Одинцов и Ева несколько удивились, но спорить не стали. Соседнюю Грецию историк тоже забраковал.
– По логике надо лететь в Италию, – сказал он. – Израиль всё-таки был провинцией Рима, и Второй Храм разрушили римляне, и музеев по нашему профилю там больше…
Одинцов и Ева снова не стали возражать. Мунин путешествовал по миру первый раз в жизни. Хочет он в Италию? Можно начать оттуда, и дальше – по необходимости.
Сейчас Одинцов занялся покупкой новых билетов, не отменяя старых: пусть они пока хоть немного сбивают преследователей с толку. Лететь в любом случае надо было в Европу, а наибольший интерес представляла Германия – в Кёльне жил Маркус Рихтер, который что-то знал про Урим и Туммим и по рекомендации Жюстины мог проконсультировать троицу.
Ближайший рейс до Франкфурта отправлялся в одиннадцатом часу утра. Одинцов купил билеты и разбудил Еву и Мунина, сразу дав понять, что не шутит.
– Пятнадцать минут на сборы, – объявил он. – Подробности позже. Время пошлó!
Пока его компаньоны приходили в себя и спешно сгребали вещи в чемоданы, Одинцов спустился к стойке регистрации, заплатил за номера и через мобильное приложение в смартфоне вызвал такси.
– Жаль, что вы так неожиданно уезжаете, – сказал портье. – Вам что-то не понравилось?
Одинцов лучезарно улыбнулся в ответ:
– Всё прекрасно. Мы здесь у вас, как дома. Но друзья из Италии позвонили. Вы же знаете этих итальянцев! У нас был договор: через полторы недели круиз на яхте по Средиземному морю. А они все свои дела закончили, ждать не хотят и отправляются сегодня. Значит, или мы прилетим прямо сейчас, или потом придётся ловить их неизвестно где… Не беспокойте мистера Штольберга, я сам ему позвоню.
Компаньоны собрались по-военному быстро. В такси Одинцов скомандовал молчать, а когда в аэропорту он рассказал о причине внезапного отъезда, Ева заявила:
– Мы делаем глупость.
Её рептильная реакция требовала дождаться, пока Жюстина хоть что-то выяснит, и только потом действовать. Мало ли, куда и почему скрылся Штерн? В конце концов, Жюстина могла просто ошибиться… Ева считала, что троица в нынешней ситуации больше навредит себе резкими движениями, чем полной неподвижностью.
– Мы всё делаем правильно, – возразил Мунин. – Если ждать – неизвестно, чего дождёмся. А так отбежим подальше, осмотримся и тогда уже спокойно решим, что дальше.
Одинцов сделал вид, что согласен с историком: бегство так бегство. Хотя экстренная эвакуация бегством не была – это был удар, игра на опережение. В десять с минутами вылет, в два часа дня троица окажется во Франкфурте-на-Майне. Крупнейший аэропорт Германии – подходящее место, чтобы запутать следы. Преследователи попытаются вычислить, куда и как оттуда рванут Одинцов с компаньонами. А они тем временем спокойно, не оставляя следов, отправятся в Кёльн, до которого всего полтораста километров. И даже если Штерн или кто-то ещё заблокирует карибские паспорта, в Европе это будет не такой серьёзной проблемой, как в Израиле.
Предполётные процедуры в аэропорту «Бен-Гурион» – дело на редкость нудное. Сотни пассажиров, невзирая на чины и ранги, общей длинной вереницей тянутся на интервью к сотрудникам службы безопасности. А этих сотрудников и особенно сотрудниц в Израиле специально выбирают из наиболее флегматичной молодёжи. Любой, кого раздражает их бестолковая возня, становится объектом повышенного внимания. Одинцов предупредил:
– С этого момента мы никуда не торопимся. Никаких претензий ни к кому. Опаздываем на самолёт – хрен с ним. Про макбуки говорим, что в пути будем работать, иначе заставят сдать в багаж. На вопросы по возможности отвечаю я. Если спросят вас – отвечайте коротко и точно, как в Майами. Про Израиль – только правду. Где были, где жили, куда ездили… Во Франкфурте хотим так же быстро посмотреть музейный кластер, у них половина музеев собрана вдоль набережной Майна… Конрад Карлович, без ненужной лирики, ты понял?
