— Это не важно, — сказал он, глядя на Кейт снизу. Совсем не важно. — Встал на четвереньки. — А знаешь, я любил тебя больше всего на свете. Больше всего. Долго тебе пришлось убивать эту любовь.
— Ты ко мне еще приползешь, — прошипела она. — На брюхе приползешь молить, проситься будешь!
— Так ногами прикажете, мисс Кейт? — спросил Ральф.
Кейт не отвечала.
Адам очень медленно пошел к дверям, осторожно ставя ноги. Провел рукой по косяку.
— Адам! — позвала Кейт.
Он тяжко повернулся. Улыбнулся ей, словно далекому воспоминанию. Вышел и без стука затворил за собою дверь.
Кейт сидела, глядя на дверь. В глазах у нее было пустынное отчаяние.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
1
Возвращаясь поездом из Салинаса в Кинг-Сити, Адам Траск сидел точно в облаке зыбких видений, звуков, красок. А мыслей не было никаких.
По-моему, в человеческой психике есть механизмы, с помощью которых в ее темной глубине сами собой взвешиваются, отбрасываются, решаются проблемы. При этом в человеке порой действуют нутряные силы, о которых он и сам не ведает. Как часто засыпаешь, полон непонятной тревоги и боли, а утром встаешь с чувством широко и ясно открывшегося нового пути — и все благодаря, быть может, этим темным глубинным процессам. И бывают утра, когда кровь вскипает восторгом, все тело туго, электрически вибрирует от радости — а в мыслях ничего такого, что могло бы родить или оправдать эту радость.
Похороны Сэмюэла и встреча с Кейт должны были бы вызвать в Адаме грусть и горечь, но не вызвали. В потемках души зародился восторг. Адам почувствовал себя молодым, свободным, полным жадного веселья. Сойдя в Кинг-Сити, он направился не в платную конюшню за своей пролеткой, а в новый гараж Уилла Гамильтона.
Уилл сидел в своей стеклянной клетке-конторе, откуда мог следить за работой механиков, отгородясь от производственного шума. Живот его солидно округлился. Он восседал, изучая рекламу сигар, регулярно и прямиком доставляемых с Кубы. Ему казалось, что он горюет об умершем отце, но только лишь казалось. О чем он слегка тревожился, так это о Томе, который прямо с похорон уехал в Сан-Франциско. Достойней ведь глушить горе делами, чем спиртным, которое сейчас, наверное, глушит Том.
Адам вошел — Уилл поднял голову, жестом пригласил сесть в одно из кожаных кресел, смягчающих клиентам жесткость счета за купленный автомобиль.
— Я хотел бы выразить соболезнование, — произнес Адам, садясь.
— Да, горе большое, — сказал Уилл. — Вы были на похоронах?
— Был. Я хочу, чтобы вы знали, как я уважал вашего отца. Никогда не забуду, чем я ему обязан.
— Да, люди его уважали, — сказал Уилл. — Больше двухсот человек пришло на кладбище — больше двухсот.
— Такой человек не умирает, — сказал Адам и почувствовал, что не кривит душой. — Не могу представить его мертвым. Он для меня как бы еще живей прежнего.
— Это верно, — сказал Уилл, хоть сам этого не чувствовал. Для Уилла Сэмюэл был мертв.
— Вспоминаю все, что он, бывало, говорил, — продолжал Адам. — Я не очень прислушивался, но сейчас слова всплывают в памяти, я вижу выражение его лица.
— Это верно, — сказал Уилл опять. — И со мной то же самое происходит. А вы возвращаетесь к себе?
— Да. И решил — дай-ка зайду, поговорю насчет автомобиля.
Уилл слегка и молча встрепенулся.
— Мне казалось, вы последним во всей долине раскачаетесь, — заметил он, прищурясь на Адама.
Адам рассмеялся.
— Что ж, я заслужил такое мнение, — сказал он. А переменился благодаря вашему отцу.
— Как же он этого добился?
— Я вряд ли смогу объяснить. Давайте лучше о машине потолкуем.
— Я с вами буду без хитростей, — начал Уилл. — Скажу прямо и правдиво, что не успеваю выполнять заказы на автомобили. У меня целый список желающих.
— Вот как. Что ж, тогда впишите и меня.
— С удовольствием, мистер Траск, и… — Уилл сделал паузу. — Поскольку вы нам близкий друг, то если кто-нибудь из очереди выбудет, я поставлю вас повыше, на его место.
— Спасибо, — сказал Адам.
— Как желаете оплачивать?
— То есть?
— Можно ведь в рассрочку — понемногу ежемесячно.
— Но в рассрочку как будто дороже?
— Да, добавляются разные проценты. Но некоторым так удобнее.
— Я сразу расплачусь, — сказал Адам. — Чего уж оттягивать.
— Немногие клиенты с вами согласятся, — сказал Уилл со смешком. — И я когда-нибудь начну предпочитать рассрочку, она мне тоже выгодней.
— Я об этом не подумал, — сказал Адам. — Но все таки запишете меня?
Уилл наклонился к нему.
— Мистер Траск, я вас поставлю во главе списка. Первая же поступившая машина пойдет вам.
— Спасибо.
— Для вас я это с радостью, — сказал Уилл.
— Как ваша мама? Держится? — спросил Адам.
Уилл откинулся в кресле, улыбнулся любяще.
— Она удивительная женщина, — сказал Уилл. — Она как скала. Мне вспоминаются все наши трудные времена, а их было достаточно. Отец был не слишком практичен. Вечно в облаках витал или в книжки погружен был. Мать — вот кто держал нас на плаву, без нее бы Гамильтоны в богадельне очутились.
— Славная женщина, — сказал Адам.
— Мало сказать славная. Сильная она. Крепко стоит на ногах. Прямо твердыня. Вы с похорон зашли к Оливии?
— Нет, не заходил.
— С похорон туда вернулось больше ста человек. И мама сама всю курятину нажарила и всех насытила.
— Сама?
— Сама. А ведь не кого-нибудь утратила — мужа.
— Да, женщина удивительная, — сказал Адам.
— Земная она. Понимала, что людей надо накормить, — и накормила.
— Я надеюсь, ее не сломит это горе.
— Не сломит, — сказал Уилл. — Всех нас еще переживет наша маленькая мамочка.
Возвращаясь на ранчо в пролетке, Адам обнаружил, что замечает вокруг то, чего не замечал годами. Видит в густой траве полевые цветы, рыжих коров, пасущихся и не спеша восходящих пологими склонами. Доехав до своей земли, Адам ощутил такую внезапную, острую радость, что удивился — откуда она? И вдруг поймал себя на том, что громко приговаривает в такт копытам лошади: «Я свободен. Свободен. Отмучился. Освободился от нее. Выбросил из сердца. О Господи мой Боже, я свободен!»
Он дотянулся до серебристо-серого ворсистого шалфея на обочине, пропустил его сквозь пальцы, ставшие от сока липкими, понюхал их, глубоко вдохнул в себя резкий аромат. Ему было радостно вернуться домой. И хотелось увидеть, насколько выросли ребята за эти два дня, — хотелось увидеть своих близнецов.
