Выступая в Нью-Йорке, Жюстина ни словом не обмолвилась про Урим и Туммим. Документы на камни Вейнтрауб отдал ей, больше их никто не видел. То есть официально Урим и Туммим пока не существуют. Чтобы легализовать камни без помощи Жюстины, надо раскрыть тайну двух реликвий и понять, как они коммуницируют с Ковчегом Завета. Потом, используя известность Мунина, сообщить об этом всему миру, опять-таки связать Урим и Туммим с файлами Зубакина – и ждать, что охота на троицу прекратится.
Пока же по следу Одинцова с компаньонами идёт агентство «Чёрный круг». Можно не сомневаться: тамошние детективы одновременно с охотниками узнали, куда скрылась троица, – и сообщили об этом Лайтингеру. Чего можно ждать от подонка? Да чего угодно. Ему нужны Урим и Туммим; он не успокоится, пока их не получит.
Наверняка Лайтингер будет действовать скрытно, ведь прав на камни у него нет. В огласке их существования малыш Генрих тоже не заинтересован. Значит, публичная лекция на руку троице: в окружении людей они могут чувствовать себя в относительной безопасности. А после лекции надо залечь на дно, дождаться экспертизы Рихтера, вернуть себе отданный камень – и уносить ноги, используя новые паспорта. Вопрос только в том, куда бежать…
Одинцов порыскал в Интернете в поисках сообщений про убийство в мотеле. Снимки были бестолковые, короткие тексты – на немецком. Онлайн-перевод немногое добавил к рассказу Клары. Полиция не спешила делиться информацией с журналистами.
То, что удалось наскрести, Одинцов привычным способом отправил в очередном анонимном сообщении для следственной группы в Петербурге. Погибшие россияне – убийцы Салтаханова; с помощью Интерпола установить их имена несложно. Даже если документов нет или паспорта фальшивые – есть кадры видео из квартиры Одинцова, есть снимки с места убийства в мотеле и есть билеты на рейс из «Бен-Гуриона», откуда охотники летели в компании Бориса.
Когда следователи зашевелятся, с Евы и Одинцова будут сняты подозрения в причастности к убийству Салтаханова. Троица сможет вернуться в Петербург, а дома, как известно, и стены помогают, не говоря уже про помощь Сергеича и его ронинов. Лайтингеру комфортно действовать в Америке и в Европе? Что ж, пусть попробует справиться с Одинцовым в России.
Кроме того, имена охотников помогут выяснить, кто приказал им уничтожить Салтаханова и троицу. Если следователи и здесь не станут сидеть сиднем – они смогут как минимум приостановить начало новой охоты, а то и вовсе заставят отказаться от этой затеи.
Одинцову надо было выиграть время. Всё упиралось в то, насколько быстро его головастые компаньоны смогут разгадать тайну двух реликвий…
…а пока Ева и Мунин придумали хитроумный план. В начале сегодняшнего выступления историк, не выдавая секретов, расскажет про поиски Ковчега Завета. Ева даст комментарии о расшифровке текстов на скрижалях. По словам Рихтера, в зале соберутся серьёзные учёные. Вовлечь их в диалог – проще простого: достаточно перейти от монолога к вопросам и ответам. Лекция превратится в дискуссию, дискуссия – в ожесточённый спор. Мнений будет едва ли не столько же, сколько присутствующих. Учёные захотят высказаться и доказать свою правоту. Победа в споре троице не нужна, зато нужны свежие идеи, пускай даже противоречащие друг другу. А кроме идей – новая информация от специалистов в разных областях, которую самостоятельно не собрать.
Ева всё ещё не желала видеть Одинцова. Мунин, который рассказал ему про план, удостоился очередной похвалы, а в награду смог самостоятельно выбрать место для заказа еды. Одинцов опять использовал доставку, чтобы не покидать мини-отель без особой необходимости.
Он ел в своей комнате, просматривая файлы Зубакина. Надежда найти в них что-то ускользнувшее от внимания постепенно таяла. Мунин обедал в комнате Евы: они подбирали в Интернете картинки для своего выступления. Так троица скоротала время до появления Рихтера. Он подъехал на своей машине, забрал своих гостей и отвёз к месту выступления.
Арендованный зал был намного больше конференц-зала в музее – и куда скромнее того конгресс-холла в Израиле, где выступали Дилан Мэй с Борисом. Ева вспомнила бывшего мужа и едва удержалась от слёз.
– Что-то не так? Ты плохо себя чувствуешь? – обеспокоенно спросил Рихтер, когда она зашмыгала носом и стала промокать глаза уголком косынки. Впрочем, его тут же отвлекли: зрителям не хватало мест в зале – надо было срочно добавить стульев.
Две сотни слушателей поддались на трюк, задуманный Муниным и Евой. Всё прошло гладко. После вступления посыпались вопросы. Немногие умеют говорить коротко; к тому же каждый учёный считал своим долгом сначала поделиться своими теориями и только потом спрашивал. Споры сами собой возникали прямо в зале – троице оставалось внимательно слушать и мотать на ус интересные замечания.
Рихтер не обманул – на его приглашение откликнулись коллеги с широким научным кругозором. Когда Ева заговорила о способах расшифровки древних формул и упомянула искусственный интеллект, спорщики тут же вспомнили Дилана Мэя. Учёные-гуманитарии вполне ориентировались в теории Бома. Пару раз речь зашла про Урим и Туммим…
Мероприятие растянулось часа на три, хотя Рихтер предполагал от силы полтора часа с небольшим запасом. Ева и Мунин были в центре внимания – за столом на подиуме, к которому амфитеатром круто спускались ряды зрительских кресел. Одинцов сидел боком у края подиума, ближе к выходу, и смотрел не на компаньонов, а на публику. Рихтер клялся, что встреча закрытая – он лично аккредитовал каждого приглашённого. И всё же среди них могли оказаться люди Лайтингера. Одинцов внимательно разглядывал мужчин и женщин, запоминая лица. Пару раз он выходил из зала, но в фойе кроме охранников никого не встретил.
Все участники встречи говорили по-английски, учёные тоже. Рихтер сидел за столом рядом с Муниным и Евой. Время от времени он помогал то им, то учёным в зале; вставлял в диалог реплики на немецком и всё чаще поглядывал на часы. Наконец, ему пришлось поднять руку, призывая собравшихся к тишине.
– Дамы и господа, – сказал Рихтер, – надеюсь, вы получили от сегодняшней встречи такое же удовольствие, как и я. Увы, гостеприимство хозяев этого зала не безгранично. Позвольте от вашего имени поблагодарить наших уважаемых спикеров за интересное выступление. Всего доброго – и до новых встреч!
Дисциплинированные немцы потянулись к выходу. Нескольких наиболее важных зрителей Рихтер пригласил на подиум, чтобы представить Еве с Муниным. Это были не только учёные, но и любознательные политики высокого ранга. Одинцов держался рядом и среагировал на упоминание других городов, из которых приехали двое или трое. Вот то, что доктор прописал!
После дежурного обмена любезностями гости посетовали на то, что встреча была слишком короткой. Такая интересная и богатая тема заслуживает обсуждения без оглядки на срок аренды зала, говорили они.
– Мы тоже с удовольствием продолжили бы этот разговор, – улучив момент, сказал Одинцов, – но у нас отпуск. Иногда надо забывать о работе.
– А вы кто? – строго спросила сухопарая женщина в больших очках и с пушком на подбородке.
