовал на спине капельки холодного пота.
— Что это было?.. — прошептала девушка.
— Вмешательство в структуру. Искусственное старение. Для вас это магия, а для меня способность, обоснованная наукой. Одна из многих, — ведьма улыбнулась, довольная произведённым эффектом. — Теперь вы понимаете, что, затевай я что-то против вас, то не пошла бы таким сложным и хлопотным путём как яд?
Преодолев ошеломление, я откинулся назад и поднял руки:
— Сдаюсь, ведьма, твоя взяла. Это было очень убедительно. И много у тебя таких фокусов?
— Достаточно, чтобы ты уснул в процессе их перечисления, наёмник. А я хочу не болтать. Я хочу есть, — она засунула в рот огромный кус мяса и пробубнила. — Вше рашоворы отом.
Я переглянулся с Мирой, пожал плечами и последовал примеру Иды. Еда действительно была неплоха, но вкус чем-то неуловимо отличался от того, что можно попробовать в таверне. Словно готовил начинающий повар, забывающий про соль и специи. Тем не менее, желудок принимал всё вполне благосклонно и я от души набивал его едой, стремясь попробовать всё, что стояло на столе.
Обеденный зал или, как назвала его ведьма, «столовая», был небольшим, но очень светлым. Поначалу, когда я вошёл в него, меня посетило ощущение неправильности происходящего. Я долго не мог сообразить, в чём дело, пока Мира не толкнула меня локтем в бок и не прошептала: «Мы же под землёй, верно? Как тут могут быть окна?». А окна не просто были, они занимали всю площадь стен, от пола и до потолка, демонстрируя солнечный день и бурную растительность. Но потом пейзаж изменился на вечерний берег у моря и до меня стало постепенно доходить. Никаких окон не было, стены каким-то непостижимым образом показывали виды далёких мест. Сколько ещё невероятных вещей унесли с собой в могилу древние? Мы ведь не понимали даже малой толики того, что скрывал комплекс.
Взять хотя бы местную баню. Стоило мне встать в кольцо фиолетовых огоньков внутри небольшой кабинки, как сверху полилась горячая вода идеальной температуры. А выйдя наружу я уже через несколько секунд был сух, словно и не было никакой воды. Мира воспользовалась этим с чисто женской изобретательностью, выстирав и мгновенно высушив все свои вещи и теперь сидела за столом в белоснежной рубашке и орванском платье. Ида же, оценив домашний облик Миры, подняла вверх большой палец в жесте одобрения и кивнула, вновь издав тот забавный звук.
Через какое-то время я объелся настолько, что мне стало плохо. Соки из многочисленных графинов не лезли в горло, живот был набит настолько туго, что требовал сидеть, стоять и лежать одновременно. Мира сдалась ещё раньше, расплывшись на стуле в расслабленной позе и теперь лениво разглядывала проплывающих по стене китов. Однако Ида продолжала поглощать еду с устрашающей целеустремлённостью. Больше всего пугало то, что её живот за всё это время едва увеличился в объёме. Она заметила на моём лице невысказанный вопрос и пробубнила, даже не утруждая себя этикетом:
