Герцогиня подалась вперед, с трудом расслышав последние слова девушки.
– Как думаешь, почему это случилось?
– Не знаю!
– Не знаешь? – вскинула голову Софи. – Даже не догадываешься?
– Нет, ведь я люблю Стерлинга.
– А кто говорит, что не любишь? – Софи участливо посмотрела на подругу. – Ты была влюблена в него с детства: только и слышала, как ты им восхищаешься все годы, что провела в школе миссис Эптон: «Дорогой Стерлинг такой обаятельный, такой веселый, такой милый…» Но пойми… – Софи замялась. – Ты ведь не встречала других джентльменов, верно?
Рот Джорджианы приоткрылся от возмущения.
– Почему же? После того как переехала в Лондон, их было множество: красивых, обаятельных и остроумных!
– Но до Стерлинга ведь никого? А когда познакомилась со всеми этими лондонскими джентльменами, ты была уже занята, поскольку приняла предложение виконта всего через два месяца после возвращения в Лондон. У тебя просто не было возможности обратить внимание на кого-то другого.
– Как и желания! – заявила Джорджиана, и это была правда, только теперь… теперь все изменилось.
Софи пожала плечами.
– Я и не пытаюсь утверждать обратное. Это была детская любовь, ты никогда не ставила под сомнения свои чувства или его. В своем воображении ты возвела Стерлинга на пьедестал и считала идеальным.
– Неправда! – воскликнула Джорджиана, едва не опрокинув на стол чашку с чаем. – Ты несправедлива!
– Как и ты по отношению к Стерлингу, – спокойно произнесла Софи. – Он такой же мужчина из плоти и крови, как и любой другой. Я очень рада, что у тебя наконец появился повод взглянуть на другого мужчину не только как на объект общения и развлечения, чтобы не умереть от скуки, но и как на потенциального поклонника и даже любовника. Даже если все это только кажется серьезным, я не удивлена, что ты задумалась над происходящим.
– О… – На лице Джорджианы наконец отразилось понимание. – Ты имеешь в виду новизну общения с другим джентльменом? Но ведь новизна уйдет, а привязанность к Стерлингу останется прежней.
– Ну, – задумчиво произнесла Софи, – это не совсем так. Я имела в виду другое… Ты никогда и помыслить не могла, чтобы выйти замуж за кого-то, кроме Стерлинга. Конечно, тебе самой странно, что твои мысли занимает другой мужчина, но… мне это кажется вполне нормальным: в тебе проснулись чувства взрослой женщины и потеснили детскую влюбленность.
Джорджиана вскочила с места и ударилась о стол, да так, что задребезжала посуда.
– Но я же ему отказала!
– И это тоже нормально, – кивнула Софи. – Ты и не могла поступить иначе. Но если всего за какие-то пару недель общения с Уэстмарлендом ты допустила мысль о побеге, это говорит о многом. Прошло два года с тех пор, как Стерлинг сделал тебе предложение, а дата свадьбы до сих пор не назначена. И, кажется, ты приняла это без возражений. Не думаешь, что это знак?..
– Нет! – выпалила Джорджиана. – Это означает лишь то, что на какое-то время я лишилась рассудка. Но сейчас мне лучше.
Софи повертела в руках чашку с чаем, потом поставила ее на стол и поднялась.
– Ты мне как сестра, и я поддержу любое твое решение.
– Но я уже решила, и давно!
Софи взяла руки подруги в свои.
– Если ты чувствуешь, что Стерлинг сделает тебя счастливой, то выходи за него, но если есть хоть малейшие сомнения… не спеши: брак – это навсегда.
Джорджиана смотрела на подругу и чувствовала, как в груди зарождается паника.
– Ты думаешь, я совершаю ошибку?
– Решать тебе, но я прошу об одном: забудь о долге и слушай свое сердце.
Софи сказала это так по-матерински просто, что Джорджиана почувствовала, как на глаза навернулись слезы.
Глава 20
Дни в Салмсбери тянулись невероятно медленно.
Герцогиня, казалось, вознамерилась пробудить даже мельчайшие воспоминания своего сына. Вечерами вся семья собиралась в гостиной, и братья вспоминали детство. Иногда это доставляло Роберту удовольствие: он широко улыбался, например, слушая рассказ Уилла о том, как Роберт и Томас убедили их с Джорджем, самым младшим из братьев, отправиться за несколько миль от дома на берег моря искать сокровища викингов, якобы спрятанные там. Мальчишки оседлали своих пони и отправились в путь, но по дороге заблудились и добрались до дома лишь к вечеру.
– Здорово нам тогда влетело, – заметил Томас, в то время как герцог с трудом сдерживал смех. – Я не мог сидеть целую неделю.
– Ты это заслужил, – воскликнул Уилл, – ведь мы могли умереть!
Уильям, младше Томаса на три года, был гораздо выше брата. Лицо покрывал бронзовый загар, волосы выцвели на солнце, поскольку почти все свое время он проводил на свежем воздухе с лошадьми своей единственной страстью.
– Умереть! – усмехнулся Томас. – Мы просто хотели отделаться от вас хотя бы на несколько часов. Это ведь я рассказал матери, куда вы отправились.
– Потому что я тебя заставил, – пробормотал Роберт, вспомнив, как беспокоился за младших братьев.
– Это я едва не умерла, – воскликнула герцогиня, – от ужаса! Если бы Джордж не взял с собой лампу…
– Он непременно хотел добраться до берега, даже когда начался дождь, – усмехнулся Уилл.
– Это стоило мне нескольких лет жизни, – заключила герцогиня.
– Просто чудо, что мы вырастили всех четверых и не тронулись умом, – вставил герцог. – Насколько проще было бы с дочерьми: играли бы себе на пианино и рисовали акварелью, вместо того чтобы изображать рыцарей.
– Это все Том, – быстро сказал Уилл.
– Да? Но вы все согласились с моим предложением, – протянул Том.
– Надеюсь, вы не будете третировать своих жен, когда наконец обзаведетесь семьями, – вставила герцогиня.
Уильям и Томас тотчас притихли, беспокойно переглянувшись, а настроение Роберта безнадежно испортилось. Когда мать заводила подобные разговоры, его братья приходили в ужас и были готовы бежать без оглядки, но сам он ничего подобного не испытывал, особенно когда представлял в качестве своей жены Джорджиану.
Наверное, Томас прав: он слегка повредился рассудком. Голова до сих пор гудела. Роберт пытался себя убедить, что наверняка проникся бы симпатией к любой женщине, которая отнеслась бы к нему по-доброму, поскольку был слишком слаб, однако эта мысль не помогла унять ноющую боль в сердце.
После ужина Роберт вышел на улицу. Ночь выдалась ясной, но куда прохладнее, чем в Дербишире, и, подняв лицо к небу, он задумался, смотрит ли Джорджиана на звезды в Лондоне.
Гравий на дорожке захрустел под чьими-то ногами, кто-то остановился у него за спиной, но Роберт не обернулся, догадавшись, что это кто-то из братьев.
