В отличие от праздного и понятного любопытства трактирщика, внимание со стороны столика, стоящего в другом конце зала, меня серьёзно беспокоило. Ребята, сидевшие там, были специфического пошиба. Деревня находилась недалеко от города и была достаточно крупной, чтобы тут водились этакие образчики местной фауны. Отдалённость от мест промысла разбойников и отсутствие деревенской стражи, призванной на затяжную войну, развязывали им руки. Я незаметно для того столика придвинул меч, прислонённый к лавке, поближе. И, поддерживая разговор, описал левой рукой несложную фигуру. Это был один из условных знаков, которым я всех обучил перед посещением первой деревни. «Ждите проблем».
Никто внешне не подал вида, что стал собраннее и осмотрительнее. Лишь Ида хитро прищурила глаза и едва улыбнулась. Но учитывая её внешний возраст, в этом не было ничего необычного. Теперь оставалось лишь ждать, каким путём пойдут события. Уходить было глупо. За еду и комнаты, пусть и паршивые, уже было оплачено, а за дверью накрапывал мелкий и мерзкий дождик.
Всё пошло по нежелательному сценарию. Через какое-то время группа людей встала из-за стола и неспешно направилась к нам. Хмырей было восемь. Разномастная публика находилась в явном подпитии и намерений своих особо не скрывала, теребя на поясах ножи и нехорошо щерясь. Трактирщик, почуяв неприятности, слинял куда-то на кухню.
— Чем больше я на вас смотрю, тем больше думаю, что непростые вы люди, — заговорил один из них, смуглый неопрятный тип с засаленными волосами. — А у нас тут народ таких не любит. Проще надо быть, вот что я думаю. Ближе к простому люду.
Команда поддержки смуглого загоготала и начала окружать наш угол.
— Так ты уметь думать? — иронично поднял бровь Арзак.
— И даже говорить, — осклабился заводила, блеснув парой золотых зубов, — в отличие от тебя.
— Моему другу не нужно уметь хорошо говорить, чтобы намотать тебя на копьё, приятель, — я постарался улыбнуться как можно дружелюбнее, разжигая конфликт.
Миром это всё равно не решить, так что или они побоятся лезть к кучке вооружённых людей, если мы сделаем лица пострашнее. Или сей унылый кабак ждёт славный погром. В том, что местные бандюганы умеют сносно драться, да ещё будучи пьяными, я сильно сомневался.
— Я сделаю вид, что не слышал ваших оскорблений, мудилы, — смуглого на несколько секунд перекосило, но он вернул на лицо якобы приятельскую улыбку. — Если ваши девочки составят нам компанию на сегодняшний вечер. Ведь надо быть ближе к людям, верно, парни?
Он развёл руки и огляделся, в поисках поддержки. Подпевалы заголосили, поддакивая словам главаря и жадно ухмыляясь. Парни явно потеряли берега, оставшись без руки закона в своём краю. Извечная проблема излишне населённого захолустья. Я хотел было подлить ещё масла в этот огонь дружелюбия, но меня остановил сухой стук, раздавшийся на другом конце стола. Повернув голову, я увидел неожиданную картину. Мира, небрежно сидя за столом, выхватила свой кинжал и воткнула в столешницу. И мрачным, хорошо поставленным голосом, заявила:
— Любому, кто сунется, срежу под корень. И речь не о руках.
Некоторые слегка отступили. Она сказала это настолько уверенно и выглядела при этом так спокойно и холодно, что поверил даже я. Она не блефовала и была готова исполнить угрозу. Это Мира? Тихая, замкнутая Мира? Тот бой в лесу так повлиял на её характер? Нет, подобные вещи не происходят слишком быстро. Я вспомнил яростный огонь в её глазах, когда мы только встретились. Она всегда была такой? Но потом поддалась влиянию трагедии и растерянности? Неважно. Я выбросил бессмысленные рассуждения из головы. Человеческий характер слишком сложная и многогранная штука. Я был рад, что Мира начала обретать уверенность в себе. И людях, что её окружают. Моя хозяйка не против драки, значит, тянуть и перекидываться угрозами больше нет смысла.
— Да что ты о себе возомнила, шва… — зарычал смуглый, оскорблённый ответом девушки, но закончить мысль не смог.
В его морду влепилась тяжёлая оловянная кружка с вином, ловко пущенная Арзаком. По залу разлетелись кровь, выбитые зубы и мутное кислое пойло. Я схватил меч за ножны и, вскочив на ноги, въехал эфесом в ближайшее рыло, сворачивая на нём нос. Бедолага не удержался на ногах и покатился по полу, жалобно взвывая. Пьяные бандиты не сразу включились в потасовку и мы с Арзаком быстро реализовали преимущество. Равани особо не изощрялся, схватив со стола мою кружку, взамен пущенной в полёт. Орудуя ею на манер кастета, он лихо впечатывал сосуд в лица, отправляя соперников в надёжную отключку. Парень в этом деле был явно не новичок. Я же, продолжая раздавать тычки кулаком и эфесом, разбирался со своей половиной новых друзей. Ида весело наблюдала за представлением и болтала ногами. Мира, вскочившая было на сиденье, чтобы перепрыгнуть стол и помочь нам, увидела, что в подмоге мы не нуждаемся и теперь неспеша выходила на свободное пространство. Правда, свободным оно было до того, как его устлали стонущие и ворочаюшиеся тела.
— Трактирщик! — звонко крикнула Мира, переступая бедолаг.
Тот в страхе выглянул из кухни вместе с поваром и сильно удивился. Он явно ставил не на нас.
— Кто эти идиоты? — она хмуро оглядела поле боя и уставилась на сморщенного хозяина.
— Да местные они, госпожа, — печально вздохнул тот. — Пока тут стража была, они больше хулиганили по мелочи, да торговцев в карты облапошивали. А как тут закона не стало по случаю войны, осмелели. Людей запугали, устроили тут свой штаб. Всех приличных клиентов мне распугали.
Он горестно обвёл рукой мрачный зал, давно не видевший ухода, и добавил:
— Только теперь всё хуже будет. Они отлежатся и вызверятся на нас. Вас то тут уже не будет к тому времени.
— Вы что, идиоты? — неожиданный вопрос Миры поставил мужика в тупик. — Ты сейчас мне заявляешь, что целая деревня боится вот этой кучки отбросов, на которую хватило пары моих людей?
— У них есть ещё четверо дружков, — промямлил трактирщик, явно задетый её словами. В укоренившемся страхе зародилось сомнение. — Да только уехали они в город на перевале. Уж не знаю зачем.
— Они не уметь драться, старик, — вклинился в разговор Арзак, пнув в живот слишком активно ворочающееся тело. — Брать жерди, брать вилы. Гнать из деревни.
— Но они ведь могут вернуться! — воскликнул тот. — И отомстить!
— Если у вас нет воин, чтобы защищать, станьте воин сами, — рассудительно ответил ему равани. — Или жить в страхе.
— Кстати говоря, — вкрадчиво заговорила Ида. — Ты ведь знал, что до этого дойдёт, верно? Ещё в тот момент, когда мы спрашивали про свободные комнаты. Почему сделал вид, что всё в порядке и дал нам остаться?
На трактирщика было больно смотреть. Он весь словно сжался и слегка побледнел, но нашёл в себе силы взглянуть ей в глаза и ответить. Даже с некоторым вызовом.
— Я обычный человек, девочка. Мне нужно на что-то жить и кормить семью. А вы для меня люди незнакомые. Я этим не горжусь, но жизнь моей семьи для меня важнее.
