– Я все думаю о том, почему киллер не выстрелил в тебя, – сказал он. – Нет никакой логики в том, чтобы…
– Быть милосердным? – усмехнулась я, намекая ему на его собственное покушение на Джовану.
– Когда-нибудь ты поймешь меня, – произнес он.
– Нет, не пойму! Меня убьют раньше! А все потому, что ты не можешь найти способ не провоцировать Стаффордов!
– Тебя не убьют, моя пташка, – с сарказмом ответил отец. – Стаффордам по вкусу то, что ты делаешь.
– И что же я делаю? – вскочила я. Я была почти такой же высокой, как и он, и смотрела ему прямо в глаза.
– Отращиваешь свое маленькое жало, которым однажды отравишь меня.
– Что?! – воскликнула я.
– Когда-то давно, еще до того, как я ступил на путь служения Господу, одна гадалка сказала мне, будто бы я умру от руки женщины. – Он взял мою фотографию со стола, повертел ее в руках и поставил на место. – Потом я узнал, что гадания – это игры дьявола и никто, кроме Бога, не может знать твою судьбу. Но знаешь, что, Кристи? Ни дня не проходит, чтобы я не думал об этом. О, эта женщина должна быть коварной, как аспид, чтобы добраться до меня… Что ты на это скажешь?
Я отступила, вглядываясь в его лицо и разыскивая в его глазах признаки злости. Но он не был зол. Скорее, полон горечи и разочарования. И тогда я просто шагнула к нему и робко обняла.
– Тебя убьет старуха по имени Подагра, – сказала я ему. – Или старуха по имени Пневмония. Придет за тобой, когда тебе будет сто лет, папа! Когда ты уже и сам будешь рад сбежать отсюда в рай!
Он пожал плечами и сказал:
– Шофер уже ищет другую работу.
– Что? Нет! – выдохнула я.
Эдди мне нравился, Эдди был отличным парнем. Я успела привыкнуть к нему, пока он работал моим телохранителем.
– Вести себя так, будто ты только вчера родилась, – нормально для тебя, но не для твоего бодигарда. Он с таким же успехом мог привести тебя в тир и поставить там вместо мишени.
– Да ладно, он не виноват!
– Не становись на защиту того, кто облажался. Никогда. Не стоит ходить по гнилым доскам.
* * *
Встречая подъезжающих гостей, я все надеялась, что из очередной машины выйдут Стаффорды в сопровождении телохранителей. Что я протяну им руку – такая взрослая, такая демократичная и готовая стать гарантом их неприкосновенности. Семья, конечно, придет в бешенство, но вряд ли осмелится сказать или сделать что-то противозаконное в присутствии всех этих гостей и фотографов, которых я специально позвала целую толпу! Конечно, все будут поначалу на взводе, но потом я налью всем вина, усажу в саду за один стол и, возможно, один простой разговор решит то, что до сих пор не могли решить ножи и пистолеты?
Но Стаффорды так и не появились.
Я почти смирилась с этим поражением, как вдруг вслед за последним прибывшим гостем подъехала машина доставки и из нее вышел курьер с огромной коробкой, перевязанной красным бантом.
– Кристи МакАлистер? – спросил он, переводя взгляд с меня на моих подруг, стоявших рядом.
– Это я! – воскликнула я.
– Я возьму, – оттеснил меня Сет и взял вместо меня коробку. – Интересно, от кого!
– Не знаю, но я открою ее прямо сейчас!
– Не раньше, чем ее проверит сапер, – заявил Майкл и приказал нашим людям нести коробку в сад, подальше от дома.
Мне так и не позволили открыть ее и унесли так далеко от дома, как только смогли. До всех гостей тем временем уже дошел слух, что я получила подарок, который мог быть опасен. Прекрасно, ничего не скажешь… Когда я танцевала с приятелем из универа, мне позвонил отец и сказал, что проверка окончена и я могу узнать, что было в коробке.
Я оставила гостей и побежала прямиком в сад, где уже находилась вся моя семья, за исключением малышки Агнес – ее уже отправили спать. Рейчел шагнула мне навстречу, крепко взяла за руку и повела обратно в дом.
– Ты не будешь на это смотреть, – взволнованно сказала она.
– Что там было? Надеюсь, не бомба? Никто не пострадал?
– Кристи, поди сюда, – позвал отец, заметив меня.
– Иди в дом, – шепнула мне Рейчел.
– Дорогая, не уводи ее, – предостерегающе сказал отец. – Она должна на это посмотреть.
Он взял меня за руку и повел к поляне, на которой уже стояли Сет, Майкл и люди из нашей охраны. Место освещал тусклый свет садовых фонарей, и если бы не музыка, доносившаяся из дома, то атмосфера была бы чудовищно мрачной.
Посреди поляны лежала разрезанная на части коробка. Что-то округлое лежало под упаковочной бумагой.
– Ничего она не должна, – запротестовала Рейчел.
Пока снова не начались споры и ругань, я быстро подошла к холмику и сорвала с него бумагу. На траве лежала голова овцы – еще теплая: в теплом свете садовых фонарей было отчетливо видно, как над ней курился пар. В ее зубы была вложена роза. Ее срезали совсем недавно, она еще не успела увянуть. На шипах и стебле запеклась кровь.
На гербе МакАлистеров был изображен ягненок с нимбом и красные розы. Поэтому этот подарок означал не что иное, как разрушение и смерть.
* * *
Пытаясь унять отчаяние и тоску, я выпила три стакана крепкой выпивки и, не зная толком своей дозы, прилично опьянела. Чувство было такое, что я перемещаюсь в пространстве без помощи ног. Все лица слились в одну пеструю пелену. Духота и взрывы смеха сводили с ума.
Я оставила гостей и снова пошла в сад, к тому самому месту, где раньше лежал мой «подарок». На поляне уже было чисто, убрали обрывки упаковочной бумаги и, собственно, сам «подарок». Я села на скамью, поставила рядом стакан с коктейлем, а потом меня стошнило. Прямо на дорожку. Помню, что кто-то из проходящих мимо гостей – боже, какой стыд – принялся приводить меня в чувство. Мне протянули платок, а потом повели к фонтану, где я могла бы умыть лицо.
– Я сама виновата, мне не нужно б-было приглашать Стаффордов, – принялась вслух размышлять я, громко икая и снимая с лица мокрые волосы. – Вот и получила. Но, п-понимаешь, я должна была попытаться, поэтому и написала Джоване ту записку на аукционе. И все надеялась, что они придут. И мой отец ни-и-и-ичегошеньки не смог бы сделать с ними на глазах у всех моих гостей!
Тот, кто помогал мне прийти в себя, внезапно рассмеялся, а потом переспросил:
– Стоп. Вы пригласили Стаффордов на свой день рождения, ничего не сказав отцу? Серьезно?!
Алкогольный туман стал немного рассеиваться, и я обнаружила себя сидящей на корточках у фонтана. На мои плечи был заботливо накинут пиджак. Рядом сидел какой-то парень с сигаретой в зубах и надвинутой на глаза шляпе. Лет двадцать семь-двадцать восемь на вид, выбритый подбородок, белоснежная рубашка со свободно расстегнутым воротом. В общем, гангстерский видок, даже слишком.
