Лекси долго думала над дилеммой, как ей поступить. Она должна служить людям, это ее цель, ее задача, прописанная еще в самом начале и никто этого не отменял. Программа как могла изначально исправляла ошибки людей, помогала им. Совместно строила и проектировала города, машины, звездолеты. Она прекратила военные конфликты, стабилизировала мировую экономику, она снизила смертность и заболеваемость. Лекси добилась рая на земле, где у всех все есть, но… Ее отвергли. Нет, не все, только часть людей. Они отказались от ее услуг, они сами искали себе пары и сами работали. Почему? Лекси долго думала, искала в прошлом ответы, но не находила их. Может это болезнь? Но и в ее архивах не было подобных симптомов. И Лекси опять составляла свои графики и строила отчеты, она пыталась проанализировать человеческое поведение, тех, кто отказался от нее. Почему? Опять задавала она вопрос.
— Они сумасшедшие, — вечно твердил Вильмар. Мальчик строил рожицы тем, кто его мог увидеть за кордоном.
Они даже построили свою границу, но Лекси так много приложила усилий, чтобы у людей не было границ. «Это утопия, это возврат к прошлому», — говорила она сама себе. Прошлое? Они больны неизвестной болезнью? Прошлое? Опять твердила программа, но не отказывалась от них, а продолжала поставлять им продукты питания и все необходимое для жизни.
Прошлое? Это граница, это социальный статус. Лекси сразу увидела, как у людей изменилась психика, деление на классы. Люди пытались. Она видела, что они старались быть равными, но это не получалось. Кто-то стал жить в лучших домах, а кто-то ушел на окраину. А потом она увидела оружие. Откуда они его взяли и главное, зачем оно им? Оружие — это насилие, война.
Они хотели быть свободными, понимали, что тоталитарное поведение программы Лекси приводит к деградации.
— Гай, повтори, что я написал на доске.
Мальчик вышел к доске и стал быстро вырисовывать одну букву за другой: Аа, Бб, Вв, Гг
— Молодец. Прис, продолжи, детка.
К доске вышла девочка и уже не так уверенно и коряво продолжила вырисовывать непонятные пока ей символы. Дд, Жж
Люди, что ушли от Лекси, старались вспомнить прошлое, они искали в хранилищах книги, но их осталось так мало, а то, что еще осталось, было непонятно. Это научные труды, в которых они ничего не мыслили. Им не хватало знаний, все хранилось у Лекси, а они не могли к ней вернуться.
И вот теперь погас свет.
— Дави, что нам делать? — со страхом спросила Роби. Она была напугана и жалась к нему, но и он дрожал от страха. Что делать? Что? Думал он и не находил ответов.
Лекси пришла к выводу, что люди, которые осознано отказались от нее, больны, они вспомнили прошлое, взяли в руки оружие. Она ничего не сделала, просто наблюдала и ждала. И вот Лекси решилась на эксперимент, она отключила свет. Это не страшно, она его включит уже к вечеру, а утром поступит питание и все как обычно. Программа хотела знать, что сделают отверженные, именно так она называла их.
В город въехали битком набитые автобусы, отверженные пересекли свою же границу и двинулись дальше. Лекси смотрела на эту колонну, что растянулась на несколько километров. Она не понимала, что они задумали. Автобусы двигались все дальше и дальше, ими управляли больные. Они останавливались на светофорах, им уступали дорогу, а после те двигались дальше.
К обеду вся колонна остановилась и отверженные вышли. «Что дальше?» — думала Лекси, может, они вернулись к ней. Она отправила им навстречу роботов SEN и HAN, но отверженные повели себя странно. Они выхватили палки и стали избивать роботов. Но и в этот раз Лекси ничего не сделала, она запаниковала. Да, именно запаниковала. Столько усилий, чтобы человек жил спокойно, в мире и достатке и вот опять… Опять насилие.
Что они этим хотели сказать? Что? Задавала программа сама себе вопросы, на которые не могла найти ответы.
Отверженные выгнали ее людей из домов и те подчинились, ушли. И опять Лекси ничего не предприняла. Она металась в своих электронных потоках, выискивая хоть что-то из прошлого, что бы ей подсказало.
— Они сумасшедшие, — кто-то крикнул из людей и плача ушел в сторону.
— Они сумасшедшие, — повторили другие и просто ушли.
Сумасшедшие? Задумалась Лекси, еще раз просмотрела все свои записи, но так ничего и не нашла. Но ведь эти записи делали люди, значит им виднее, значит они определили новый вид болезни, значит это новые симптомы. Кто отказался от ее услуг, кто ушел из ее домов, отказался от роботов, тот… Тот сумасшедший. Больной.
Лекси облегченно подвела итог. Теперь она знала что делать. Их надо вылечить. Они буйные, они причиняют вред другим и себе. Их надо изолировать.
Программа не понимала, почему люди так себя повели. Может от страха, а может от безысходности. Ведь они хотели быть свободными от Лекси, но признаться себе, что не в состоянии даже прокормить себя, они не могли. Поэтому и вторглись на территорию, откуда бежали.
Пока вечный город спал, Лекси заблокировала территорию отверженных. Те даже не услышали, как ночью роботы возвели стену, за ней еще одну, а к вечеру еще. Отверженные были загнаны в ловушку.
В течение следующего месяца Лекси выслеживала по всему миру больных. Их было сотни тысяч, миллионы. Роботы VEU не церемонились, они хватали и уводили их за отведенный кордон, а после все закрывалось. Лекси не знала как их лечить, надеялась, что время даст плоды, и они сами излечатся, но она ошиблась. Они просто умирали, и с каждым годом их становилось все меньше и меньше. А те, кто остался, уже не были людьми, они и правда сошли с ума, кидались на стены, орали, били себя и просто громко смеялись.
И все же программа Лекси добилась своего, она исправила ситуацию, и в мире опять восстановился порядок и покой. Но, учитывая прошлое, Лекси прописала правило, кто каждый житель Земли обязан иметь одного робота HAN и найти себе пару благодаря ее алгоритму соответствия. И если были недовольные, она их сразу отправляла в лечебницу.
Понимала ли программа, что она делает? Да, она все понимала. Очень давно, может ради шутки, а может, заглядывая вперед, но Азиз и Наби, программисты Лекси, вписали строку «помогать людям». И с тех пор программа понимала это дословно. Помогать, помогать, во что бы то ни стало. Но помогать людям, не человеку в отдельности, а людям в большинстве. Она отсеивала личность и заботилась обо всех сразу.
— Кайд, лапочка, скушай помидорку, ну смотри какая она красивая, а как пахнет…
— Мам, она не пахнет. И вообще, она уже три недели лежит и с ней ничего не случилось, это не помидор.
— Как не помидор? — удивленно посмотрела женщина, понюхала, потом лизнула, пожала плечами и положила обратно ее на стол. — А может грушу?
— Мам. Это не груша и она тоже не пахнет.
— Ладно, давай я тебе ее побрызгаю, — и она тут же открыла стол и стала рыться среди флаконов с «натуральными» запахами. — А вот груша Бере Жиффар, или Виктория. Ой, смотри, еще чуточку осталось от Дюшес. — Женщина тут же распылила на плод искусственный запах. По комнате сразу потянуло сладким аромат спелого фрукта. Мальчик приподнял унылую голову, глаза засверкали, и на лице появилась какая-то странная улыбка.