Тревоги Одинцова оказались напрасными, а компаньоны снова были удивлены его предусмотрительностью. Урим и Туммим, которые троица получила от Штерна, выглядели такими же сувенирами, как и прочие покупки, сделанные в Иерусалиме у Львиных ворот. К тому же содержимое чехла Одинцов подменил вычурными поделками ремесленников, а настоящие камни положил в общий пакет к сувенирам. Туда же он сунул чётки, а перстень надел на палец, но перевернул печаткой внутрь, к ладони, чтобы он выглядел простым кольцом.
Троица не дрогнула под рыбьими взглядами девушек из службы безопасности, мужественно прошла интервью, паспортный контроль, досмотр багажа и регистрацию. Ещё одним поводом для удивления компаньонов стали наличные, которые в нужный момент предъявил Одинцов.
– Это на всех, – сказал он, и у израильтян внушительная сумма не вызвала подозрений, а Мунин с Евой недоумевали. Когда их спутник успел раздобыть пачку денег? По пути к самолёту Одинцов признался:
– Я же выходил разок, пока мы в чайной сидели после экскурсии. Направо туалет, налево банкомат, по улице рядом ещё один… Взял долларов, сколько можно, и там же у барыги поменял на евро. Как чувствовал, что с картами могут быть проблемы…
Одинцов на ходу переговорил со Штольбергом. Поблагодарил за гостеприимство; снова рассказал про коварных итальянцев, которые нарушили планы троицы, и пообещал, что их компания вернётся сразу же после круиза. Вряд ли у старика были сомнения на этот счёт: потомков барона Одинцова в израильском банке ждали большие деньги, а в отеле «Бейт-Иеремия» – увлекательные переговоры о судьбе коммерческой недвижимости.
Троице предстояло лететь «Люфтганзой». Одинцов спешно брал билеты на ближайший рейс; места оказались в экономклассе.
– Ну вот, – поморщился Мунин, – сперва был первый класс, потом бизнес, теперь эконом… Скоро вообще неизвестно до чего докатимся.
Одинцов хотел напомнить, что биография историка началась на багажной полке плацкартного вагона, куда его втиснули между скрученных вонючих матрацев. Хотел, но сдержался. Капризничал Мунин явно для виду – держал фасон. А к хорошему действительно привыкаешь быстро, и в желании летать с комфортом ничего постыдного нет.
– Потерпи, – сказал Одинцов. – Понтов будет меньше, зато немцы кормят лучше, чем евреи. И места у нас рядом. Как раз поговорим нормально.
Разговор сперва пошёл не в ту сторону. Еве хотелось обсудить исчезновение Штерна: если он сбежал, то почему; если его похитили, то кто… Одинцов не стал дожидаться, пока Мунин включит фантазию, и взял управление беседой в свои руки.
– Давайте не тратить время зря, – сказа он. – Мы понятия не имеем, что у Штерна было на уме и что творилось в Майами эти три дня. Прилетим, свяжемся с Жюстиной, узнаем новости и тогда подумаем. А сейчас нам есть чем заниматься. Зубакин, «Андроген», камни… Мой искусственный мозг уже готов. – Одинцов похлопал по макбуку, лежавшему на откидном столике. – Подключайте свой человеческий интеллект – и вперёд!
Троице действительно стоило поторопиться со штурмом тайны двух реликвий. Чем скорее она будет разгадана, тем скорее все нынешние проблемы отпадут или улягутся сами собой: того, кто помог расшифровать формулы Завета, станут носить на руках и защитят от любых напастей…
