— Ах, ты! Да ты! — ревел скелет, сотрясая могилу и пытаясь пролезть в окошко, в которое я тут же начал сыпать глину. — Да ты же просто мародёр! Расхититель могил! Хватит засыпать меня грязью!
— Цыц, трещотка! — я начал дубасить его лопатой, пытаясь запихнуть обратно в гроб. — Предал старческие надежды! И не стыдно тебе?! А ну залазь назад, нехрен шастать, раз уж помер!
— С чего ты вообще взял, что в бутылке, АЙ, что-то будет спустя, АЙ, столько лет?! АЙ! Хватит меня бить, зараза! АЙЙ!
— Потому что бутылки имеют свойство хранить своё содержимое, когда они закрыты! — я выплёскивал своё негодование, продолжая огревать Тарагара лопатой. — И какого ляда ты такой крепкий! Ты скелет или кто?
— У гномов, АЙ, толстые кости! — проорал он, вылезя уже наполовину из своего деревянного макинтоша и пытаясь освободившимися руками сцапать лопату, наносившую постоянные удары. — И я пил много молока! АЙ! Кальций, понимаешь?!
Какое-то время мы ещё продолжали ожесточённую перебранку, пока мертвяку не удалось сцапать лопату своими костлявыми пальцами. Злобно пыхтя и рыча, мы пытались отобрать её друг у друга, пока, наконец, не выдохлись.
Сопя и восстанавливая сбитое дыхание, я злобно сверлил взглядом сидевшего в гробу скелета, торчащего из дыры в крышке. К моему изумлению, он занимался тем же самым. Из приоткрытого костлявого рта доносились хрипы, грудная клетка вздымалась и опускалась в такт дыханию. Одышка у скелета? Вы серьёзно? Кто вообще это придумал?
— Да чего ты так взъелся из-за этой бутылки? — наконец спросил он. — Это моя бутылка была, в конце концов. Что хотел, то и делал.
Ну, с этим трудно было поспорить. Я бы на его месте поступил точно так же. Но не признавать же вину перед игровым скелетом? Гордость не позволяет.
— Алхимик я, — недовольно буркнул я скелету. — У меня есть великая цель — найти рецепт самого убойного напитка в мире. Поведали мне в этой деревне о твоей самогонке легендарной. И когда я узнал, что последняя бутылка захоронена вместе с создателем, решил добыть её, во что бы то ни стало. Во имя науки! Думал, в исследованиях поможет. Кто же знал, что ты станешь нежитью и выхлебаешь её до дна?!
— Оооо, — удивлённо протянула черепушка. — Так вот оно что!
От удивления, Тара… кто-то там, опять забыл, как его. От удивления он даже отпустил лопату и снова показал мне большой палец.
— Да у тебя воистину благая цель, земляк! — продолжил он клацать. — Многие гномы будут рады, если твои изыскания приведут к успеху. И я не сомневаюсь, моя настойка могла бы стать тебе серьёзным подспорьем!
— Ещё б она долежала до моего прихода, было бы вообще чудесно, — проворчал я, перехватывая освободившуюся лопату поудобнее. — Как ты вообще пил, у тебя ж уже даже кожи не осталось?
— Эй, я тогда ещё не был скелетом, — возмутился Тара. — И вообще, забудь ты уже про эту бутылку. У меня же рецепт есть!
Упавшая лопата громыхнула о крышку гроба. Тара же дело говорит. Передо мной ведь сидел не скелет, выпивший важный образец. А сам создатель этого образца! Лично! А что мне тут надо было сделать? Образец для выяснения рецепта. А кто знает рецепт? Правильно, Жора, рецепт знает его создатель. Я треснул себя ладонью по лбу. Старость не радость… Мозги уже не те, мда…
— Вот же старый идиот! — взвопил я. — А ещё дед, инженер! Говори, костлявый! Наука тебя не забудет!
— Тише, тише! — Тара отгородился от меня руками. — Не шуми. В моём нынешнем состоянии нужно немного покоя, чтобы сконцентрироваться.
