То, что они видят его, мне тоже неприятно.
Это кусочек нашей жизни, который никого не касается.
Сраная Королева Марина пристраивается возле разделочной зоны, сложив руки на груди. Лилия Благова ставит на неё свою сумку, чем вызывает в моей душе бурю негодования. Ведь мы там готовим!
Останавливаюсь на входе, наблюдая за тем, как они удобно устраиваются в…нашем доме.
— Проходи, не стесняйся… — любезно предлагает Лилия. — Мы ненадолго…
Молча прохожу мимо неё, чтобы закрыть балконную дверь. Это просто для того, чтобы дать понять — мне не требуется её разрешение, чтобы передвигаться здесь.
В последнее время, у меня прибавилось уверенности.
В тот день, когда я впервые увидела её, я волновалась и боялась, потому что она Пашина мать. Я, как и любой наивный человек, видела в том обеде стереотипное знакомство с родителями. Попытка установить контакт. Но, больше мне это не нужно. Паша не настаивает на нашем с ней общении, за что я ему ужасно благодарна.
Оборачиваюсь и складываю руки на груди, переминаясь с ноги на ногу. Они все смотрят на меня и это очень нервирует. Я по-прежнему молчу, две мои предыдущие попытки заговорить были проигнорированы, третьего шанса я не дам.
— Послушай, не будем ходить вокруг да около… — начинает она, сложив руки в замок в районе талии. — Я понимаю, что для такой девочки как ты, знакомство с Пашей — это счастливый билет, но ты ему не ровня. Он космополит, владеет тремя языками, его дед был членом ЦК КПСС, а бабушка доктором наук. У нас очень элитный круг общения, тебе в нём будет просто не комфортно, с твоим образованием и…акцентом…
Мои щёки обдаёт жаром. Нужно быть очень уверенным в себе человеком, чтобы оспорить это утверждение.
— У меня прекрасное образование… — тихо говорю я, глядя ей в глаза.
Сейчас она не только меня оскорбила, но и Михаила Семёновича, а это для меня святое.
Марины прыскает от смеха, и я перевожу на неё глаза.
Мои щёки просто горят, как и мои уши.
Единственное слово, которое вертится у меня на языке для неё — сука. Света когда-то предупреждала меня о том, что в московской богеме снобизм достигает эпических масштабов. Да, мой ВУЗ довольно скромный, но кто сказал, что в МГМО дают лучшее образование? Там, где учатся вот такие Марины, которые кладут свои дипломы на полку, семь лет бессовестно занимая чьё-то чужое место!
— У меня прекрасное образование, — повторяю твёрже, глядя на Марину. Её ухмылка придаёт мне злости, поэтому я продолжаю. — Я бы объяснила почему, но сейчас важнее, — перевожу глаза на Лилию. — Что Вы поставили свою сумку на наш разделочный стол, а мы там готовим. Это неприлично по любым меркам, поэтому прошу убрать её оттуда.
Мать Паши выгибает брови и не двигается с места.
В этот момент я понимаю, что больше ни секунды своей жизни не потрачу на них. И ни единого слова.
Опускаю руки по швам, и иду к выходу. Лера Батутина стоит на моём пути и уходить не собирается. Я просто в шоке от такого давления. Морального и практически физического.
Они окружили меня со всех сторон.
Вторглись в зону моего комфорта!
Их предводительница схватила меня за локоть, когда я прохожу мимо, от чего я просто опешила, глядя на неё распахнутыми глазами!
— Послушай, дорогуша! — холодно цедит она, заглядывая в мои глаза. — Ты от нас ни копейки не получишь. Будешь хлопать своими глазами перед Пашей, а передо мной не нужно. Уедешь в свою Рязань, как и приехала, поняла? А если детей родишь и их тоже не увидишь.
В моей груди поднимается просто сумасшедший протест.
От того, что она прировняла моего замечательного, любимого, невыносимого, страстного и нежного Грубияна к…ЧЕМОДАНУ С ДЕНЬГАМИ! От того, что посмела коснуться своим змеиным языком наших Хромосомок-Дальтоников!
Возможно, вы назовёте меня дурой, но я верю ему. Верю в то, что он никогда не отнял бы у меня наших детей, если бы они у нас вдруг появились. Ведь нет?
В душе поселяется страх.
Вспоминаю все те ужасные истории, которые рассказывают у Малахова.
Она видит эту вспышку в моих глазах и её глаза в ответ победоносно сверкают.
Устыдившись самой себе, я встряхиваюсь. Мой Благов никогда бы так не поступил. Для этого нужно иметь в душе гниль. Нам с ним нечего делить. Если мы расстанемся, мне ничего от него не надо. Я никогда ничего не возьму для себя. У меня есть работа. Я смогу о себе позаботиться.
— КАтёнок! — раздаётся на всю квартиру крик Егора. — Я готов уже!..
Лилия Павловна явно не ожидала этого вторжения. Я вижу, как нервно она поправила свой шарф, выпустив мою руку.
Егор буквально вваливается на кухню. В спортивных штанах, белой футболке и бейсболке с криком:
— Едем?!
Но, тут же замирает на пороге, мгновенно оценив ситуацию.
Меня, растерянную и взволнованную, окруженную тремя женщинами.
Киваю, но, прежде чем идти к нему, сообщаю его матери то, что, как я наивно полагала раньше, понимает любой здравомыслящий человек, то, что я уже говорила Паше однажды, и то, во что я искренне верю:
— Деньги не главное в жизни.
Отворачиваюсь и иду к Егору. Мне хочется ещё раз помыться.
Проходя мимо, бросаю ему:
— Жду тебя в машине…
Глава 30
— …и что ты ей ответила?.. — спрашивает Света шёпотом.
— Не то что должна была… — шепчу в ответ, подложив ладони под щёку.
— Определённо… — шипит подруга из темноты. — Нужно было ей сказать, чтобы шла она на…
— Тссс… — шикаю я.
Мы лежим на втором этаже Светиной дачи. Здесь две кровати и старый пузатый телек на подставке. Он, кстати, ещё рабочий. Даже огромная антена есть. Наши кровати находятся друг напротив друга, поэтому в свете луны вижу очертания её фигуры.
— Если бы там была я, они бы у меня получили по своим наглым мордам тухлыми яйцами, — продолжает кровожадничать Света.
— У нас нет тухлых… — улыбаюсь, натягивая на нос одеяло.
Открыто окно и в комнате свежо, зато так волшебно пахнет. Сосной и ночной свежестью, а кваканье лягушек — наш третий собеседник.
— Значит, просто яйцами, — снисходит она. — Ты…сильно расстроилась?
Задумываюсь на секунду, глядя в темноту.
— Нет… — отвечаю, наконец-то.
Я скорее разозлилась. На себя от того, что не смогла выгнать Пашину мать и её летучих обезьян из нашего с ним дома. Егор отдал мне ключи от квартиры, и мне стало стыдно.
