— Мне казалось, что единая религия должна делать людей сплочённее, — заметила я. — Особенно если это служители этой самой религии. Но с ваших слов всё выходит иначе.
Инквизитор некоторое время молчал.
— Это сложная тема. Я с радостью вступил бы с вами в диспут но не уверен, что вам это нужно. Скажу лишь вот что, фройляйн, вера двулика. Она оставляет лазейки и допущения в толковании религии как таковой. Полагаю, именно из этого и выросла эта Церковь Истины. Нет никакой общей веры для всех, у каждого она своя. И вера в единого Бога не подразумевает, что люди будут разделять убеждения друг друга. Полагаю, вы не знаете, что в Ордене Закона нет верующих?
— Что? — этот вопрос ввёл меня в серьёзное смятение.
— Вы не ослышались, — улыбнулся инквизитор, — среди нас нет истово верующих людей. Да, изначально мы точно так же обучаемся в духовной семинарии, получаем сан. Но мы Орден Закона, мы смотрим на Церковь и мирских обывателей со стороны. Среди нас нет религиозных фанатиков, как это было ещё лет триста назад. В своё время Понтифик Фердинанд преобразовал Орден так, чтобы мы могли видеть разницу между настоящей ересью и обычными заблуждениями. Мы ревностно относимся к своей работе и соблюдению Закона Божьего, это правда, но это работа. Теологические споры нам чужды. Безусловно, и среди нас есть глубоко набожные люди, но они держат свою веру при себе, не допуская её влияния на рабочий процесс.
Судя по реакции спутников, не только для меня подобное заявление стало откровением. Даже Ларт, который был лучше осведомлён о порядках этого государства, выглядел несколько ошарашенно.
— А что ваш Орден намерен делать в сложившейся ситуации? — спросила я, когда, наконец, смогла взять себя в руки.
— Пока не знаю. Мы разбросаны по стране и пройдёт время, прежде чем у нас получится договориться до чего-то конкретного, — сказав это, Дитфрид засунул руку в складки сутаны и вытащил серебристый кругляш на цепочке, смахивающий на крупный медальон.
Внимательно посмотрев на него, он вновь спрятал кругляш в сутане и произнёс:
— Время поджимает, так что последний вопрос. Что вы намерены делать дальше?
— Одним из пунктов задания была добыча любой информации о том самом древнем храме, — ответил Ларт. — Так что мы попытаемся, для начала, его найти.
Дитфрид помолчал, подперев подбородок и о чём-то раздумывая, после чего подал нам неожиданную руку помощи:
— Не думаю, что вы замышляете что-то против старой Церкви. Так что, позвольте дать совет. Ищите севернее Бронна. Все слухи указывают на эту область.
— С чего такая доброта? — тут же насторожился Ларт.
— Скажем так, мне кажется, что мы ещё будем полезны друг другу в будущем. Считайте это интуицией старого инквизитора.
— Больше похоже на то, что вы хотите втянуть нас в какую-то свою игру.
— А даже если и так, — удивился дознаватель, — то что с того? Вы из этого извлечёте свою пользу, а я свою. Я действую, в первую очередь, в интересах Закона, который должен оберегать. А ваша возможная обида за некоторую неразборчивость в средствах меня не беспокоит.
Ларт некоторое время сверлил инквизитора взглядом, явно желая пробуравить того насквозь, но, наконец, буркнул:
— Тогда до следующей встречи, надо полагать, — и вышел за дверь.
— Доброго пути, — улыбнулся Дитфрид напоследок.
Мы молча кивнули и вышли в коридор, вновь встретившись с уже знакомым конвоем. Тяжёлая деревянная дверь глухо захлопнулась, оставляя меня с неприятным ощущением того, что нас, в итоге, переиграли и оставили в дураках.
Глава 18. Город синих стягов
11 октября 435 года
Телеги торгового каравана вяло месили осеннюю грязь, поскрипывая колёсами. Прошедший ливень серьёзно размыл тракт и возницы снизили скорость, опасаясь скрывающихся в лужах колдобин. Мы встретились с караваном три дня назад и, получив приглашение от старшего купца, согласились продолжить путь вместе. Обоз в дополнительной охране не нуждался, так что пригласили нас в качестве обычных попутчиков, но за эти три дня мы узнали много интересного, беседуя с купцами и охранниками
— Бронн ведь раньше большой деревней был, — Краус, старший караванщик, с удовольствием рассказывал, как изменилась эта часть страны с появлением Церкви Истины. — А как народ прослышал, что церковники тут нашли храм, в который сам Господь снисходит и молвит слово своё, все бросились в эти края. Кто паломником, кто ремесленником, кто торговцем. Начали Бронн обживать, отстраивать. Собор большой возводят, покрасивше столичного. Уже даже службы в нём служат, хоть и не достроили.
— А вы в храме бывали? — полюбопытствовала я.
— Так туда ж никого не пущают, — усмехнулся Краус. — Но оно и правильно, нельзя в такое священное место кого попало приводить. Древнее место, хрупкое. Туда, говорят, даже не все церковники вхожи.
Караванщик был из числа тех, кто полностью поддерживал новую Церковь и её начинания. Что было неудивительно. Полностью изменилась система податей, снизив бремя налогов с простого народа, преступность в этой части Святой Земли стремительно сократилась. Что было явлением удивительным, учитывая, что по дорогам почти не ездили патрули, да и количество стражи в попутных городках и сёлах было меньше обычного. Мир да благолепие, чудесный край. Если позабыть о том, что далеко на юге остался полный висельников лес, имевший какое-то отношение к новообразованному ордену.
И тем необычнее было видеть, что люди не выглядят запуганными или подавленными. Новую Церковь любили, поддерживали и крайне неприязненно отзывались о тех, кто продолжал держаться за старый строй. На постоялом дворе, где мы останавливались в последнюю ночь, кто-то из постояльцев всерьёз заявил, что отрицающих истинное Слово Господне можно самих обвинить в еретичестве, вне зависимости от положения и сана. И это встретило горячее одобрение его собеседников. Меня так и подмывало спросить, почему они так уверены в этой самой истинности, если в храм никого не пускают, но подобные вопросы поставили бы крест на нашем путешествии.
Иду всё это, казалось, развлекало. В разговоры она особо не лезла, но было заметно, что ловит каждое слово и глупо ухмыляется всякий раз, когда кто-то упоминал о Гласе. Когда нам надоело её странное поведение, мы улучили момент и тихонько потребовали объяснений. На что ведьма подмигнула и бросила короткое: «Вспомните нашу встречу». И только тогда мы осознали причину её веселья. Голос из ниоткуда в древнем здании. Мы ведь были в той же ситуации, что и экспедиция клериков. Я попыталась представить Иду в качестве бога и, при всей моей симпатии к красноглазой ведьме, содрогнулась. Бог получался крайне вредным, ехидным и капризным. Но не значило ли это, что Ида не одна такая? На этот вопрос она не ответила, пообещав пояснить всё, когда мы останемся без лишних ушей.
— …В общем, я вам верно говорю, — громыхнувшая на колдобине телега вывела меня из раздумий и я продолжила слушать речь Крауса. — Зря вы в Бронн сейчас едете, тихо там, нет работы для вашего брата-наёмника.
