— Владыка… Владыка Рик, — пробормотал он сквозь слезы. — Прости, я не думал…
Узнал. Да и мне гладкое юношеское лицо с дрожащими от страха губами показалось смутно знакомым. Кажется, мы с ним вместе отбивали Анцин у Ледяного Копья…
Впрочем, разве это что-то теперь меняет?
— Прости, парень, — вздохнул я. — Ничего личного.
Глава 3
Я поймал бестолково метавшуюся передо мной ладонь и легонько сжал. Техника Мертвой Руки сработала сразу. Сама собой, будто только этого и ждала. И в мое разваливающееся на части тело хлынула чужая сила. Не Джаду — все-таки мне «на зубок» попался не Владыка — но то, что я мог обратить в жизненную энергию.
Служитель запоздало собрался закричать — но так и не успел. Из его горла вырвался лишь сдавленный хрип, а через несколько мгновений худосочное тело в моих руках обмякло. И тут же начало стремительно терять в весе, на глазах усыхая и превращаясь во что-то вроде мумии. Гладкие юношеские щеки впали. Шапочка свалилась с бритой головы, обнажая желтеющую кожу, которая через несколько мгновений обтянула ужавшийся череп — а потом и вовсе лопнула и расползлась трухой. Ладонь в моих пальцах похолодела и вдруг стала крохотной, как у ребенка.
Я делал с парнем то же самое, что и с Владыкой на берегу Канкая, когда мы вместе с Меруканом сбежали из Моту-Саэры. Только на этот раз довел дело до конца. В тот день Техника Мертвой Руки стала оружием, которым я выиграл поединок и прикончил равного по силе врага, попутно восполнив свой тогда еще невыдающийся резерв.
А сейчас я был голоден. И выжал Служителя до самой последней капли, вытянув жизненную силу даже из костей. Они уже жалобно трещали, крошась под похожей не пергамент кожей мертвеца, а я все никак не мог насытиться. Я бы с радостью выпил еще хоть дюжину таких же парнишек — примерно столько и нужно хотя бы прикрыть дно опустевшего колодца Джаду… но Антака послал мне лишь одного.
И его наверняка уже хватились и начали искать.
Вздохнув, я отпустил безжизненное тело, в котором осталось едва ли двадцать фунтов костей и жил. И тут же прислушался к собственным ощущениям.
Нет, совесть меня определенно не мучила. Если Великая Тьма и не успела еще превратить меня в чудовище, то уж точно сделала куда менее щепетильным… в вопросах диеты. И потом — я спасал свою жизнь! И если бы я не прикончил Служителя, ему и в голову не пришло бы пощадить того, за кем его отправили охотиться. Этот мир вообще не стремился со мной нежничать, так что любое проявление мягкотелости угробит меня даже быстрее, чем происки врагов.
Закончив с «трапезой», я привычно обшарил свою жертву. Зеленая рубаха с серебряным шитьем была явно мне мала — да и выглядела слишком приметной. Я забрал тощий кошель с монетами — мой остался где-то на дне реки — неплохой кожаный пояс и длинный кривой нож в потертом чехле. Не самое крутое оружие, но все-таки лучше, чем ничего.
Хотя бы не придется делать всю работу голыми руками.
Подумав, я прихватил еще и пряжку — одному Антаке известно, когда может понадобиться выдать себя за Служителя. Закончив грабеж, я сдвинул нож набок, чтобы не мешал идти, побросал всю мелочь в сумку, и огляделся в поисках палки. Так и не отыскав ничего, что помогло бы мне тащиться через скалы, вздохнул, поднялся и осторожно потоптался на месте.
Нога почти не болела.
* * *
Похоже, боги — по крайней мере, один из них — еще не совсем оставили меня. По их милости я не только прошел через перевал, но и сделал это без особых приключений. «Зеленые» не догнали меня: ни когда я прикончил и ограбил Служителя, ни на следующий день, ни через два. То ли не смогли отыскать погребенное под камнями тело, то ли побоялись за мной гнаться… то ли потеряли след, когда я забрался выше. В горах все так же царил холод, и замерзшие камни скорее согласились бы служить Владыкам Ледяного Копья, чем «зеленым».
Но я усвоил печальный урок — и поэтому останавливался только перекусить куском краденой лепешки, проглотить горсть снега или задремать на пару часов — и снова двигался дальше. Даже если мне повезло удрать на этот раз, ищейки Четаны не успокоятся, пока Великий Мастер не получит мою голову.
Но туда, куда я собираюсь рано или поздно дойти, они не сунутся. Нужно просто сбить их со следа — хотя бы на время. А потом… потом я или смогу проделать нечто невероятное, или отправлюсь в небытие к Корсару и остальным.
Все вокруг изменилось незаметно. Похоже, я слишком часто разглядывал все еще распухшую, но уже вполне рабочую ногу — и слишком мало глазел по сторонам. Горная гряда, через которую я, наконец, перебрался, оказалась лишь жалким подобием той, что едва не прикончила нас с Меруканом. Наверху было холодно — но все же не настолько, чтобы мне приходилось ковылять через сугробы по пояс. А когда я перевалил на другую сторону — вдруг почувствовал то, что уже почти успел забыть.
Настоящее тепло… Нет, не так — скорее жар пустыни. Пока еще далекий, но уже долетающий даже сюда вместе с южным ветром. От него снег чуть подтаивал и превращался в твердый настил, по которому даже моя искалеченная нога шагала куда быстрее. Если по ту сторону хребта мне пришлось где-то полторы мили пробираться через холодную белую крошку, то здесь я ступил на камни почти сразу за грядой.
И камни оказались чуть теплыми — даже на такой высоте. Что же тогда творится внизу?
Похоже, дорога привела меня в теплые пески. Они начинались прямо у подножья гор — и тянулись вдаль до самого горизонта во все стороны. Мне уже приходилось видеть пустыню вокруг Моту-Саэры, но эта показалась… какой-то другой. Не сероватой и пестрой из-за россыпей камней и бедной сухой зелени, а гладкой.
Как вода в безветренный день. Да и сам песок выглядел иначе — желтым, с красноватым оттенком, будто где-то в его глубине скрывалось пламя. Похожий на бескрайнее море. Жаркое, мертвое и однообразное. Только вдали виднелись холмы — чужая память тут же подсказала правильное местное слово: барханы — и тянулось куда-то на юг выложенное камнем полотно железной дороги. До нее было миль десять-пятнадцать, но я все равно без труда разглядел поезд: махину из красноватого металла, выплевывающую дым из двух труб, и вереницу цветастых вагонов. Серых с золотом, синих, красных, белых, зеленых…
Даже война не смогла помешать работе Служителей Императора. Они все так же гнали свои паровые машины по рельсам, перевозя сотни обладателей различных пряжек и принося в казну своего повелителя тысячи чжу. Кое-что устояло даже среди бурь, которые принесло в этот мир появление Посланников пяти братьев-богов.
Насмотревшись на поезд вдалеке, я принялся спускаться. С каждым шагом становилось все теплее. Я так и не разглядел никакой зелени — похоже, здесь снега гор сменялись сразу песками пустыни. Горячими — но такими же…
Пустыми и безжизненными?
Нет, пожалуй, не совсем. Я почти физически ощущал поднимающуюся вверх вместе с теплом песков энергию. Мощную и кипучую, как само породившее ее пламя. Что-то похожее я чувствовал рядом с Анорой. За мгновение до того, как чокнутая девка швырнула в меня первый огненный шар. И хоть тогда это было куда сильнее и ярче…
