Она даже пыталась представить, как все произойдет. Если даже его охватит гнев от ее резкой критики, он слишком слаб, чтобы что-то предпринять, и ему придется ее выслушать. Поскольку он обязан ей жизнью, она, конечно же, потребует обещания покинуть Осборн-Хаус и никогда сюда не возвращаться. А еще заставит поклясться, что Китти не узнает его настоящее имя, и попросит написать Чарлзу, что прощает ему все долги.
Маркиз, конечно, будет бросать на нее убийственные взгляды в процессе написания письма, которое потом запечатает собственным кольцом, что хранится сейчас в ее комнате, но ее это нисколько не тронет. Девушка даже придумала, как поскорее избавить от него Осборн-Хаус. Она скажет Китти, что его дядя срочно вызвал в Сомерсет, даже придумала текст письма с описанием болезни, угрожавшей его жизни. Впрочем, ее вряд ли можно было упрекнуть в отсутствии воображения.
Джорджиана все еще сидела возле кровати, когда вернулся мистер Элтон и, зацокав языком, жестом приказал служанке поставить на стол поднос с бульоном.
– А, он опять уснул, да?
Джорджиана дождалась, пока Люси скроется за дверью, и тихо спросила:
– Это нормально, когда, приходя в себя, человек ничего не помнит?
– После множества ударов по голове это вовсе не редкость, – пожал плечами доктор. – В таких случаях часто наблюдается спутанность сознания. И все же меня настораживает то обстоятельство, что он не вспомнил вас…
– Но ведь вспомнит? Может, когда очнется в следующий раз?
– Возможно, – медленно проговорил мистер Элтон. – Нам остается только ждать и надеяться.
Он подошел к окну, задернул занавески, и Джорджиана осталась в полной темноте, одна, в ужасе глядя на спящего маркиза. Ее сердце колотилось как сумасшедшее, руки похолодели, и она молила Господа, чтобы Уэстмарленд не проснулся.
Ей даже в голову не приходило, что будет гораздо хуже, если, очнувшись, он поверит в ее безумный, лживый от начала до конца рассказ.
Глава 7
Когда Уэстмарленд очнулся, было темно. Осторожно приоткрыв глаза, Роберт вздохнул с облегчением, оттого что комнату освещала лишь лампа. То ли благодаря полумраку, то ли ему помог продолжительный сон, но он почувствовал себя настолько лучше, что смог оглядеться.
Было слишком темно, чтобы в деталях разглядеть убранство незнакомой комнаты, но зато он увидел ее. Леди Джорджиана сидела в кресле, стоявшем подле кровати, и, подперев щеку рукой, спала. Раздавался храп, но маркиз был уверен, что этот звук исходит не от нее.
Его невеста.
Он смотрел на спящую девушку, силясь извлечь хоть какие-то воспоминания из своего все еще затуманенного сознания. Леди Джорджиана очень красива, однако маркиз не мог припомнить, как попал в этот дом, откуда приехал и зачем, так же не мог припомнить, где познакомился с этой девушкой, как ухаживал за ней, как танцевал и целовался с ней, как сделал предложение. Возможно, их помолвку организовали родители?
Нет. Он ни за что не согласился бы на такой брак.
Эта мысль застала его врасплох и поразила до глубины души. Что ж, значит, он хотел жениться на этой девушке, и чувство было взаимным. Доктор сказал, что она провела возле его кровати три дня.
Он все смотрел на леди Джорджиану, когда она вдруг открыла глаза. С мгновение они молча взирали друг на друга, потом девушка сказала:
– Вы проснулись… Как себя чувуствуете?
– Вроде бы неплохо. – Маркиз сжал пальцы и чуть пошевелился, пытаясь размять затекшую шею.
Джорджиана вскочила с кресла, поправила подушки и помогла ему принять более удобное положение:
– Так лучше?
– О да… – От нее так приятно пахло… апельсинами? Маркиз откашлялся и попросил: – Не могли бы вы объяснить, что произошло?
Девушка опустилась на краешек кресла.
– Вы так ничего и не вспомнили?
– Я пытаюсь.
Особенно Роберту хотелось вспомнить то, что связано с ней.
– Я не знаю, что именно произошло, – медленно проговорила Джорджиана, пожав плечами.
– Ну хоть что-то же вам известно?
Девушка глубоко вздохнула и, опустив голову, словно рассматривала что-то на своем подоле, начала:
– Я каталась верхом в сопровождении грума, когда услышала шум на дороге…
– Нет, до этого, – перебил ее маркиз. – Это ваш дом?
В том, что этот дом не его, Роберт был совершенно уверен.
– Нет, Осборн-Хаус принадлежит семье моей подруги. – Леди Джорджиана взглянула на него из-под пушистых ресниц, словно ожидала его реакции. – Это в Дербишире. – И снова выжидательный взгляд.
Маркиз беспомощно повел плечом: эти названия ни о чем ему не говорили. А должны бы, раз здесь находится его невеста.
Вздохнув, Джорджиана сложила руки на коленях.
– Хозяйка дома леди Уинстон недавно родила и не смогла принять участие в сезоне в этом году, поэтому я приехала ее навестить. Здесь чудесно. Как я уже говорила, мы катались верхом, когда услышали шум. Грум отправился взглянуть, что происходит, и обнаружил на дороге вас – окровавленного, без сознания. Грабители сбежали – Адам спугнул их выстрелом.
– Сколько их было? – спросил маркиз.
– Мы видели двоих, но, возможно, их было и больше.
Роберт расстроился: что это с ним? Стареет, что ли? Да когда такое было – с ним не только справились, но и избили до полусмерти. В общем, гордиться нечем.
– Осборн-Хаус оказался ближе, чем деревня, поэтому вы здесь, – добавила девушка.
Маркиз сдвинул брови, насколько позволяла саднящая кожа.
– Почему же вам на ум пришла деревня, раз вы гостите здесь?
Джорджиана растерянно заморгала и не сразу нашлась что сказать.
– О… Я не сразу вас узнала. Ведь вы были в крови…
– Разве я приехал не для того, чтобы вас навестить?
– Очевидно, для этого, – произнесла она язвительно, – но я вас не ждала, поэтому была ошеломлена вашим появлением!
Ага. Сюрприз. Маркиз улыбнулся. Да, это ему понравилось.
– И часто я так делаю – устраиваю вам сюрпризы?
– Постоянно, – еле слышно пробормотала Джорджиана.
Это маркизу тоже понравилось.
– Доктор сказал, вы спасли мне жизнь.
Девушка закатила глаза.
– Скорее грум Адам.
– А еще – что вы ухаживали за мной с того самого дня, как меня сюда привезли.
Девушка вскинула брови.
– Хотите другую сиделку? Без проблем! Или я могу позвать доктора…
– Нет-нет! – Роберт оставил попытки вытянуть из нее хоть что-то полезное и схватил за руку, когда она попыталась встать. – Я предпочитаю видеть рядом вас: он слишком много и громко говорит.
