Дремучие религиозные фанатики твердили о проделках дьявола. В действительности открытие могли сделать тамплиеры, которые расшифровали часть формул на скрижалях Завета. Объяснение спорное, но другие совсем никуда не годились. Так или иначе, Кёльнский собор напомнил троице не только прежние подвиги, но и нынешнюю задачу. Полная расшифровка скрижалей зависела от разгадки тайны двух реликвий – камней Урим и Туммим.
Внутри собор производил ещё более грандиозное впечатление, чем снаружи. Экскурсовод – сухонькая пожилая женщина в больших очках – сказала, что по замыслу инициатора строительства, епископа Конрада фон Гохштадена, собор должен был превзойти величием все храмы со времён Храма в Иерусалиме.
Одинцов толкнул Мунина плечом:
– Что скажешь, Конрад Карлович? Тёзка твой масштабно мыслил!
Троица вместе с другими экскурсантами ступала по серым плитам пола, вытесанным из того же камня, что и облицовка фасадов. Необъятный главный зал со сводами умопомрачительной высоты был опоясан галереями. Укромные входы вели из зала в часовни и капеллы. Вдоль стен, покрытых искусной лепниной, выстроились бесчисленные скульптуры. Позолота и яркие мозаики радовали глаз. Резные узоры добавляли изящества стройным колоннам. Сквозь богатые витражи на великолепное убранство сочился мистический свет заходящего солнца.
Экскурсовод рассказывала о сокровищах собора – жезлах местных правителей, начиная с ещё дохристианских времён; древних мечах, украшенных драгоценными камнями; свитках с жизнеописаниями святых, усыпальницах епископов, статуе Миланской Мадонны…
– Скульптуру в тысяча сто шестьдесят четвёртом году привёз архиепископ Райнальд фон Дассель, – говорила старушка. – Это была награда от императора Фридриха Барбароссы за боевые успехи при взятии Милана. Фон Дассель славился не только как служитель церкви: он совмещал посты императорского канцлера и полководца. Архиепископ выправил для богатого Кёльна разрешение на строительство кафедрального собора, и статуя Миланской Мадонны должна была сделаться его украшением. Но не Мадонну считали главным трофеем итальянского похода. Вместе со статуей фон Дассель привёз из Милана в Кёльн мощи святых волхвов.
Экскурсовод уточнила: это были те самые волхвы, которые, по преданию, пришли поклониться младенцу Иисусу. Их останки вместе с другими реликвиями в четвёртом веке обнаружила Елена, престарелая мать римского императора Константина. Сто лет мощи хранились в Константинополе, а оттуда переехали в миланский монастырь, где через ещё семь столетий были захвачены Фридрихом Барбароссой.
Легенда о волхвах тоже возникла не сразу, говорила старушка; она складывалась долгими веками, прежде чем приняла нынешний вид. Ни в одном каноническом Евангелии не упоминается статус и количество пришедших. Их называли то учёными, то жрецами, то магами. Через четыре столетия византиец Иоанн Златоуст и африканец Блаженный Августин предположили, что гостей было двенадцать, как и первых апостолов. Ещё через триста лет англичанин Бэда Достопочтенный свёл их число к трём – по количеству даров. А принесли волхвы золото, ладан и бальзамическую смирну, поскольку чествовали Иисуса одновременно как царя, священника и будущего покойника.
– Иоанн Златоуст считал, что поклонение языческих мудрецов символизировало духовную общность всего человечества, – говорила экскурсовод. – Бэда Достопочтенный объявил их не простыми язычниками и даже не учёными, а королями варварских народов и символами круговорота земной жизни. Он дал каждому имя и назначил возраст. С тех пор уже тринадцать веков христиане верят, что первый король – это темнокожий безбородый юноша Бальтазар, второй – средних лет европеец Мельхиор и третий – пожилой азиат по прозванию Каспар. Впрочем, есть и другая популярная комбинация: Бальтазар – это средний по возрасту чёрный царь Эфиопии, юноша Каспар – это правитель государства Тарс на территории нынешней Турции, а старец – это Мельхиор, король Аравии…
Слушая рассказ, троица держалась плечом к плечу – и особняком от остальных экскурсантов, против желания привлекая к себе любопытные взгляды. Компаньоны – потомки Сима, Хама и Яфета – вызывали прозрачную ассоциацию с тремя королями, хотя и отличались от описаний экскурсовода. Старушка между тем продолжала:
– Слово Бэды Достопочтенного было исключительно веским, однако его версия событий окончательно закрепилась только через пять столетий в сочинении «Золотая легенда». Рукопись вышла из-под пера генуэзца Якопо да Варацце в тысяча двести шестидесятом году. К этому времени в Кёльне уже начали строить собор для реликвария с мощами трёх королей – так же, как в Иерусалиме для Ковчега Завета был построен Первый Храм…
Посверкивая очками в сторону троицы, женщина говорила, что начало строительства задержалось почти на целый век. Сперва пятнадцать лет искали мастера, который смог бы изготовить достойный реликварий. Им оказался Николя де Вердýн, самый известный ювелир в тогдашней Европе. Золотая базилика из трёх объединённых саркофагов была готова ещё через долгих двадцать лет, и только через сорок лет после этого первый камень лёг в основание нового собора.
Без малого два столетия на строительстве кипела жизнь, однако потом дело встало – и простояло следующие четыреста лет. Средневековый подъёмный кран, венчавший одну из начатых башен, и грандиозные тёмно-серые стены служили памятниками уникальному долгострою. Возобновить работу чудом удалось лишь в середине девятнадцатого века, и ещё через почти сорок лет состоялся грандиозный праздник в честь окончания строительства Кёльнского собора. Невероятные башни получили титул самых высоких сооружений в мире, но уже четыре года спустя собор уступил первенство монументу Вашингтона в столице Соединённых Штатов.
Старушка-гид не спеша вела группу по главному залу, а Ева пыталась поставить себя на место тех, о ком шла речь. В двенадцатом веке люди задумали соорудить конструкцию, которая потрясает размахом и сложностью девять столетий спустя. Наверное, в мечтах они представляли результаты своего труда, но – само собой! – не надеялись дожить до конца строительства. Ведь даже подготовка такого проекта занимает десятки лет, а основные работы тянутся веками.
Думала Ева не о мастерах с подмастерьями, которые клали камни, а об авторах грандиозного замысла. О королях, архиепископах, инженерах… Каково это – принимать исторические решения, которые определяют жизнь огромного множества людей на протяжении многих поколений? Каково это – начинать дело, которое надо продумать в деталях ещё на старте, не имея представления о будущем?
Величайший собор Европы заложили в эпоху Крестовых походов. Кто мог догадаться, что через триста лет люди откроют Америку, которая ещё через четыре столетия отнимет у новеньких башен титул самого высокого здания в мире?
Принимая дары у императора Фридриха Барбароссы, невозможно было предположить, что со временем не станет Священной Римской империи, а её части постигнут очень разные судьбы. Северная и центральная Италия прирастут новыми землями, Бургундия войдёт в состав Франции, Чехия и Нидерланды сделаются отдельными странами, а на торжества в Кёльн прибудет первый император объединённой Германии. Невозможно было предположить, какие ещё государства появятся и падут, какие войны прокатятся по земле, какие возникнут новые технологии… Человек не умеет видеть будущее настолько далеко. Выходит, авторы многовековых проектов считали, что в будущем существенных изменений не случится?
