Сама пустыня ожила, чтобы сожрать нас с Меруканом! У гребаных тварей не было ни крови, ни костей. Погибнув, они просто осыпались прахом, но только для того, чтобы через несколько мгновений вновь подняться с песка. И явно могли проделывать это хоть целую вечность.
После очередного удара я не смог выдернуть клинок. Рукоять рванулась из ладони, и меч тут же нырнул куда-то в темноту, погребенный под змеящимися телами песчаных тварей. Я кое-как увернулся от десятка уродливых конечностей и поднял Щит – а что еще мне оставалось делать?
Амрит предупреждал, что в ближнем бою эта Техника почти бесполезна, но против существ из песка и какой-то гребаной магии Щит, как ни странно, сработал. Когти и зубастые морды бились в прозрачную полусферу, но дальше дотянуться пока не могли. Впрочем, я при этом чувствовал себя боксером, который из последних сил пытается закрыться от неминуемого нокаута. Меня будто посадили в огромный колокол, по которому со всех сторон колотили железными палками. Каждый удар отдавался в локтях болью, и я все больше сгибал руки – сил удерживать Щит уже не хватало. Дракончик на моей руке выцвел уже чуть ли не до самой головы, но все так же упрямо сверкал глазками-лампочками – и только это еще вселяло если не надежду на победу, то хотя бы упрямство.
Если гребаная карликовая рептилия еще держится, значит, могу и я.
И когда полусфера Щита с негромким жалобным звоном, наконец, лопнула, я впечатал кулак прямо в змеиной тело ближайшей твари. Вряд ли Мертвая Рука могла бы вытянуть хоть каплю энергии из ожившей пустыни, но никакого другого оружия у меня уже не осталось.
Но я снова ошибся. Эффект оказался похлеще взрыва динамитной шашки. Всех тварей рядом со мной будто разметало в стороны, разобрав на песчинки, а остальных отбросило на десяток футов. Силы в уставшее тело вдруг хлынуло столько, что я без труда поднял бы хоть десяток Щитов зараз.
Но это не понадобилось. Все до единого уцелевшие монстры вдруг плюхнулись на песок и медленно поползли в моим ногам.
– Прос-с-сти, Владыка! – хором зашелестели они. – Мы не узс-с-снали тебя…
Что? Да какого хрена вообще происходит?!
– Назад! – заорал я, снова поднимая Щит.
– С-с-столько лет, Владыка! – завыли песчаники. – Мы забыли! Но мы вспомним! Вспомним! Вспомним!
– Что вспомните? – Я шагнул назад. – Кто вы?!
– Твои верные с-с-слуги! Мы с-с-сотни лет ждали тебя – и ты вернулс-с-ся, Владыка! – Оранжевые глаза сверкали все ближе. – Наш-ш-ша сила теперь с-с-с тобой ! Мы вмес-с-сте сокрушим твоих врагов!
– Спасибо уж, я как-нибудь сам… – проворчал я, на всякий случай подставляя под Щит и вторую ладонь.
– С-с-сокрушим! Сокрушим! – в один голос повторяли десятки змеиных глоток. – Владыка!
И прежде, чем я успел сделать хоть что-то, все твари разом метнулись ко мне. И на этот раз без труда прошли сквозь Щит и толкнули в грудь. Боли я не почувствовал – только легкое покалывание по всему телу, когда по коже заструился колючий песок. Уже безжизненный – все пустынные духи ушли.
Вот только куда?
* * *
– Просыпайся! Эй! Просыпайся, ты, сын блудливой ослицы и безгорбого верблюда!
Я кое-как разлепил глаза и увидел сердитую физиономию Мерукана, нависавшую надо мной на фоне светлого утреннего неба.
– Неужели ты не мог разбудить меня?! – продолжал бушевать он. – Погляди, чего нам стоила твоя сонливость! Шакалы сожрали… Агни милосердный, Рик, что здесь было?!
Я уселся, едва не заехав Мерукану лбом по носу, и огляделся по сторонам. То, во что превратился наш крохотный лагерь, мало напоминало нашествие шакалов или каких-то других мелких хищников, которые могли здесь водиться. И даже мешки с драгоценными припасами для Ашрея, хоть и были засыпаны чуть ли наполовину, явно не пострадали. В отличие от меня.
– Ты цел? – Мерукан стряхнул с меня песок. – Выглядишь так, будто ты дрался с десятью Владыками сразу.
– Бывало и хуже, – пробурчал я, поднимаясь на ноги.
Ссадины, оставленные когтями ночных тварей, уже почти зажили, а вот одежда окончательно превратилась в лохмотья, которыми побрезговал бы даже самый убогий из нищих у храма Агни. И я на мгновение даже успел подумать, что все это дерьмо мне просто приснилось, а кучи песка притащила в лагерь какая-нибудь буря… но потом краем глаза увидел собственную правую руку.
Татуировка изменилась. Четыре закорючки на пальцах никуда не делись, да и дракончик все так же сверкал черной чешуей, расположившись на предплечье – разве что чуточку подрос. Но теперь к ним добавилось и еще кое-что. Три зубастых морды с оранжевыми глазами будто уткнулись в костяшку большого пальца, а продолжавшие их тела переплетались между собой и закручивались через запястье к ладони.
Уменьшенные копии ночных демонов пустыни остались со мной – и, похоже, теперь уже навсегда.
– Ты не расскажешь, что здесь случалось? – поинтересовался Мерукан, выковыривая из песка свой мешок. – Или это будет еще одна из загадок таинственного Владыки Рика?
– Слишком долго объяснять, – вздохнул я. – Но теперь можно не бояться спать по ночам.
Не знаю, какие сомнительные бонусы принесла новая закорючка на руке, но Амриту и ярлу Виглафу придется потесниться. А мне – смириться, что в моей не самой худосочной тушке нашлось место еще для кое-кого.
– Как скажешь, Владыка Рик. – Мерукан поморщился, но разумно решил не задавать больше никаких вопросов. – Идем. Я хочу добраться до Ашрея раньше, чем у нас закончится вода.
Вода не закончилась. Из-за вечного петляния между скалами и крохотными островками зелени, раскиданными среди песков, путь до загадочного убежища Безымянных занял чуть ли не вдвое больше времени, чем обещал Торил, но зато у деревьев мы нередко находили бьющие из-под земли источники. Мутные и крохотные – но все же вполне подходящие не только вдоволь напиться и наполнить сшитые из козьих шкур мехи, но и кое-как выкупаться, смывая с тел пот и царившую повсюду пылищу.
Фруктов нам не попадалось, но лепешек и сушеного мяса в двух мешках было предостаточно, а пару раз Мерукан ухитрился поймать самодельным силком каких-то местных птиц с труднопроизносимым называнием. Что-то вроде голубей, только более тощие, жилистые и длинноногие – ничего подобного я не видел даже по ящику. Мы до сих пор боялись разводить огонь, так что сожрали их сырыми, предварительно засыпав нарезанное полосками жесткое мясо солью и высушив на камнях.
То ли от диеты, то ли от жары, то ли от ежедневных переходов в полтора-два десятка миль мое тело начало стремительно меняться. Мышцы проступали все отчетливее, а жир на боках и заднице таял чуть ли не на глазах. Мешки легчали куда быстрее, чем мы успевали есть их содержимое.
Впрочем, стоит ли удивляться? Наверняка все Кшатрии отличаются ускоренным метаболизмом, а мне еще и достался Дар Темной Крови. Если в этом мире мое тело может за считаные часы залечить рану и срастить сломанные ребра – чего ему стоит расщепить пару фунтов жира или выстроить немного мускулатуры?
