И опять всё по новой.
— Ммммм… — это опять я.
Он толкает мою голову своей так, что она прилипает к двери. Резко разрывает поцелуй, замерев в миллиметре от моих губ. Облизываю их, открывая глаза. Ничего не вижу. Хочу прижаться к нему. Его глаза закрыты. Он шумно дышит мне в щёку. Судорожно выдыхаю, считая удары сердца.
— Ты девственница? — спрашивает он вдруг, проводя тёплыми губами по моей щеке.
— Да, ну и что? — шепчу нервно и взволнованно.
Это же так…фигня…
Егор глубоко и шумно вздыхает.
Нет?
Отталкивается от двери и выпрямляется, глядя на меня как никогда серьёзно. Смотрю на него напряженно.
Только не уходи…
У него на виске бъётся жилка. Лицо хмурое. Как он умудряется быть то шалопаем, то бизнесменом?
Это мой час икс.
Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…
Не уходи…
— Не надо в меня влюбляться. — Железобетонно предупреждает мой наркотик.
— Не буду… — обещаю тут же.
Я кажется уже…
— Я через три месяца уезжаю.
Куда?!
Заткнись…
— А я через два… — говорю с болью в сердце.
Что я делаю? Во что я вляпываюсь?
— Зайду через час. Оденься потеплее. Штаны, лучше всего джинсы и кофту какую-нибудь.
Ладно.
Наблюдаю за тем, как он наклоняется и поднимает мяч. Спокойно идёт к лифту, не оборачиваясь.
Стону в душе, потому что у него опять…у него опять эрекция…
Разворачиваюсь и дрожащей рукой достаю из заднего кармана ключи.
Упираюсь лбом в дверь, слушая, как закрываются двери лифта.
Глава 13. Егор
— …и ещё на следующей неделе мы с отцом будем в Москве… — сообщает моя мать в трубку. — Было бы чудесно, если бы ты забрал нас из аэропорта…
— Легко… — отвечаю, обувая свои кеды.
— Замечательно, — итожит она. — Отец хочет посмотреть, как ты потный носишься с мячом…
Ага, спасибо, что напомнила о моём никчёмном жизненном выборе.
— Милости прошу… — благодушно отзываюсь, потому что у меня сахарный характер и безукоризненные манеры.
Беру из ящика ключи от мотоцикла и достаю из шкафа свою кожаную куртку. Вешаю её на одно плечо, выходя из квартиры.
— Я говорила, что дочь Штольсманов сейчас в Москве? — между делом интересуется она.
Дочь Штольсманов первоклассно работает ртом, но сейчас она мне кажется безвкусной залежавшейся церковной просвиркой, как и её старшая сестра. И как дочь Михельсонов тоже, хотя та талантливее многих.
— И чё?.. — включаю дурочка, подходя к лифтам. — Её тоже нужно из аэропорта забрать?
— Красивая умная девушка, — в лоб сообщает моя собеседница.
— Ага, пальчики оближешь… — соглашаюсь, потому что тут не поспоришь.
Красивая и умная просвирка.
То ли дело рязанский Цыплёнок.
Сегодня она меня окончательно добила.
Я, блин, не могу!
Будто солнце померкло, когда дурочка подумала, что я вот так просто отпущу её домой. Я уже к концу игры понял, что она ударилась в панику. Не может расслабиться, дёргается и злится на меня. Как её, блин, отпустить? В глазах тоска, плечи поникли. Думал, разревётся на фиг моя ранимая нахалка.
В задницу безвкусные просвирки, хочу свеженькую Зефирку. У неё конечно язык, как помело, но меня это не напрягает. Стебать эту злюку одно удовольствие. В психах она очень занятная и изобретательная. Кроме того, моё физическое влечение очевидно, и это не удивительно. Я здоровый мужчина, а она здоровая молодая девушка, которая заводится от одного моего случайного взгляда. Я не могу не реагировать в ответ, её влечение ко мне такое неприкрытое и откровенное. Я помню каждую деталь её стройного юного тела, с белыми волосами, рассыпанными по плечам.
Бл*ть.
Мне бы стоило отправить её спать и не искать на наши задницы приключений, но даже сейчас я твердею, когда вспоминаю тихие стоны и ненасытные розовые губки.
Откуда она только взялась на мою голову? У меня, итак, проблем хватает. И внутренних и внешних. Мне нужно что-то решать со Светой. Хотя, что тут решать, сейчас я не хочу Свету даже в формате свободного секса. И дело даже не в Диане. Хотя и в ней тоже. Дело в том, что я не хочу делиться с Рыжей своими проблемами. Ни с кем не хочу.
Я такая принцесса, уржаться просто.
Прежде чем решиться на такой отчаянный шаг, как спутаться со сладким наивным Цыплёнком, нужно хорошенько всё обдумать и взвесить.
Во-первых, она ещё к сексу не готова. Она думает, что готова, но это не так. Сначала она должна привыкнуть ко мне, к моему телу, моим прикосновениям. К тому, что я буду трогать её везде, буду пробовать её везде, и мы не будем выключать при этом свет.
Во-вторых, в этой ситуации я определённо должен думать обо всём за нас двоих, а это для меня в новинку.
Зачем мне всё это? Я, бл*ть, не знаю, понятно? Но, она там, на два этажа ниже, ждёт меня. Упрямая, как баран, но нежная. Офигительно нежная и отзывчивая.
— …вместе поужинаем… — продолжает моя мать, а я уже подхожу к двери Пашиной квартиры и звоню. — Чего бы ты хотел?
— Первое, второе и компот, — говорю ей, нажимая на звонок.
Я вообще всё ем. Главное, чтобы побольше.
Дверь открывается через тридцать секунд, и я просто изумлённо качаю головой.
— …бл*ть… — бормочу, рассматривая застывшую передо мной фигурку.
— Егор! — возмущается мама.
— Батарейка садится, — говорю ей и сбрасываю, не дожидаясь ответа. Кладу телефон в карман джинсов и спрашиваю, кладя руки на бёдра. — Цыплёнок, ты прикалываешься?
Недовольно и хмуро разглядываю голые длинные ноги в сандалиях и голые молочно-белые плечи, припорошенные распущенными белыми волосами. На губах красная помада, глаза подведены чёрным карандашом. Очень ярко и очень ей идёт.
Чувствую резкий удар в паху и превращаюсь в грозовую тучу.
— Я не брала с собой джинсы… — лепечет она, прижимая к груди голубую джинсовую куртку.
На ней какое-то сраное недоразумение, под названием льняной комбинезон в красно-белую клетку. Без плечь, а шорты такие короткие, что если она наклонится, все увидят её тощую задницу! Может, такой эффект из-за роста, я не знаю, но она же, бл*ть, голая нахрен!
— Куда ты вообще собиралась в этой хер*е пойти? — недоумеваю я, глядя на бантик в центре груди, под которым дырка-вырез, и я вижу очертания её скученных маленьких грудок в этой дырке!