— О, прости, — отодвинулся я и уселся на глину, которую уже успел набросать. — Я не буду мешать. Думай, сколько потребуется. И это… ну… Извини за то, что лопатой тебя.
Тара благодушно отмахнулся от извинений рукой, чуть наклонил голову и принялся думать, обхватив подбородок костяшками пальцев. Луна, освещавшая его блестящий и потрескавшийся жёлтый кумпол, постепенно уходила за кучу грунта. Вскоре тут станет темновато. Но Тара думал и я терпеливо ждал, пока он вспомнит все детали. Подобное дело не терпело спешки.
Скелет менял позы, хмыкал, хмукал, задумчиво сопел, шкрябал затылок и спустя минут эдак пять радостно изрёк:
— Прости! Ничего не помню! Совсем пустоголовый стал! — и с этими словами он радостно постучал себя костяшками по черепу.
Череп отозвался весёлым гулом.
Несколько мгновений я просто таращился на него, пока до меня не дошёл окончательный смысл слов. Когда я осознал всю суть, я неспеша подобрался поближе и приятельски положил руки на его плечи.
— Тара, друг ты мой, — улыбнулся я и обхватил его голову с боков там, где раньше были уши. — Послушай, что скажет тебе старый дядя Жора.
— Тара?.. — непонимающе переспросил скелет.
— ТЫ АБСОЛЮТНО БЕСПОЛЕЗНАЯ ГРУДА КОСТЕЙ! — заорал я и со всей силы дёрнул его черепушку на себя.
Не знаю, на что я надеялся, когда делал это. Всё произошло спонтанно и бездумно. Но это сработало. Толстый гномий череп, до этого стоически перенесший не один десяток ударов лопатой, с лёгкостью соскочил с хребта.
— Э? — только и успел удивиться Тара, перед тем, как я выкинул его голову из могилы.
После чего я схватил лопату и начал деловито, с расстановкой, заколачивать лопатой и запихивать ногами слепо шарящий руками скелет назад в гроб.
— СКОТИНА! — доносилось сверху. — ПРЕДАТЕЛЬ ГНОМЬЕГО РОДА! ЧТОБЫ У ТЕБЯ БОРОДА ОТСОХЛА! ТОЛЬКО ДАЙ ДО ТЕБЯ ДОБРАТЬСЯ, Я ТЕБЕ ОТКУШУ ДАЖЕ ТО, ЧЕГО НЕЛЬЗЯ ОТКУСЫВАТЬ!
Но я не обращал внимания на эти яростные вопли и, более-менее затолкав кости на положенное им место, выбрался из могилы. После чего принялся закидывать глину из кучи вниз, продолжив насвистывать давишнюю песенку:
«Под желтеющей луной
Завывают страшно гули,
И смеется костяной
Череп в бешеном разгуле*.»
Черепу, валявшемуся где-то в бурьяне, правда, было абсолютно не до смеха.
Тара-кто-то-там сыпал проклятьями и угрозами, хулил и страшал невообразимыми карами. Судя по шуршанию и клацанью челюстей он, кажется, даже пытался подползти ко мне поближе, чтобы попытаться привести угрозы в исполнение. Но всё было тщетно. Через несколько минут угроз и напевания мотивчика, я кинул на холмик последнюю лопату земли и даже водрузил камень обратно на его законное место.
Закончив с этим, я аккуратно очистил штык от земли и примостил лопату на плечо. После чего неспеша подошёл к орущему благим матом черепу. Тот, почувствовав неладное, благоразумно заткнулся и захлопнул пасть. Подняв его с земли и устроив на руке, подобно одному известному персонажу, я задумчиво пробормотал:
— Бить или не бить? Вот в чём вопрос…
— Эм, Жора? — осторожно заговорил Тара. — Жора, верно? Мы оба сегодня погорячились. Давай всё обсудим, как гном с гномом? Я уверен, мы найдём выход!
