– Мы с Томом всегда прекрасно ладили, – сказал Роберт, – ведь мы старшие: Уилл и Джордж на несколько лет младше. У них были свои проказы, а у нас – свои. Томас всегда был авантюристом, а я считался более ответственным.
– Ты? – не веря своим ушам, переспросила Джорджиана.
– А что тебя удивляет? – с нарочито оскорбленным видом спросил Роберт. – Я имел в виду – по сравнению с Томом, конечно.
Джорджиана со смехом спросила:
– Полагаю, возмутителями спокойствия всегда были именно вы!
Роберт горделиво улыбнулся.
– Так и есть, то есть было: теперь все изменилось. Теперь мы ведем себя чинно и благопристойно…
– Ну да: ночью бросаетесь камнями в окна, чтобы вытащить девушку из постели и отправиться в парк кататься на лошадях.
– А что здесь такого? – как ни в чем не бывало возразил Роберт. – К тому же если меня никто не видит, то кого я могу шокировать?
– А как же драка в «Веге»? – напомнила Джорджиана.
Роберт многозначительно поднял палец.
– Это все Том.
– Ты говорил. – Молодые люди развернулись и направились в сторону тропы, что вела обратно к озеру Серпентайн. – Кстати, ты обещал какую-то совершенно захватывающую историю.
– Верно. – Роберт поудобнее устроился в седле и откашлялся. – Жили-были два брата, оба красивые и гордые, храбрые и умные.
– Кто-то из них потерял лошадь? – уточнила Джорджиана.
Роберт сдвинул брови.
– Нет. С чего это ты взяла? Я же сказал: они были очень умные.
– Хорошо, продолжай. – На губах девушки заиграла очаровательная улыбка.
– Старший брат – кстати, самый красивый и умный из всех – вел довольно разгульный образ жизни, хотя в последнее время поклялся себе быть более сдержанным, а вот младший – просто сорвиголова – совершенно не мог контролировать свой буйный нрав и язык. Однажды вечером они отправились прогуляться и были приглашены в один весьма известный клуб. Старший брат совершенно не хотел туда ехать, но его уговорили…
– Несмотря на его благие намерения? Мне кажется, не так уж он и умен.
– Гораздо умнее своего брата, – заметил Роберт. – Вот ты без конца меня перебиваешь, и весь драматизм рассказа исчезает.
Джорджиана делано возмутилась, но тут же рассмеялась.
– О каком драматизме речь? Что-то я не уловила.
Роберт натянул поводья.
– Иди сюда.
Дерзко вскинув брови, Джорджиана подъехала ближе, и он, ухватившись за луку седла, заставил Артемиду почти прижаться к его коню, чтобы мог дотянуться до девушки.
– Может, это заставит тебя замолчать хоть на мгновение? – прошептал Роберт, касаясь ее губ своими.
– Нет. – Джорджиана ухватилась за галстук Роберта и притянула его к себе, не позволяя прервать поцелуй.
Когда ее губы гостеприимно раскрылись ему навстречу, рука его перекочевала с луки на ногу девушки. Поцелуй был долгим и бесконечно нежным, а когда прервался, сердце его колотилось столь отчаянно, что он едва держался в седле, а Джорджиана улыбалась. Ее розовые губы соблазнительно поблескивали, волосы выбились из косы и теперь красиво обрамляли лицо золотистыми завитками, зеленые глаза горели таинственным огнем.
Роберт подозревал, что влюбился в эту девушку, задолго до того памятного поцелуя в Макклсфилде, а укрепился в своих подозрениях, ощутив острую необходимость вернуться в Лондон, чтобы предотвратить ее бракосочетание со Стерлингом. И вот теперь, когда увидел ответ в ее сияющих глазах, последние сомнения рассеялись как дым.
Его отец заявил, что сын сошел с ума, но если и так, это безумие оправданно, поскольку чувства оказались взаимными.
– Так чем же закончилась эта история? – спросила Джорджиана, раскрасневшись и с трудом переводя дух.
Роберту потребовалось некоторое время, чтобы припомнить, о чем он, собственно, рассказывал.
– Ах да. Итак, братья отправились в клуб, выпили и затеяли драку кое с кем из посетителей, что было весьма глупо с их стороны. Но при этом важно помнить, что виноват во всем Томас.
– Ужасно, но так ничего и не объясняет, – заметила девушка.
– Тебе нужны подробности?
– Нет-нет, мне не хотелось проявлять излишнее любопытство…
Роберт остановил коня и, спрыгнув на землю, подставил руки ей.
Джорджиана закусила губу, но все же оперлась о его плечи, и он спустил ее на землю. Намотав обе уздечки на кулак, Роберт положил девушке руку на затылок и заметил:
– Я не пытаюсь что-то утаить: лишь надеюсь, что ты не сочтешь меня полным идиотом после того как все расскажу.
Джорджиана коснулась его подбородка.
– Мне ненавистна сама мысль, что тебе опять было больно, но тебя это, похоже, не беспокоит.
От ее прикосновений Роберт прикрыл глаза, а когда пальцы принялись поглаживать лицо, чуть не замурлыкал от удовольствия.
– Это сделал Стерлинг?
Роберт открыл глаза. Ему казалось, будто по его губам скользит шелк.
– Его приятель.
Джорджиана поморщилась.
– Наверное, лорд Бристоу.
Роберт пожал плечами.
– Том их провоцировал, несмотря на мои многочисленные просьбы молчать, буквально напрашивался на драку, и Стерлинга не нужно было просить дважды. А когда я попытался вытащить брата из клуба, на меня кто-то набросился.
Роберт нащупал языком припухлость на губе. Сегодня она чуть уменьшилась, но все равно раздражала. Если бы он не пытался удержать Томаса, извергавшего проклятия и размахивающего кулаками, побагровевший от злости приятель Стерлинга не сумел бы застать его врасплох.
– Томас связался с ним из-за меня? – предположила девушка.
Роберт поддел пальцем золотистый завиток.
– Он не слишком-то поверил, что ты действительно расторгла помолвку. Том принялся довольно громко разглагольствовать что помолвленный мужчина не ходит налево и вообще ведет себя иначе, хотя сам, конечно же, понятия не имеет об этом, поскольку приходит в ужас от одной только мысли о браке. В результате Стерлинг поставил ему синяк под глаз.
Девушка выглядела мало сказать удивленной – скорее ошеломленной, а Роберту надоело говорить про брата или ее бывшего жениха, и он заключил:
– Ну что возьмешь с идиота.
– И теперь у него появилась еще одна причина меня ненавидеть.
Девушка закрыла лицо руками и расплакалась.
О господи… Роберт вовсе не хотел ее расстраивать. Отпустив поводья, он обнял ее за плечи.
– Том получил по заслугам. Да я и сам едва его не поколотил: начал спорить со мной относительно…
