Да! Да! Да!
Поцелуй меня, скорее же…
— Иди ко мне… — просит он, склоняя голову.
Встаю на цыпочки и тянусь к нему так, чтобы не коснуться его тела. Он проводит носом по моей щеке, и мои глаза закрываются. Его тёплые губы касаются моих. Раскрываю их, и наши языки встречаются. Это ударяет по нервам. Щекочащее тепло его языка. Его язык у нас всегда за главного. Только он решает как мы будем целоваться. Просто поиграем или это будет "поцелуй с последствиями".
Сейчас он хочет просто поиграть.
Подчиняюсь.
Это настоящая пытка. Я хочу, чтобы он прижал меня к себе. Я так соскучилась. Он целый день где-то пропадал. Его губы говорят мне, что он скучал тоже.
Господи, как я буду жить без него? Это будет что-то очень жалкое и тоскливое.
Мне больно…
Мои ноздри трепещут, втягивая чистый запах его пота. Чувствую, как щиплет в носу, а губы подрагивают. Любимый мой…почему со мной случилось такое дерьмо? Чем я хуже других? Я не лучше и не хуже. Я такая же, как все.
Я так боюсь.
Не выдерживаю, и кладу руку ему на плечо, мечтая быть ближе.
— Платье испортишь… — шепчет Паша мне в губы, покусывая нижнюю.
— Ещё… — требую, комкая пальцами рукав его футболки.
— КАтёнок, вечером я тебя сожру вместе с этим платьем… — обещает он, заставляя меня дрожать.
Я не знаю, что происходит с нашим сексом. Но, он какой-то безумный. Вчера мы занялись любовью практически на том месте, на котором сейчас стоим. То есть, посреди комнаты. В одно мгновение мы проходили мимо друг друга, а в следующее я уже на спине с задранным сарафаном и он со спущенными штанами.
Паша целует мой лоб, собираясь отстраниться. Я сглатываю, открывая глаза. Он изучает их, будто они хранители информации, и спрашивает:
— Всё нормально?
Киваю, отводя взгляд.
— У тебя ничего не болит?.. — с подозрением требует он, приседая, чтобы заглянуть в моё лицо.
Только моя душа.
— Колени… — дерзко шепчу я, чтобы Света ни дай Бог этого не услышала.
Паша некоторое время молчит, поднимая мой подбородок пальцами. Строю рожицу и показываю ему язык.
— Ладно, я в душ… — купившись, кивает он. Выпускает моё лицо и, мотнув головой в сторону вазы с цветами от Вадика, бросает. — А ты эту херь персиковую убери на хрен отсюда!
Глава 27
— Тебя ещё не укачало? — спрашивает Благов над моей головой.
— Нет, — отвечаю тихо, прикрывая глаза и сильнее сжимая его талию руками.
Меня не укачало. Я впервые за целый день ни о чём не думаю. Просто, я уже устала думать, и мне так хорошо сейчас. Тепло его тела и его запах успокаивают меня. Усыпляют мои горести. Когда он рядом, я могла бы справиться с чем угодно.
Мне так страшно. Я боюсь его потерять, или боюсь того, что самой придётся его оставить.
Мы стоим в центре танцевальной зоны, обнявшись, и делаем вид, будто танцуем. На самом деле, Паша просто покачивает нас туда-сюда, пристроив подбородок на моей макушке. Я окруженная его руками. Моя щека лежит на его груди. Чувствую свежий запах его рубашки. И тонкий аромат его парфюма.
На нем чёрный костюм, который идеально подогнан под широкоплечую фигуру.
Эти его костюмы.
Во мне влечение и тяга к жизни борются с тоской.
У меня на подкорке завелась тень, которая омрачает любую попытку взбодриться. Это не даёт расслабиться и просто наслаждаться. Наверное, теперь ничего мне не поможет. Я должна найти какую-то спасительную мысль и уцепиться за неё. Но, я никак не могу её отыскать.
Мне хочется закричать. Или сломать что-нибудь из дорогой обстановки вокруг нас. Это место кричаще роскошное. Резная мебель и огромная люстра на потолке. Я как будто в другой мир попала.
Ресторан находится на первом этаже отеля в Центре. Я раньше часто проходила мимо него, когда гуляла по городу. У них на входе стоит швейцар, а фасад украшен флагами стран мира.
Гости Паши (или его матери) разные. Их тут человек двадцать. В основном это люди в возрасте, и это супружеские пары.
Если мы с родителями обсуждаем за ужином цены на молоко, коммуналку и наших соседей, то здесь все на перебой обсуждают бизнес и обстановку в Европе. Ужин проходит в виде фуршета с напитками и закусками.
Я уже несколько раз ловила на нас недовольный взгляд его матери. Но мне всё равно. Я украла его у неё, потому что он мне нужен. Я знаю, она бы хотела, чтобы он весь вечер таскался за ней от одной группы гостей к другой, ведя непринуждённые беседы как хороший сын. Сейчас эта обязанность легла на плечи его отца.
Егор уже полчаса где-то ныкается.
Лилия Благова крутится среди гостей, щебечит, демонстрируя расположение. Смеётся, берет их за руки во время разговора. От этого мне становится немного обидно. Со мной она лишь вскользь поздоровалась. Я не понимаю, что делаю не так? Паше это не понравилось, я видела. От этого чувствую себя ещё хуже.
— Я думал, ты уснула там уже, — замечает он, продолжая баюкать меня в своих руках.
— Просто задумалась… — тихо говорю я, чувствуя, что от всех моих мыслей начинает болеть голова.
— Ты что-то много думаешь сегодня, — вкрадчиво говорит Паша. — Поделись-ка со мной.
О…нет…
— Я всегда много думаю… — шепчу напрягаясь.
Он это чувствует, потому что сам напрягается в ответ и останавливается, требуя:
— Ну-ка, посмотри на меня…
С силой зажмуриваюсь и мысленно чертыхаюсь.
Ну, что такое! Почему он всегда читает меня, как газету, блин! Он всю дорогу на меня поглядывал, и в ресторане тоже. Теперь я не сомневаюсь, что наше уединение не случайность.
Запрокидываю голову и дую губы, как бы намекая на то, что он самодурничает.
— Глаза открой, — без тени веселья требует Благов.
Обречённо поднимаю веки. У меня даже мысли нет ему сопротивляться.
Паша минуту гипнотизирует мои глаза своими, почёсывая клык языком.
Сглатываю.
Он с подозрением сощуривается. Изучает моё лицо, хотя я знаю, что оно в полном порядке, благодаря Свете. Снова возвращается к глазам и спрашивает, чеканя слова:
— Что. Случилось?
— Голова болит… — отвечаю тут же, не моргая.
— Не ври.
Я не готова к разговору. Тем более, когда Благов такой бескомпромиссный. Смотрю на него упрямо. Не буду я ему ничего говорить. Я…боюсь, и у меня…голова болит!
Закрываю глаза, не в силах выносить этот таранящий взгляд. Под ним невозможно сочинять враньё. Буду просто молчать и все.
