Техника Мертвой Руки сожрала последние остатки моей Джаду — и все же сработала. Но ударила не в самого Шандора, который успел выставить Щит, а ниже. Так, как учил Такуми: туда, откуда не ждут. Невидимые огромные пальцы вспороли землю под черным гигантом — и сжались, цепляя ноги. Броня снова защитила его — но устоять не помогла. Шандор взмахнул руками, выпустил саблю и с лязгом упал. А в следующее мгновение я уже стоял над ним.
Острие меча ударило не в грудь — даже сейчас я боялся не пробить металл в полдюйма толщиной — а по шлему. Вонзилось прямо в уродливый рот маски, застывший в безмолвном крике — и ушло вглубь почти на два фута.
— Да, — выдохнул я, с влажным хрустом проворачивая огромный клинок в умирающей плоти. — Это все.
Глава 23
Сила пришла будто из ниоткуда. Вязкая и тягучая, чужая. Она никак не хотела вливаться в избитое и усталое тело — но что-то буквально втискивало ее, почти разрывая меня на части. Как в затерянном храме Антаки — только хуже. За какие-то несколько секунд перед глазами пронеслись видения прошлого, чужие воспоминания, и голова взорвалась болью.
Я не удержался на ногах и с криком повалился на землю рядом с поверженным Посланником Земли. Металл доспехов коснулся щеки приятным холодом, но не смог отогнать демонов. Они рвали меня на части маленькими когтистыми лапами, пробираясь куда-то внутрь.
Шандор собирался забрать мою силу — но наверняка и подумать не могу, что это будет так больно.
А потом все исчезло — так же внезапно, как началось. Остались только я, выжженная грязь дороги вокруг и неподвижная огромная фигура из черного металла. Я победил — но ни радости, ни даже облегчения это не принесло. Одну только усталость.
«Зеленые», молча наблюдавшие за гибелью своего Великого Мастера, наконец, осмелели — и тут же окружили, нацеливая в меня острия мечей и копий. Едва ли хоть один из них всерьез думал, что покрытый грязью оборванец сможет победить их Посланника.
И едва ли хоть один знал, что делать теперь.
— Поднимайся! — кто-то ткнул меня древком копья. — Слышишь?
— Для чего? — усмехнулся я, кое-как переворачиваясь на спину.
— Ты… ты наш пленник. — Голос высокого худого Кшатрия звучал не слишком-то уверенно. — Совет клана решит, что с тобой делать.
Меч исчез — зато теперь на моих руках откуда-то появились кандалы. Стальные наручи, плотно обхватывающие запястья и соединенные звеньями в три-четыре дюйма толщиной. Я не успел даже заметить, как их надели на меня — но зато заметил вес. К короткой цепочке крепилась длинная, уходившая к ногам, а потом струившаяся по земле куда-то в сторону.
— Нет. Это решать не вам. — Я поднялся на ноги и отряхнул одежду. — Я буду говорить только с Великим Мастером Тао.
— С Великим?..
— Ты не ослышался. Только с ним.
— Да зачем мы вообще его слушаем! — визгнул кто-то за спиной. — Убейте его!
Силенок не хватит, — усмехнулся я. — Вы что, еще не поняли? У вас нет надо мной никакой власти.
Я развел руки в стороны и без особого усилия порвал цепь. Звенья с тихим звоном лопнули и упали к моим ногам. А потом осыпались пеплом и наручи. Освободившись, я оглядел притихших Владык и повторил:
— Отведите меня к Великому Мастеру Тао. Или убирайтесь с дороги.
Разумеется, я блефовал. Причем блефовал неумело и с весьма посредственными картами на руках — даже новообретенных сил Шандора не хватило бы, чтобы отделать всех «зеленых» разом. Я прикончил бы дюжину или две, но остальные непременно разорвали бы меня на части.
К счастью, среди них не нашлось ни достаточно отважного, ни догадливого, ни даже того, кто смог бы принять решение сам, а не переложить на многострадальную голову Тао.
— Идем, — проворчал кто-то с безопасного расстояния. — Уж не знаю, зачем тебе понадобился сын Лонгвея, но будь по-твоему.
Шагать пришлось недолго — всего пару минут. Я не удивился бы даже застав друга в кандалах — вроде тех, которые пытались надеть на меня — но Тао, всеобщего любимца, Шандор тронуть все-таки не посмел. Он шел мне навстречу один, и явно издалека. Вряд ли хоть кто-то в армии «зеленых» мог не знать, что о поединке…
Значит, моему другу — пусть и бывшему — просто не дали присутствовать. Или он не желал этого сам.
— Зачем ты хотел видеть меня, Посланник Тьмы?
Голос Тао остался прежним — мужественным и глубоким — но внешне сам он изменился. Мы не виделись не более полутора месяцев, но Тао будто постарел на полтора десятка лет разом. Могучие плечи опустились, лицо заросло неровной щетиной, а в волосах кое-где поблескивала седина.
Может, он и предал меня, обрек меня на бегство и едва не приговорил к смерти — но и сам заплатил немалую цену. Ему пришлось сражаться не только с Ледяным Копьем и Огненным Лотосом, но и против собственного клана — пусть даже в этих сражениях не проливалась кровь.
Я огляделся вокруг, выискивая знакомые лица. Или тех, кто хотя бы смотрел на нас обоих с сочувствием. И их нашлось не так уж мало. Пусть Шандор и выиграл пару битв — едва ли кому-то хотелось и дальше оставаться под властью чокнутого садиста.
Все имеет свою цену — и Каменный Кулак, похоже, уже посчитал могущество слишком дорогим.
— Рад видеть тебя, Великий Мастер Тао. — Я опустился на одно колено. — Я уже избавил тебя от худшего, что случалось с Каменным Кулаком — но готов послужить твоему клану и дальше… Если ты того пожелаешь.
Владыки вокруг снова зашептались. Я уже удивил их, в одиночку явившись требовать поединка — но на этот раз, похоже, побил все рекорды: на их глазах Посланник Тьмы из давно сгинувшего клана и живое воплощение Губителя Антаки склонился перед Кшатрием Каменного Кулака.
И назвал его Великим Мастером.
— Боги лишили тебя разума? — Тао мрачно усмехнулся и шагнул мне навстречу. — Черная Змея никогда не служила чужой Джаду.
— Все когда-нибудь случается впервые, Владыка. — Я поднял голову. — Ты не хуже меня знаешь, что эта война мало похожа на те, что помнят даже старейшие из воителей клана. И если ты так же, как и я сам, желаешь закончить ее — придется сделать то, чего не делал раньше.
— Ты предлагаешь мне союз? — Тао сложил руки на груди. — Но разве тебе неизвестно, что…
— Мне известно многое. Я не желаю быть врагом ни тебе, — Я поднялся на ноги и оглядел Владык вокруг, — ни кому-либо из твоих людей. Но позволь говорить с тобой наедине: немалое из того, что я должен сказать, слишком невероятно, чтобы убедить сотню многомудрых воителей зараз.
Ну же, давай! Думай, Владыка, Антака тебя забери!
Несколько мгновений на лице Тао отражались даже не раздумья, а мучительная борьба. Я уже на всякий случай успел мысленно попрощаться и с ним, и с Анорой и Игорем… и все же голос разума оказался сильнее и ненависти, и осторожности.
