Я хочу его. От одной только мысли, что он займётся со мной сексом, живот напрягается.
Его тело меня возбуждает. Этническая татуировка в этом освещении выглядит особенно ярко. Он весь очень яркий. Эти карие глаза, тёмные брови, золотистая кожа.
ХОЧУ ЕГО!
Сейчас даже близко не буду думать о той брюнетке и о том, чем они двое занимались.
Чёрная, всепоглощающая ревность придаёт мне сил. Он снова вошёл в мою жизнь и ПОШЛА ОНА! ПОШЛА ТЫ! ОН МОЙ!
Если он хочет трах*ся жёстко, пусть использует моё тело. Мне всё равно, что он с ним будет делать. Я его люблю.
Дрожащими руками стаскиваю толстовку и бросаю её на пол, как и было велено.
Паша открывает глаза и молча наблюдает за мной тяжелым взглядом.
Сердце так колотиться, что я боюсь за свои рёбра.
Провожу рукой по волосам и не очень уверенно перебираюсь к нему на колени, задев рычаг передач. Он опускает руки вдоль тела, не собираясь мне помогать.
Смотрю в его глаза, устраиваясь боком и вытягивая ноги.
Его лицо так близко, что я чувствую его дыхание. Не знаю куда деть руки. Моя одежда сырая и неприятная к телу. Это добавляет неуклюжести, когда я всё-таки решаюсь пристроить их на его груди. Кладу на неё свои ладони, трепеща от твёрдости и силы тела подо мной.
Паша выглядит совершенно безучастным, забирая последние крупицы моей уверенности.
Небо снова сотрясает гром, но для меня мир вокруг практически перестал существовать.
Сейчас я вижу каждую пору на его лице. Каждую ресничку, вокруг его тёмных глаз. Он переводит глаза на мой веснушчатый нос, потом снова возвращает их к моим глазам и спрашивает:
— Мы тут до ночи сидеть будем?
Сейчас мне хочется залепить ему пощёчину.
Вместо этого зло отстраняюсь и, дёрнув за узел футболки, распускаю его. Паша прищуривается, а я резкими движениями избавляюсь от неё, оставаясь топлес. Спина и грудь мгновенно покрываются мурашками. Соски превращаются в горошины и начинают зудеть.
Мне особо нечем гордиться, но грудь у меня всё же есть. Какая-никакая. И раньше она ему нравилась, хоть была ещё меньше.
Бросаю футболку на пассажирское сидение и беру его жилистую тёплую ладонь в свою. Кладу её на свой скромный холмик и припадаю к его губам.
Мягкие…
Благов дёргается, сжимая пальцы, отчего меня прошибает пот. Внизу живота образуется тяжесть. Моя грудь полностью тонет в его ладони, сосок упирается в её центр.
Господи, как это горячо…
Начинаю шумно дышать через нос и размыкаю губы. Обхватываю его голову ладонями. Касаюсь его губ языком. Ёрзаю, и непроизвольный стон покидает мою грудь. Потому что, каким бы безучастным он не казался, под моей попой обозначается твёрдый бугор.
Мамочки…
У меня между ног становится очень жарко. И скорее всего мокро. Сжимаю бёдра и ломлюсь языком в его рот, требуя пустить меня.
Он пускает.
Его вкус…
Мужчина…мой мужчина…
Нахожу его язык своим. Трусь об него. Кусаю, посасываю его губы.
Хочу, чтобы он ответил мне.
Наклоняю голову и проталкиваю язык ещё глубже.
Ответь мне…
Чтоб тебя, БЛАГОВ!
Он не двигается и не шевелится, застыв, как ИСТУКАН с моей грудью в руке.
Шумно дыша, оставляю его губы и открываю глаза. Его взгляд совершенно нечитаемый, но зрачки расширены так, что глаза кажутся почти чёрными. Чуть влажные губы слегка приоткрыты. В ягодицы мне упирается очень уверенная эрекция. Сердце в его ладони бьётся, как ненормальное.
— Это всё? — хрипло спрашивает Паша, глядя мне в глаза.
Сжимаю губы.
— Всё, — бурчу, упираясь ладонями в его грудь.
— Сядь на место и оденься, — велит он, невзначай обведя мой торчащий сосок подушечкой большого пальца.
— АЙ! — от неожиданности дёргаюсь я и кусаю губу, пряча глаза.
Его рука оставляет мою грудь, не забыв напоследок коснуться её костяшками пальцев, снова задев сосок. У меня по позвоночнику проходит дрожь.
— Ммм… — стону, запрокинув голову.
— Катя, бл*ть, слезай с меня… — угрожающе требует Благов, подталкивая второй рукой мою попу.
— Сейчас… — обиженно бормочу я, пытаясь справиться с головокружением, которое накатывает, когда я вижу его горячий взгляд, устремлённый на моих маленьких подружек.
Опираясь на его плечи, кое-как сползаю на своё место. Достаю из-под себя футболку, поглядывая на Благова. Он морщится и смотрит на свой пах. Я тоже смотрю, быстро одеваясь и краснея.
Это выглядит…волнующе угрожающе.
Я бы всё отдала, чтобы потрогать то, что сформировало в его спортивных штанах настоящую двухместную палатку.
Улыбаюсь и хихикаю.
Паша посылает мне красноречивый взгляд и откидывает голову на подголовник, прикрывая глаза.
Мне до безумия хочется снова почувствовать его губы. Только чтобы он тоже участвовал. Хочу, чтобы он обнял меня. Прижал к себе. Хочу, чтобы целовал меня. Хочу с ним всего.
Не спуская с него глаз, подрагивающим голосом спрашиваю:
— Так…эмм…я сдала экзамен?..
Пожалуйста, не отсылай меня…
— Ты мне подкинула охеренный гемор, — отзывается он, не открывая глаз.
— Ты же не вернёшься…к НЕЙ?… — сипловато спрашиваю, потирая ладонями мокрые колени. — Если вернёшься, лучше сразу скажи…я с тобой никуда не поеду…
Просто уйду в дождь и потеряюсь в тумане. Мне невыносима мысль о том, что эта женщина коснётся его. Не хочу тогда ничего знать. Пусть уходит раз и навсегда…
— Пристегни ремень, — обрывает он меня, открывая глаза и пристёгивая собственный ремень.
Включает дворники и переводит рычаг передач на позицию D.
— Так что?.. — настаиваю я на своём, готовая в любую секунду бежать отсюда.
— Я сегодня улетаю в Америку на несколько дней, поэтому нет, я не вернусь к ней, — раздражённо говорит он, выруливая с парковки. — Так что пристегни ремень и прикрой свой ротик на минутку, мне нужно подумать.
Возмущённо ахаю и говорю, пристёгиваясь:
— Не разговаривай со мной, как с ребёнком, понял?
Он хмыкает, бросив на меня ленивый взгляд, и спрашивает провокационно:
— А то что? Поцарапаешь меня?
Пыхчу в негодовании и отворачиваюсь к окну, спросив:
— Это будет считаться "жёстко"?
— Посмотрим, — ровно бросает он, возвращая внимание дороге.
