— Подделки носить — позорище, ясное дело, — уверенно оппонировал я. — Надевая подделку, ты сам становишься подделкой. Тут-то понятно всё. Но ведь можно покупать качественные и оригинальные вещи просто в десятки раз дешевле. Выбирать обычные бренды средней ценовой категории и преспокойно радоваться жизни. Зачем тратить драгоценное время жизни на выбор «одежды»? Зачем вообще думать о столь несущественных нюансах? Неужели нет дел поважнее? А «дорогие аксессуары», «украшения», «статусы» и прочие прелести бесконечных денег лишь сводят нормального человека с ума, превращая в озлобленного и ожесточённого нелюдя.
— Ой, я тебя умоляю, — с явным пренебрежением наморщился Тарантино. — Надоел уже этот стрёмный миф: «Мы — бедные и жалующиеся на жизнь, зато хорошие! А они — богатые, злые и очень плохие!» Сколько можно лицемерных испражнений? Этой много лет назад застрявшей в головах людей омерзительной заразы в виде моды на бедность и разделения людей на «своих» и «чужих» по толщине кармана? Сколько можно смаковать и обсасывать несуразный фетиш? Чем-то напоминает моду середины девяностых на проституцию и наркоманию. Может, пора понять, наконец, что и с той и с другой стороны — одни и те же люди из одной и той же плоти, рождённые и выросшие в одной и той же стране?
— Дело не в том, — спешно попытался разъяснить недопонимание я, — что люди «против» материального богатства и якобы «за» бедность. Ты совершенно не слышишь сути их недовольства. И даже тотальная пауперизация тут ни при чём. Люди против возведения материального богатства в первостепенную значимость. Люди против выпячивания дорогущих шмоток и понтов от баснословно дорогой роскоши. Крик людей о том, что лучше они останутся бедными, но людьми, чем станут богатыми, но превратятся в нелюдей. Обретение богатства в современном мире неспроста отождествляется с потерей человечности. В погоне за материальными благами и собственной властью люди ломают свою человечность, переступая через мыслимые и немыслимые границы. Когда люди делят на «своих» и «чужих», они имеют в виду не саму по себе толщину кармана. Когда люди кого-то называют «чужими» — они имеют в виду перешагнувших через себя во имя богатства «нелюдей». А когда люди называют кого-то «своими» — они имеют в виду «людей», остающихся верными принципам человечности и морали. Протест людей — это не сопоставление толщины кошельков. Отнюдь! Это постановка на весы двух разных смыслов жизни. И в противостоянии двух смыслов нечеловечность уступает человечности, а тщеславие проигрывает любви. И я считаю это абсолютно оправданным и прекрасным выбором. Протест людей абсолютно логичен. Как говорится: «Лучше быть бедным, чем дешёвым». Разумеется, если кто-то сможет достичь материального достатка, сохранив человечность, то такой замечательный вариант никогда не вызовет ни у кого протеста и отторжения. Но, к сожалению, в нашей жизни он утопичен и недостижим…
— А почему бы, — озадаченно заговорил Тарантино, — будучи «человечным человеком» при наличии возможности не покупать самые качественные вещи? Почему бы не покупать высшую ценовую категорию? Какой смысл брать хуже того, что можешь взять? Вместо того чтобы убеждать себя в «бесполезности переплаты», лучше отдавать себе отчёт в получении радости от прекрасной возможности участвовать в лучшем из созданного людьми. Признай, что ты с радостью возьмёшь лучшее, как только у тебя появится такая возможность. И вместо самоутешения о ненужности роста лучше изыскивать возможности для роста. Пусть и убеждать себя в «ненужности роста» гораздо проще, чем признавать его необходимость.
— Не совсем уверен, — пожимая плечами, возражал я, — что покупка «роскоши» вместо «излишеств» является каким-то «ростом». По мне, уже наличие «комфорта» является достаточным уровнем такого базового потребления, как одежда. Да и повторюсь, не вижу смысла тратить время на несущественное… И ты в самом деле считаешь, — я решил развить его изначальную мысль, — что люди, покупающие дорогую одежду, реально «отдают дань уважения идеям», а не просто колотят понты, демонстрируя окружающим свой достаток? Выпендрежники обвешиваются кричащими логотипами во весь рост, чтобы отдать кому-то дань уважения? Очень сомневаюсь!
— Покупающие дорогую одежду люди делятся на два типа: кричалки и умелки. Кричалки покупают только ту дорогую одежду, где «написана» её дороговизна. Для кричалок принципиально, чтобы стоимость одежды была отчётливо видна всем окружающим людям. Кричалки — павлины, соискатели всеобщего внимания. Им свойственна логомания — любовь к крупным логотипам или множественным монограммам по всей одежде. Умелки же давно самоутвердились и покупают хорошую одежду просто потому, что могут себе её позволить. И одежду умелок отличает сдержанность и строгость. Стоимость и статус такой одежды могут быть совершенно непонятны непосвящённому взгляду. Неприметный серый вязаный свитер на сидящей в кофейне за соседним столиком скромной девушке может оказаться кашемировым свитером Fendi. А ничем не выделяющееся её черное старое пальто может быть очень даже новым винтажным пальто от Chanel. А обычная серая майка на проходящем мимо неприметном молодом человеке может оказаться льняной майкой Zilli. Далеко не все люди, любящие и уважающие качество, любят при этом понты. Чаще всего скорее наоборот: люди, любящие понты, ничего не смыслят в качестве и тупо платят за бирку с кричащими логотипами. Кричалки — платят за понты, а умелки — за идею и качество.
— Ты, блин, целый философский труд раздул из покупки оверпрайснутых шмоток, — округлив глаза от удивления, улыбнулся я. — Хоть я и не согласен с бессмысленной идеей переплаты, но мысль твою можно неплохо развить.
— Так покупка любого товара — это и есть философия. Всё приобретается по определённой причине, в сути которой и кроется философия покупки. А развить — в каком смысле? Что развить? Какую мысль?
— Мысль о кричалках и умелках, — уточнил я. — По идее, подобное деление относится не только к покупающим одежду людям. Оно в целом неплохо отражает все проявления людей. Если разобраться, то твоё деление будет уместно в любом аспекте жизнедеятельности: одни люди кричат, а другие умеют. И кричат обычно не умеющие. Кто умеют — не кричат. Сильные и уверенные в себе люди обычно добры и спокойны. А неуверенные и слабые всё время всех задирают и лезут в попытках самоутвердиться. По сути, исчерпывающим доказательством силы является её осознание. А стремление в признании силы со стороны исходит лишь от отсутствия силы. Кричалки прекрасно осведомлены об отсутствии у себя силы, и их крик является тщетной попыткой переубедить самих себя в обратном. А умелки, обладающие силой, не испытывают надобности в подтверждениях, оттого и не кричат. Кричалки могут и не иметь возможности покупать оригинальную брендовую одежду, но они всё равно будут желать кричать и, вероятней всего, будут покупать те самые подделки. А умелки, не имеющие возможности покупать дорогую одежду, будут прекрасно чувствовать себя и в одежде гораздо более низкого ценового сегмента. Я думаю, здесь дело не в материальной возможности человека, а в его внутреннем состоянии. Человек либо по жизни неуверенная в себе беспокойная кричалка, либо уверенная в себе спокойная умелка. А всё остальное — это следствия. Существует множество богатых людей, которым не нужна кричащая роскошь. Посмотри, к примеру, как одеваются и в целом живут многие богатые люди Европы и США. Это скромные люди, давным-давно всё доказавшие и себе и окружающим.
