— Здрасьте, мистер Траск, — сказал Гораций. — Слышал, вы ранены. — Он помолчал, ожидая ответа. Затем продолжил:
— Вот я и подумал: надо заехать, проведать. Как же это с вами приключилось?
На лице у Адама проступило нетерпение. Он заворочался.
— Если вам больно говорить громко, можете шепотом, — доброжелательно посоветовал Гораций.
— Больно, только когда глубоко дышу, — тихо сказал Адам. — Я чистил револьвер, и он выстрелил.
Гораций искоса поглядел на Джулиуса. Адам перехватил этот взгляд, и щеки его порозовели от смущения.
— Что ж, бывает, — кивнул Гораций. — А где ваше оружие?
— Ли его, по-моему, куда-то убрал.
Гораций подошел к двери:
— Эй ты, китаеза, неси сюда револьвер.
Через минуту Ли просунул в дверь кольт, рукояткой вперед. Гораций оглядел револьвер, вывернул барабан, выковырял из него патроны и понюхал пустую медную гильзу.
— Выходит, эти штуки лучше стреляют не когда из них целишься, а когда их чистишь. Я, мистер Траск, обязан доложить в округ. Много времени я у вас не займу. Значит, вы чистили револьвер — чистили, вероятно, шомполом, — он выстрелил, и пуля попала вам в плечо, да?
— Все верно, сэр, — быстро сказал Адам.
— Вы чистили его со вставленным барабаном?
— Да.
— Вы воткнули в дуло шомпол и толкали его туда сюда, а револьвер в это время был направлен на вас и курок был взведен, так что ли?
Адам хрипло глотнул воздух. Гораций продолжал:
— В таком случае шомпол должен был пробить вас насквозь, а заодно вам отстрелило бы и левую кисть, Белесые, выцветшие от солнца глаза Горация не отрываясь следили за лицом Адама. Помолчав, он мягко спросил:
— Как все-таки было дело, мистер Траск? Расскажите правду.
— Это несчастный случай, я вам правду говорю, сэр.
— Вот вы сейчас меня слушали, и неужели вы думаете, что в докладе шерифу я напишу такую же чепуху? Он решит, что я спятил. Как все было на самом деле?
— Видите ли, я не очень умею обращаться с револьвером, Может, было не совсем так, как я рассказал, но я действительно его чистил, и он вдруг выстрелил.
В носу у Горация что-то засвистело. Ему пришлось дышать ртом. Медленно подойдя к изголовью кровати, он взглянул в настороженные глаза Адама.
— Вы ведь перебрались к нам недавно, мистер Траск? С Восточного побережья, как я понимаю?
— Да, правильно. Из Коннектикута.
— И там, наверное, уже редко пользуются револьверами?
— Да, нечасто.
— Но на охоту там все же ходят?
— Иногда.
— Стало быть, вы больше привыкли к дробовику?
— Совершенно верно. Хотя сам я охотился мало.
— Насколько я понимаю, револьвером вы едва ли пользовались, так что обращаться с ним не умеете.
— Все правильно, — нетерпеливо сказал Адам. — Там почти ни у кого нет кольтов.
— И значит, когда вы переехали к нам, вы купили этот револьвер, потому что здесь такой есть у каждого, и вы хотели набить руку.
— В общем, да. Я думал, неплохо будет научиться.
Джулиус Юскади стоял застыв, весь внимание, и не произносил ни звука, только слушал.
Вздохнув, Гораций отвернулся от Адама. Скользнув глазами по лицу Джулиуса, перевел взгляд куда-то в глубь комнаты, потом вновь посмотрел себе на руки, на револьвер. Положил его на низкий комод, рядом аккуратно выложил патроны.
— Знаете, я служу помощником шерифа совсем недавно, — сказал он. — Я думал, эта работа мне понравится и, может, через пару лет попробую пройти в шерифы. Но, видно, у меня кишка тонка. И работа эта мне совсем не нравится. Адам следил за ним с беспокойством. — Раньше, мне кажется, никто меня не боялся… злились, да, но чтоб бояться — такого не было. Неприятно, когда тебя боятся, противно мне это.
— Хватит тебе! — раздраженно сказал Юскади. — Все равно ты не можешь уйти в отставку сию минуту.
— Что значит не могу?! Захочу и уйду. Ладно, все! Мистер Траск, вы служили в кавалерии. На вооружении у кавалерии карабины и револьверы. Вы… — Он замолчал и проглотил слюну. — Что здесь произошло, мистер Траск?
Глаза у Адама, казалось, стали еще больше; они повлажнели, веки налились краснотой.
— Это был несчастный случай, — прошептал он.
— Кто-нибудь видел, как это произошло? Ваша жена при этом присутствовала?
Адам не отвечал, и Гораций увидел, что глаза у него закрыты.
— Мистер Траск, вам сейчас плохо, я понимаю. И я, как могу, стараюсь вас не утомлять. Может, я пока поговорю с вашей женой, а вы отдохнете? — Он подождал ответа, потом повернулся к двери, где у порога по-прежнему стоял Ли.
— Китаеза, передай своей мисси, что я буду счастлив поговорить с ней.
Ли молчал.
— Моя жена уехала в гости, — не открывая глаз, сказал Адам.
— Так ее не было здесь, когда это случилось? — Гораций взглянул на Джулиуса и увидел, что у того какое то странное выражение лица. Губы у Джулиуса слегка кривились в иронической улыбке.
А ведь этот соображает лучше меня, пронеслось в голове у Горация. Вот из кого бы вышел дельный шериф. Так, так, — сказал он вслух. — Это уже интересно. Всего две недели назад ваша жена родила, причем двойню, а сейчас вдруг уехала в гости. Детей она тоже с собой взяла? Мне показалось, я слышал, как они тут где-то пищат. — Нагнувшись над кроватью, Гораций тронул Адама за стиснутый кулак. Мне самому все это очень неприятно, но разобраться я обязан. Траск! — рявкнул он. — Я требую, чтобы вы рассказали правду. И это не праздное любопытство. Я здесь представляю закон. Откройте глаза, черт возьми, и говорите, иначе, клянусь, я отвезу вас к шерифу, и плевал я, что вы ранены!
Адам открыл глаза: взгляд у него был отсутствующий, как у лунатика. И когда он заговорил, голос его звучал на одной ноте — ровно, тускло и мертво. Казалось, он тщательно и правильно произносит слова на языке, которого не понимает.
— Жена ушла от меня, — сказал он.
— Куда?
— Не знаю.
— Как вас понимать?
— Я не знаю, куда она ушла.
Тут впервые за все время в разговор вмешался Джулиус:
— Почему она ушла?
— Не знаю.
Гораций рассердился:
— Траск, не хитрите! Вы играете с огнем, и все это мне очень не нравится. Вы не можете не знать, почему она ушла.
— Я действительно не знаю.
— Может быть, она заболела? Вы не замечали за ней никаких странностей?
— Нет.
