— Город закрыт для всех, кроме купцов и местных жителей, — пробурчал он. — Если хотите переночевать, ищите постой в деревне. Хотя сомневаюсь, что кто-то вас приютит в такое время.
— И даже документы не спросишь? — удивился Ларт.
— А зачем? В город-то я вас всё равно пускать не собираюсь.
— Что за повод хоть?
— Ты что, не знаешь? — насторожился страж. — Откуда вы такие вывалились?
Ларт неопределённо махнул рукой в сторону моря:
— Были там, да сям. Новости в деревеньки на отшибе приходят поздно, сам должен знать.
— Не должен, — отрезал караульный и погнал нас прочь, растеряв последние крохи дружелюбия. — Катитесь отсюда, пока вас стрелами не нашпиговали.
— Всё, всё, мы поняли, — Ларт развернул Лошадь и спросил через плечо. — Кстати говоря, в городе есть кто-нибудь из Ордена Закона?
— Тебе-то какое дело? — нелюбовь стража к нашей компании крепла с каждым мигом.
— Передай в Орден, что Церих предан огню. Жители убиты.
— Чё… — караульный выглядел так, словно увидел призрака. — Стоять! Ждать здесь!
Хрипло выплюнув приказ, бледный стражник поднял руку и показал условный знак лучникам.
— Не вздумайте сбежать, — бросил он нам на прощание и хлопнул калиткой, скрывшись внутри.
Я встревожилась. Такой оборот событий мог привлечь к нам излишнее внимание.
— Уверен, что это была хорошая идея? — тихо спросила я своего наёмника.
Ларт покачал головой.
— Нет, не уверен. Но если мы хотим точно понять, что тут происходит, то лучшего источника информации, чем инквизитор Ордена, нам не найти. Они, может, и фанатики, но дело своё знают крепко и держатся в стороне от грызни кардиналов.
— Еретиков на кострах ещё жгут? — негромко, но жизнерадостно поинтересовалась Ида.
— А? — удивился Ларт. — Нет, что ты. Эдикт о запрете аутодафе издали больше ста лет назад.
— Ну вот, — поскучнела ведьма. — Теперь не интересно будет. А ведь меня дважды сжечь хотели!
Она произнесла это с такой невыразимой гордостью, что я невольно прыснула от смеха. А Ларт буркнул под нос:
— Вот ни капли не удивлён.
Наше отвлечённое перешёптывание вскоре прервалось пятёркой солдат с короткими пиками, облачённых в чёрно-красные мундиры. Они выскользнули из калитки в воротах и к нашей группе подошёл старший из них, седой мужчина с нашивками на воротнике.
— Отец Дитфрид хочет поговорить с вами, следуйте за мной.
Заведя нас за скрипучие городские ворота, конвой приказал оставить скакунов и оружие под присмотром стражи и дальше мы отправились пешком. Лошадь проводила нас печальным взглядом.
Внешне Ульм жил обычной жизнью. Спешащие по делам горожане, толчея на площадях, крикливые лавочники, лениво брехавшие в подворотнях собаки. Лишь когда люди бросали взгляд на наших сопровождающих, на лицах возникало напряжение и опаска. Но у меня теплилось подозрение, что это могла быть повседневная реакция на отряд законников.
Через какое-то время череда улиц закончилась и мы увидели перед собой высокий собор, сложенный из светлого камня. К моему удивлению и вопреки тому, что я читала в книгах, на вершине шпиля колокольни не было никакого креста. Лишь чёрно-красные полотнища висели на стенах, придавая зданию немного зловещий вид. Кинув взгляд на наших сопровождающих, на них я тоже никаких знаков Церкви не обнаружила. Что это значит? Насколько мне было известно, Церковь относилась к своим символам ревностнее, чем многие страны к своему флагу. Что изменилось?
Несмотря на моё предположение, вели нас не в собор, а дальше, на хозяйственный двор. Там не оказалось ни души, лишь где-то за углом раздавался стук топора и треск раскалываемых поленьев. Седой командир уверенно зашагал к одному из неброских кирпичных зданий, окружающих двор и нас завели внутрь.
— Ждите, — коротко бросил командир, когда мы прошли по коридору к одной из невзрачных дверей, и скрылся внутри.
Толстое дерево заглушило происходящий за дверью разговор до невнятного бурчания и через несколько секунд мужчина вернулся, оставив дверь открытой:
— Проходите.
Переглянувшись, мы прошли в комнату, оказавшуюся просторным, но небогато обставленным кабинетом. Книжные стеллажи, пара потёртых и жёстких гостевых диванов, да массивный письменный стол, заваленный кучей бумаг и свитков. Вот и вся нехитрая обстановка.
— Мне доложили интересные вещи, — раздался хриплый голос и, скрипнув стулом, из-за бумаг показался хозяин кабинета.
Им оказался высокий крепкий мужчина лет пятидесяти, без намёка на седину в чёрных волосах. В отличие от мундиров наших конвоиров, его одежда была полностью чёрной и напоминала скорее одеяния священника. Карие глаза смотрели на нас без неприязни, но настороженно. Лицо человека было изборождено морщинами, а высокий лоб наискось пересекал тонкий шрам, едва прикрываемый короткой стрижкой.
— Сказали, что появился странный отряд, не понимающий, что происходит в стране, — продолжил он, выходя из-за стола. — И заявивший, что Церих уничтожен. Я ничего не упустил?
— Город сожжён. Жители повешены в ближайшем лесу, — кивнул Ларт. — Всё так, отец Дитфрид.
— Вам уже сказали моё имя? Впрочем, неважно. Расскажите мне подробнее об этом. И представьтесь, будьте любезны.
Мы назвались, попутно вручив инквизитору наши документы. Арзака мы представили слугой, по простоте положения бумаг не имевшего, а для Иды и придумывать ничего не пришлось. Её историю наёмник выдумал ещё в Рулате. А после Ларт подробно рассказал о состоянии города, лесе висельников и мрачной табличке. На этом моменте с лица Дитфрида спала доброжелательность, он помрачнел и напрягся, о чём-то задумавшись. На некоторое время в комнате повисло молчание.
— Добавили вы мне повод для тревог, — вздохнул он, наконец. — До сегодняшнего дня я полагал эту часть страны относительно безопасной. А теперь вынужден отправлять людей на выяснение обстановки в Церихе. И сядьте вы уже, наконец. Нам стоит поговорить.
Махнув рукой в сторону диванов, он вернулся к столу и вытащил из-за него тяжёлый стул с высокой резной спинкой. Поставив его возле диванчиков, он сел и оправил на плечах гумерал сутаны, после чего обвёл нас всех взглядом. Невольно я начала нервничать.
— Бумаги настоящие, вынужден признать, — начал он без долгих предисловий. — И это ставит меня в тупик, потому что всему остальному, касающемуся биографии ваших спутников, я не верю. Ваш остроухий друг похож на слугу не более, чем я, ну а девочка… Хм, ладно, опустим это. Итак, что вы делаете в Святой Земле?
Самообладание чуть не покинуло меня, когда начало воплощаться одно из главных опасений. От потери лица спасло лишь то, что я немного научилась держать внешние эмоции под контролем, пока мы играли в эрви. Иначе против Ларта или, что главное, Иды у меня не было и шанса.
