— Наверно, ты прав. Я подумал, может, тебе пособить надо, вот и пришел.
— Спасибо. Я уж решил, ты так и будешь всю жизнь сидеть с этой кралей, за ручки держаться. Долго еще она собирается у нас гостить?
Адам уже готов был признаться, что сделал Кэти предложение, но что-то в голосе Карла остановило его.
— Да, кстати, — сказал Карл. — Тут недавно проходил Алекс Платт. С ним такая история вышла, не поверишь. Он нашел целое состояние.
— Как это?
— Знаешь то место на его участке, где кедровая роща? Возле самой дороги, знаешь?
— Знаю. Ну и что?
— Алекс как раз шел через эту рощу вдоль своего забора. На кроликов охотился. И нашел чемодан — мужские вещи, все очень аккуратно сложено. Правда, от дождя они насквозь промокли. Видно, давно там валялись. А еще нашел деревянную шкатулку, она была на замок заперта. Он ее взломал, а в ней без малого четыре тысячи долларов. И еще нашел сумочку. Но пустую.
— И что, нигде никакой фамилии?
— Это-то и самое странное. Ни одной метки — ни на белье, ни на костюмах. Похоже, тот человек не хотел, чтобы его выследили.
— Алекс решил оставить деньги себе?
— Он их отнес шерифу, тот даст объявление, и, если никто не откликнется, все достанется Алексу.
— Владелец наверняка отыщется.
— Я тоже так думаю. Алексу я, правда, не сказал. Он на седьмом небе от счастья. Но странно, что никаких меток — и не то чтобы срезаны, а даже нашиты не были.
— Это очень большие деньги, — сказал Адам. — Кто нибудь обязательно за ними придет.
— Алекс тут долго со мной калякал. Ты ведь знаешь, его жена любит по гостям ходить… — Карл замолчал. Адам, — наконец сказал он, — мы должны поговорить. И так уже весь округ судачит.
— О чем? Ты про что?
— Да все про то же, черт побери! Про нее. Нехорошо это, когда в доме у двух холостых мужчин девушка поселилась. Алекс говорит, женщины в городе уже чешут языками почем зря. Адам, нам так нельзя. Мы все-таки здесь живем. Негоже нам себя позорить.
— Ты что же, хочешь, чтобы я больного человека на улицу выгнал?
— Я хочу, чтобы ты от нее отделался… хочу, чтобы ее не было в нашем доме. Не нравится мне она.
— Ты ее с первого дня невзлюбил.
— Да, правильно. Я ей не верю. В ней есть что-то такое… что-то… даже не знаю, что именно, но мне это не нравится.
— Сделаем так, — медленно сказал Адам. — Потерпи еще неделю, а через неделю я решу, как с ней быть.
— Обещаешь?
— Да, обещаю.
— Что ж, хотя бы так. Я через Алекса передам его жене, а уж она разнесет по всему городу. Господи, до чего же хорошо будет, когда мы снова останемся вдвоем. А память к ней небось так и не вернулась?
— Нет.
6
Пять дней спустя, когда Карл уехал закупить корм для телят, Адам подогнал бричку к крыльцу кухни. Он помог Кэти усесться, укутал ей ноги одеялом и еще одно одеяло набросил ей на плечи. Приехав в окружной центр, они пошли к мировому судье, и тот их поженил.
Карл к их возвращению был уже дома. Когда они вошли в кухню, взгляд его помрачнел.
— Я думал, ты отвез ее на станцию и посадил в поезд.
— Мы поженились, — просто сказал Адам.
— Поженились?!
— А почему бы нет? Я что, не могу жениться?
Кэти быстро прошла в спальню и закрыла за собой дверь. А Карл уже бушевал:
— Она же дрянь, говорю тебе! Она — шлюха!
— Карл!
— Я тебе говорю, она дешевая шлюха! Да я бы ее на милю к себе не подпустил… сука она, тварь последняя!
— Замолчи! Замолчи сейчас же, слышишь? Не смей распускать свой поганый язык, она — моя жена!
— Жена?! Кошка она подзаборная, а не жена!
— Сдается мне, ты ревнуешь. Карл, — тихо сказал Адам. — Ты, по-моему, и сам бы не прочь на ней жениться.
— Ну ты и дурак! Чтоб я еще ревновал?! Да я с ней под одной крышей жить не желаю!
— Тебе и не придется, — размеренно сказал Адам. Я уезжаю. Если хочешь, можешь откупить мою долю. Забирай себе всю ферму. Ты же этого хотел. Вот и живи здесь, в своем дерьме, пока не сдохнешь!
Карл понизил голос:
— Но почему ты не можешь от нее избавиться? Адам, прошу тебя! Выгони ее к чертовой матери! Она же тебе всю жизнь искурочит! Она погубит тебя, Адам, погубит, помяни мое слово!
— Откуда ты про нее столько знаешь?
У Карла потухли глаза.
— Ниоткуда. — И он замолчал.
Адам не спрашивал, выйдет ли Кэти ужинать. Отнес две тарелки в спальню и сел рядом с ней на кровать.
— Мы с тобой уедем отсюда, — сказал он.
— Давай лучше я одна уеду. Отпусти меня, я тебя прошу. Я не хочу, чтобы ты из-за меня возненавидел брата. Но почему он меня так не любит?
— Мне кажется, он ревнует.
Глаза ее сузились.
— Ревнует?
— Да, так мне кажется. Но ты не волнуйся. Мы уезжаем. Поедем в Калифорнию.
— Я не хочу в Калифорнию, — бесстрастно сказала она.
— Чепуха! Там чудесно, круглый год солнце и очень красиво.
— В Калифорнию я не поеду.
— Ты — моя жена, — сказал он мягко. — И я хочу, чтобы ты поехала со мной.
Она замолчала и больше к этому разговору не возвращалась.
Они услышали, как Карл хлопнул дверью.
— Это хорошо, что он в город пошел, — сказал Адам. Пропустит пару стаканов, ему и полегчает.
— Адам, — Кэти потупила глаза, — пока я не поправлюсь, я не смогу быть тебе женой.
— Понимаю, — кивнул он. — Ничего, я подожду.
— Но я хочу, чтобы ты был рядом. Я боюсь Карла. Он так меня ненавидит.
— Я перенесу сюда мою раскладушку. Если тебе вдруг станет страшно, ты мне скажешь. Протянешь руку и разбудишь.
— До чего же ты хороший… Может, сделаешь чаю?
— С удовольствием. Я и сам с тобой попью.
Он принес из кухни две чашки с дымящимся чаем и пошел за сахарницей. Потом сел на стул возле кровати.
— Я заварил покрепче. Тебе не слишком крепко?
— Нет, я люблю крепкий чай.
Он допил свою чашку.
— Какой-то странный вкус. Тебе не показалось?
Кэти растерянно прижала руку ко рту:
— Ой, дай-ка я попробую. — И выпила остатки чая из его чашки.
— Адам! — воскликнула она. — Ты взял не ту чашку-это же моя! Я положила в нее лекарство.
