Вейнтрауб одарил гостей сияющей улыбкой и закончил:
– У меня по вашей милости нет Ковчега Завета, но есть вы, Урим и Туммим. Поэтому я жду от вас разъяснений: как строилась коммуникация, которая позволяла камням отсеивать ошибочные варианты и сразу давать верный ответ. С её помощью Ковчег расшифрует себя сам… А сейчас позвольте пожелать вам хорошего вечера и покойной ночи.
Следующим утром Одинцов заявил о желании съездить в магазин. Как он и предполагал, Вейнтрауб не стал возражать и после недолгих переговоров отпустил с ним Еву, а Мунина оставил на вилле.
Старик хотел, чтобы парочка съездила неподалёку – на Линкольн-роуд, где располагались лучшие магазины Майами-Бич. Но Ева заявила, что там всё слишком дорого, и потребовала отвезти их с Одинцовым в Бэйсайд Маркетплейс.
Дотуда, как оказалось, тоже было рукой подать. «Роллс-ройс» переехал трёхкилометровый мост, соединявший остров Майами-Бич с городом Майами, и вскоре оказался в районе Даунтаун. Торговый комплекс, который выбрала Ева, выглядел крытой улицей со множеством магазинов и ресторанов.
– Добро пожаловать в Америку! – со смешком сказала Ева. Они с Одинцовым, не сговариваясь, вспомнили свою первую встречу в Петербурге. Место было во многом похожее, но тогда для начала знакомства они вместе бежали от преследователей, а сейчас обоим предстояло вернуться на виллу Вейнтрауба.
Старик отправил с ними двух охранников. Одинцову эта молчаливая пара не мешала. С Евой при них он разговаривал по-русски, допуская, что и охранники его понимают. Если так – это было на руку: по возвращении Вейнтрауб узнает, что разговоры касались только покупок. Тем более, платила за них Ева со своей карты, чтобы не выдавать, где находится Одинцов. Инструкции Ева получила заранее…
…и никакой сложности они не представляли. Компания довольно резво двигалась от магазина к магазину; тут и там Ева заставляла Одинцова что-то примерять и ждала у выхода из примерочной кабинки. Охранники держались поблизости, постепенно обрастая пакетами с покупками. Вдруг Ева замерла перед витриной магазина женской одежды. Она заинтересовалась каким-то немыслимым сарафаном, и теперь уже Одинцову в компании охранников пришлось ждать её выхода из примерочной.
– Берём! – объявил он, когда Ева в новом платье подиумным шагом прошлась по магазину, каждым движением вызывая восторг у всех, кто её видел.
– Нет! – столь же решительно сказала Ева. – Это ужас. Ты не понимаешь, что такое шопинг. Тебе надо просто купить вещи. Ты грубый мужчина. Для меня мы поедем в другой раз.
Для виду немного поспорив с Одинцовым, Ева скрылась в кабинке от глаз охранников и позвонила Борису. По плану она должна была подготовить разговор бывшего мужа с Одинцовым, который собирался звонить из следующего магазина.
Выйдя из примерочной в прежнем виде, Ева кивнула Одинцову – мол, всё в порядке. Но когда в очередном бутике они выбирали костюм, втайне от охранников сказала:
– Борис отказался говорить по телефону. За ним следят. Я предложила встречу. Уговаривала лететь к нам. Но он летит на конференцию в Израиль.
– Когда? – спросил Одинцов.
– Скоро. Через два дня или три.
«Хреново», – думал Одинцов на обратном пути, медленно перебирая чётки Вараксы. Борис недосягаем, видеозаписи нет, а после убийства Салтаханова пошла вторая неделя. Значит, все, кому надо, уже знают, что Одинцов сбежал из России в Мексику. По нынешним временам, когда любой оставляет следы в базах данных банков и авиакомпаний, несложно выяснить, что Ева и Мунин тоже рядом с Мексикой – на юге Штатов. Желание троицы воссоединиться очевидно. Дальше простая логика подсказывает, как их ловить: либо эти двое махнут в Мексику, либо Одинцов попытается проникнуть в Штаты. Время, которое он выиграл с таким трудом, пропало зря. В том, что троицу станут искать, сомневаться не приходилось. Станут искать – и найдут. Разве что сперва потратят ещё пару-тройку лишних дней на поиски Одинцова в Мексике, чтобы уже через него выйти на Еву. И Мунин заодно под раздачу попадёт… Хреново, что тут ещё скажешь?
Они застали Мунина с макбуком в облюбованном шезлонге у бассейна. Историк встретил компаньонов по-мужски: не проявил интереса к покупкам и с ходу принялся рассказывать о своих занятиях во время вынужденного одиночества.
– Я подумал, почему группа Зубакина называлась «Андроген», – сказал он. – Ведь можно было выбрать любое название, правда?
Ева ответила:
– Андроген – это гормон мужского секса. Их много. Тестостерон – тоже андроген.
– Да, я посмотрел в Интернете. Андрогены обеспечивают половые признаки, мужское поведение и всё такое. Но мы же знаем, что Зубакин не занимался биологией, и опыты у него были вообще с неорганикой. Камни, металлы… Почему тогда именно «Андроген»? – продолжал Мунин.
– Чтобы звучало солидно, – предположил Одинцов. – Военные операции тоже можно как угодно назвать, хоть простым номером. А называют – «Юпитер» или «Барбаросса». У американцев была «Буря в пустыне», у евреев «Литой свинец»… Если придумал что-то, не томи.
Мунин ответил:
– Есть мысль. Гормоны вообще ни при чём. Зубакин всё-таки мистик, знаток Ветхого Завета, Каббалы и священных текстов, доктор наук по религиозной части и тому подобное. Что, если он имел в виду андрогúн, а не андроген, и просто немного замаскировал слово?
– Зачем? – спросила Ева.
Историк пожал плечами:
– Чтобы запутать малограмотных гепеушников.
– Там всякие были, – сказал Одинцов, – не надо всех под одну гребёнку. Кодовое название, скорее, должно путать вражеских шпионов… А что такое андрогин, кстати?
– Вот с этого и надо было начинать! – съязвил Мунин.
Ева заинтересовалась: по розенкрейцерскому опыту она знала тему даже лучше, чем историк. Вдвоём они рассказали Одинцову, что андроги`н – это человек, соединяющий в себе одновременно мужчину и женщину. С древних пор многие толкователи Священного Писания утверждают, что Адам был сотворён андрогином, и лишь позже его женская составляющая отделена от мужской. То есть первый человек соответствовал совершенному образу и подобию Всевышнего, у которого нет пола.
– Ангелы ведь тоже вроде без этого самого… бесполые, – припомнил Одинцов что-то из кино или популярной литературы и выслушал небольшую лекцию Евы о богословах последних столетий, которые рассуждали про андрогинность Иисуса. В их представлении он был не мужчиной и не женщиной, а образцом совершенства, совмещая в себе человеческое с божественным. Ева говорила, что это помогало толкователям Священного Писания найти ответ на вопрос: что будет с людьми после воскресения из мёртвых? Что будет с мужьями и жёнами?
– Ничего не будет, – сказала Ева, – потому что все не будут жениться, а будут жить, как ангелы. Как андрогины.
– Тоска… – вздохнул честный жизнелюб Одинцов, который предпочитал жить с Евой совсем не как ангел.
