Харт помолчал, легко касаясь пальцами моего подбородка и пристально глядя на мое лицо. Его взгляд остался спокойным, он не стал нервничать, как только услышал об Эмме, и мне это очень пришлось по душе.
– Были. Мы расстались как раз тем вечером, когда ты позвонила. Я позвал ее на ужин, чтобы объясниться. Не знаю, что чувствовала ты, но мне все стало ясно в тот же вечер, когда ты решила сыграть для меня на пианино. Я знал, что ты окажешься в моей постели со дня на день, и параллельно встречаться с Эммой было бы неправильно.
– Ох, – все, что я смогла ответить я. Это было куда больше, чем я ожидала услышать.
– Я удовлетворил ваше любопытство, детектив? – улыбнулся он.
– В полной мере, – ответила я, уткнувшись лицом в его грудь.
– Тогда скажи мне вот что… Что было у тебя на уме, когда ты спросила, как я отношусь к маленьким, совсем крошечным, ошибкам?
– Не скажу, – сказала я, краснея.
– Ты была не против совершить в тот вечер маленькую ошибку со мной, не так ли?
– Ты не будешь считать меня легкомысленной и озабоченной, если я скажу, что да?
– А ты не будешь считать меня дикарем, если я скажу, что хотел взять тебя прямо там, не отходя от пианино?
Я рассмеялась, он тоже. Забавно было думать и шутить о прошлом, уже лежа в одной постели.
– Знаю, у тебя дела в Дублине, но останься со мной здесь на еще одну ночь, – попросила я.
– Не представляю, что должно случиться, чтобы я отказал тебе, – улыбнулся он.
Так головокружительно вдруг было обрести друг друга в мире, полном страданий и несправедливости. Так странно было чувствовать себя в полной безопасности после всего, что со мной случилось. Я знала, что Харт сможет защитить меня от чего угодно, ощущала это каким-то шестым чувством. А все остальное имело не больше значения, чем вчерашний прогноз погоды где-нибудь в Новой Зеландии.
Глава 12
Все утро мы провели в постели, не в состоянии разомкнуть объятия. Потом перебрались на кухню, позавтракали и принялись рассказывать друг другу истории из жизни. Гэбриэл провел детство в Шотландии у родителей отца. Его отец рано умер, но оставил им с Анджи приличное наследство. Гэбриэл никогда ни в чем не нуждался. Окончил университет в Лондоне по специальности криминалистика. Начал карьеру в полиции, потом решил работать на себя. Два года назад судьба свела его с моим отцом, и он переехал в Ирландию. Харт всегда работал на совесть. Сейчас, в двадцать восемь лет, у него был свой бизнес, штат сотрудников, обширный круг знакомств и связи с влиятельными людьми. Работы было много. Информация о конкурентах, соперниках, врагах была востребованным товаром, и за нее хорошо платили.
Сестра Гэбриэла, Анджи, на два года старше его, окончила художественную школу в Эдинбурге и работала дизайнером: рисовала, проектировала, разрабатывала интерьеры. Вслед за Гэбриэлом переехала в Дублин, они всегда были очень близки. Год назад она пережила очень неприятный разрыв с парнем, продала свою дублинскую квартиру и уехала сюда, на остров. Клиентов у нее меньше не стало, по суете большого города она не скучает, лошади и дикая природа приводят ее в полный восторг, так что возвращаться она вряд ли надумает. Хотя и жалуется периодически на отсутствие картинных галерей и магазинов с богатым выбором отделочных материалов…
Стоило Гэбриэлу закончить рассказ о сестре, как дверь распахнулась и в гостиную влетела девушка в черной фетровой шляпе и темно-вишневом дождевике. Мы с Гэбриэлом в тот момент сидели на диване, и я ютилась у него на руках. Рубашка на моей груди была расстегнута, и его рука как раз пыталась ослабить застежку на моем лифчике. Мы не успели отскочить друг от друга, настолько неожиданно все случилось.
Анджи замерла в дверях, сраженная зрелищем.
– Вижу, что дела у всех хорошо, можно не спрашивать, просто поздороваюсь, привет, – сказала она, закрывая ладонью глаза и пытаясь скрыть улыбку. – Ты, должно быть, Кристи! Прости, я не знала, что… вы вместе. Гэб мне ни слова ни сказал! Иначе бы я не вошла без звонка.
– Обычно люди звонят в любом случае, – заметил Гэбриэл.
– Я не люблю трогать кнопки, на них полно микробов. Гораздо безопасней просто толкать дверь плечом!
– Ну конечно! – проворчал Харт.
– Уже можно открывать глаза?
Я наспех застегнула пуговицы на груди и сказала, что можно.
Анджи убрала ладонь от лица, и на меня уставились смеющиеся серые глаза, такие же проницательные, как у Гэбриэла. Из-под шляпы выбивались длинные каштановые пряди. На носу сидели классные круглые очки, губы задорно улыбались, и что-то очень притягательное царило во всем ее облике. Должно быть, аура бунтарства. Дерзость маленькой колючки, выросшей среди садовых цветов. Непристойная шутка среди высокопарных поэм. Смех на тоскливых поминках. Вот кем она была, Анджи Харт.
– Очень приятно. Гэб много рассказывал о тебе, но никогда не упоминал, что вы встречаетесь. Он скрытный, как таежный волк!
«Да они начали встречаться прошлой ночью, поэтому он не успел», – заметил мой внутренний голос, который просто обожал меня подначивать.
Гэбриэл посмотрел на меня с заговорщицкой улыбкой – должно быть подумал то же самое. Что суток не прошло с тех пор, как мы стали принадлежать друг другу, и что нам самим еще предстоит свыкнуться с этим.
– И что же он обо мне рассказывал? – улыбнулась я.
– Что у тебя сердце размером с Кроук Парк
[5]. Что семья у тебя не сахар. Что за тобой нужен глаз да глаз, а не то ты побежишь мирить льва с носорогом. Что Макгрегор не встал бы после тех нокдаунов, после которых встала ты.
Тепло разлилось внутри, словно я глотнула горячего чая. Гэбриэл выглядел смущенным, словно сестра только что показала мне коллекцию его детских штанишек. Я тоже смутилась от этой слишком лестной характеристики и осознания того, что он говорил обо мне с сестрой.
– Гэбриэл, ты уезжаешь сегодня, не так ли?
– Завтра.
– Но ты говорил, что…
– Завтра, – повторил Гэбриэл. Он так и не встал с дивана и не поприветствовал сестру. Только через пару минут, глядя на то, как он прикрылся журналом со столика, я поняла почему.
– Ребят, не хочу вас беспокоить и кофе сварю себе сама. Может, кто-то хочет тоже? – предложила Анджи, отправляясь в кухню.
– Не волнуйся, Анджи, ты не можешь побеспокоить нас больше, чем уже, – проворчал Харт.
– Я могу как-то облегчить твои страдания? – шепнула ему я, касаясь губами уха и постукивая пальцем по журналу.
– Да, – кивнул он. – Застегни все пуговицы и держись от меня подальше.
