Фикус… Одинцов усмехнулся. Благословенные будды получали откровения под деревьями – от простой акации до экзотического белого манго. А принц Гаутама Сиддхартха обрёл полное просветление, сидя под фикусом, – и стал Буддой Шакьямуни. Равнять себя с буддами Одинцову в голову не приходило, но и отделаться от мысли о взаимопроникновении всего, что существует в мире, он уже не мог.
Близилось время ужина. Ева попросила кельнера принести зелёный чай и меню, а Мунин взялся за формулировку результата рассуждений троицы.
– Мы с Кларой гуманитарии, – заявил он. – Если я смогу объяснить, и она поймёт, значит, всё правильно, и другим тоже получится объяснить. Значит, смотри. Урим и Туммим – это интеллектуальный мост от человека к мирозданию…
Мунин отодвинул свой стул подальше от Клары, чтобы случайно не задеть её рукой: увлекаясь, он не мог разговаривать без жестикуляции.
– Чёрное зеркало – это средство двусторонней связи со Вселенной, – говорил Мунин. – А во Вселенной у всего есть волновая сущность. У элементарных частиц, у изображений, у звуков, у электрических импульсов, которые позволяют человеку чувствовать и думать… Любую из этих сущностей можно превратить в голограмму. Поток волн расщепляется на два луча: один идёт прямо, другой отражается в зеркале, а когда они снова встречаются – происходит наложение, возникает паттерн, и его фиксируют на плёнке.
Одна и та же плёнка может содержать множество паттернов. Ты сама нам показывала. Направляешь на плёнку луч под определённым углом – и видишь голову Нефертити. Направляешь луч под другим углом – и видишь копьё Лонгина…
Пространство едино. Вселенная – это бесконечная голографическая плёнка, на которой зафиксированы абсолютно все возможные паттерны. В том числе и паттерны всех ответов на все вопросы.
Допустим, ты у себя в музее задаёшь вопрос: «Как выглядит голова Нефертити?». Направляешь луч на плёнку, но вместо Нефертити видишь копьё или ничего не видишь. Это неправильный ответ, потому что луч направлен под неправильным углом…
Мыслеформа имеет волновую сущность, как и луч лазера. Только лазер питается электричеством, а мыслеформу подпитывает энергией человек. Её нельзя увидеть, но с её помощью точно так же можно задать вопрос и получить ответ. Мыслеформы всех, для кого этот вопрос имеет жизненную важность, образуют луч; зеркало отражает его под правильным углом на голографическую плёнку Вселенной, и она с помощью того же зеркала даёт правильный ответ.
Почему угол и ответ правильные? Потому что человек на них не влияет, и ошибке взяться неоткуда. Зеркало работает так, как требуют законы мироздания, а не так, как кому-то хочется. Но если вопрос не про изображение египетской царицы, а про то, можно ли есть жертвенное мясо, – как выглядит правильный ответ?
До того как задан вопрос, есть два равновероятных ответа: да или нет. Они находятся в суперпозиции, подобно кошке Шрёдингера в закрытом ящике, которая жива и мертва одновременно. Когда зеркало направляет Вселенной луч из человеческих мыслеформ с вопросом, Вселенная замирает, и в тот же миг открывается ящик с ответом, ведь на доставку информации не нужно времени. Свет в зеркале означает – да, тьма означает – нет. Свет и Совершенство, Урим и Туммим.
А хитрость в том, что люди своими мыслеформами сами определяют будущее. Зеркало лишь отражает волны, из которых складывается вопрос, и показывает ответ, но не влияет на людей так же, как они не влияют на работу зеркала. И получается, что чёрное зеркало Урим и Туммим – это идеальная дорога в два конца. Мост от человеческого Хаоса ко вселенскому Абсолюту – и обратно.
Мунин замолчал. Повисшую тишину нарушали только цикады в кроне фикуса и негромкие звуки, доносившиеся от столов поодаль, за которыми ужинали другие постояльцы отеля.
– Браво, – сказала Ева.
– Гигант! – поддержал её Одинцов. – Только в Торе, если я правильно помню, написано про три варианта: да, нет и без ответа.
Ева сделала тонкими пальцами неопределённый жест, словно прогоняла мошек.
– Без ответа – значит, не свет и не тьма. В зеркале отражается тот, кто в него смотрит. Оно выглядит, как обычное зеркало, понятно же.
– Угу. Это если ящик с кошкой заклинило или он пустой, – сказал Одинцов, но шутку никто не оценил.
За ужином Клара спросила:
– Если всё так хорошо работало, почему люди перестали использовать Урим и Туммим?
Ева и Мунин молча переглянулись. Они ели через силу и выглядели очень усталыми: подпитывать энергией свои мыслеформы – задача не из простых. Одинцов пришёл на помощь компаньонам.
– Кто-то умный сказал: чтобы поступать справедливо, надо знать совсем немногое, но чтобы основательно творить несправедливость, надо хорошенько изучить законы… Раньше схема как работала? Когда возникал важный вопрос, люди собирались в нужное время в нужном месте – и получали ответ через Урим и Туммим. Для этого много знать не надо. Всё по справедливости. Но кое-кого такая схема не устраивала. Политиков, религиозных деятелей, бизнесменов… или как они тогда назывались? Им чёрное зеркало здорово мешало.
– Почему? – распахнула глаза Клара. – Удобно же, когда на каждый важный вопрос есть правильный ответ.
– Ничего не удобно, – возразил Одинцов. – Как политик может управлять людьми, которые слушают не его, а Вселенную? Допустим, царь захотел объявить соседям войну. Народ задумался о войне, посмотрел в зеркало, а там полный мрак. Логический ноль, как Ева говорит. Значит, никакой войны. Крупному бизнесу нужны новые рынки, а Вселенная говорит – нет. И с ней не поспоришь. Значит, что получается?.. Соль передай, пожалуйста… Получается конфликт власти и народного большинства. Власть придумывает законы, чтобы с их помощью получить ещё больше власти. Во все времена власть хочет денег! О справедливости, как ты понимаешь, речь не идёт. Но пока есть Урим и Туммим, эти трюки удаются только по мелочи, а когда доходит до чего-то по-настоящему важного – люди смотрят в зеркало и видят, как всё есть на самом деле. Власть теряет смысл. Зачем нужен высокий пост, если он не приносит выгоды? Обязанностей много, а возможностей мало…
Клара по молодости на такие темы ещё не задумывалась.
– О’кей, пусть власти не нравилось, как работает Урим и Туммим, – сказала она. – Но люди-то знали, что надо делать, когда появляется серьёзный вопрос. Как власть могла спрятать зеркало от людей?
– Ну, если очень захотеть… – начал Одинцов, но его перебил Мунин:
– Во-первых, зеркалом оперировал не кто угодно, а царь или первосвященник. То есть представитель власти, так?.. И во-вторых, со временем изменили даже Тору. Сначала был один текст, общий для всех, потом появились две редакции – иудейская и самаритянская, а теперь там вообще ошибок столько, что неизвестно, как вернуться к самому первому варианту. Одна надежда на Еву с коллегами. Когда они скрижали расшифруют, всё снова встанет на свои места.
– Тора объясняет законы мироздания, – согласилась Ева. – Её изменять – всё равно что для разных стран установить разное число «пи». В Германии три целых четырнадцать сотых, а в Италии восемь с половиной. Бред.
