Глава 25
Покрытая тёмной щетиной щека на глазах становится красной. Чётко прорисовывается след от моей ладони. В ужасе от содеянного пячусь назад, прикрыв рот руками. Мои глаза превратились в две пиццы, а пальцы покалывают.
Я должна извиниться, но у меня язык онемел. Я в шоке от себя.
Паша резко разворачивается и молча уходит, демонстрируя мне свою рельефную спину, на которой ещё заметны следы от моих ногтей.
О…нет, нет, нет, нет…
Мы же не Бони и Клайд…
Смотрю на ямочки у основания его спины, не зная, что мне делать. Он подходит к дивану и подхватывает с пола бокал. Садится, возвращаясь в исходное положение.
Закрываю глаза и выдыхаю судорожно.
Мне стыдно. Я веду себя, как сумасшедшая.
Никак не могу отпустить свои обиды, и вот что из этого вышло. Но, что я могу поделать, если ЭТО гложет меня? Как нарыв.
Что мне нужно?
Чтобы он разделил со мной мои прошлые беды? Сказал, что сожалеет?
Зачем?
Не знаю.
Я зациклилась на себе. Реально зациклилась.
Бросаю тоскливый взгляд на Пашу. Он сидит, глядя в телевизор, по которому идет повтор баскетбольного матча. Сделав глоток, свободной рукой небрежно поправляет то, что находится в его шортах.
Я такая кретинка.
Он разорвал ради меня серьёзные отношения, отказался от работы, которую хотел, и остался в Москве, вместо того, чтобы уехать работать в Испанию. Где его отец является полномочным послом.
Но, ведь он здесь. Со мной. А я с ним. Мы здесь одни, мы дома. В тепле и уюте. За окном шумит ночная Москва, но он укроет меня от неё. Спрячет в своих руках. Он уже так делал. Это бесценно. Чувство защищенности.
Медленно иду к дивану.
Останавливаюсь перед ним, заслонив собой обзор. Паша поднимает на меня непроницаемые глаза и превращается в ожидание.
Я знаю, что он меня не оттолкнет. Я нужна ему. Правда не знаю, почему именно я.
Опускаюсь на колени между его ног, глядя в глубокие карие глаза. Он делает глоток виски и перекатывает терпкий напиток во рту.
— Извини… — прошу его тихо.
— Угу… — отзывается Паша, переводя глаза на телек за моей спиной.
Провожу ладонями по внешней стороне его голеней, наблюдая за его лицом. У него всё такое твёрдое. Я чувствую его икроножные мышцы, они как камень. Такие крупные, как две мои. Скольжу ладонями выше. По коленям и дальше, по бёдрам, задирая шорты. Бёдра его такой же плотности, как и всё остальное. Мои большие пальцы немного (специально) задевают их внутреннюю поверхность. Паша ёрзает с безразличным видом, а область его паха, которая находится прямо перед моими глазами…шевелится.
В этой позе его пресс напрягся, и обозначились очертания брюшных мышц. Его тату выглядит как родное. Будто он с ней родился.
Подаюсь вперёд и, не спуская с него глаз, целую идеально завязанный пупок.
Паша выдыхает через нос так, что его ноздри раздуваются, продолжая при этом смотреть на экран, но лицо его стало более расслабленным.
Я хочу снять с него весь возможный стресс. Может, я ему для этого нужна? У меня есть только моя нежность и любовь. Пусть забирает.
Целую шелковистые волоски под пупком. Не могу удержаться и трусь носом о его кожу. Под посторонним запахом геля для душа улавливаю его собственный. Хочу пахнуть им. Я ненормальная, знаю.
Приподнимаю голову и провожу пальцем по небольшой борозде, разделяющей его торс на две половины. Вслед за моим пальцем по загорелой коже разбегаются мурашки. Мышцы сокращаются. По мощному телу проходит дрожь, а рука, лежащая на диване, сжимается в кулак.
Его эрекция упирается мне в грудь, приподняв шорты.
Вот так, Павел Олегович, мой любимый хладнокровный карьерист. Может я и маленькая дурочка, не знающая как этот мир устроен и как купить билет на самолёт, но даже я понимаю, что теперь мы готовы к переговорам.
Я чувствую небывалый подъем. До меня вдруг дошло, как сильно он меня хочет. И не только в интимном плане, а вообще. Хочет меня рядом. Правда, не совсем такую, какая я есть, но тем не менее.
— Мы поссорились… — говорю, опускаясь на пятки и складывая руки на коленях. — Нужно помириться…
— Уверена, что готова? — бесстрастно спрашивает он, переводя на меня слегка затуманенный взгляд, будто ничего особенного с ним не происходит. — Второй раз по этому вопросу я мириться не буду. Если твои тараканы ещё голодные, лучше выскажи всё сейчас.
— Уверена… — заверяю его тихо.
Я действительно готова. Я не хочу больше возвращаться к этому. Мой нарыв лопнул.
Паша с прищуром всматривается в моё лицо. Потом отрывает спину от дивана и садится, нависнув надо мной.
Я сама покорность. Но, кажется я не очень хорошая актриса, потому что он ставит стакан на пол и поднимает пальцами мой подбородок, заставляя смотреть на себя.
Я окружена его телом. Мне это очень нравится. Хлопаю ресницами, глядя в его глаза. В них плещется подозрение.
Опускаю взгляд долу, не в силах сдержать улыбку.
— Что ты там мозгуешь, а? — спрашивает он с нажимом.
Это будет мой секретик. Ммм…восхитительно.
Упираюсь рукой в его грудь и спрашиваю то, что должна была спросить ДАВНЫМ — ДАВНО:
— Как ты жил эти годы в Америке?
Его глаза задумчиво блуждают по моему лицу. Поднимаю руку и нежно провожу пальцем по его брови. Щекочу его висок. Паша опускает веки.
— Первый год работал по двенадцать часов в сутки, — тихо говорит он, опуская ладонь на моё плечо. — Мне даже подрочить было некогда. Очень крупное рекламное агентство, огромный штат. Армия стажеров. Через год заключил трехлетний контракт и вошёл в штат…
- Это…было тяжело? — спрашиваю так же тихо, проводя пальцами но его шее.
— Это было пи*ц как тяжело, — говорит он, не открывая глаз. — К концу срока я так замахался, что решил не перезаключать контракт. Это обычная практика для них. Паши как лошадь, но тебе за это хорошо заплатят. Я купил эту квартиру и вернулся в Москву год назад. По сравнению с тем опытом, здесь, да и в Европе тоже, я просто пинаю х*и.
Вздыхаю.
По крайней мере, я понимаю, почему он обо мне не думал. Ему было не до меня. Он зарабатывал деньги, которые правят миром. Ну, и закалялся, как сталь, приобретая жизненный опыт.
Встаю на колени и обнимаю его шею руками. Его руки обнимают меня в ответ и прижимают к себе.
Восхитительно. Так надёжно.
Теперь, когда я знаю, что мне все можно, как раз этим и займусь.
