Ппффффф…
Что он сделал со мной?
Я теперь не я. У меня разжижение мозга.
Как минимум он лишил меня девственности, а это для девушки многое значит. Он был очень внимателен ко мне после, даже принял вместе со мной душ, но я так боялась притязаний на свое тело в этом душе после этой ужасно неприятной процедуры, что была очень скованна. И теперь я хочу себя за это придушить.
Вдруг он решил, что я его больше не хочу?
Но, я хочу, очень-очень! Только его и больше никого. Я даже сейчас возбуждена, стоит только представить, чем мы занимались в его постели.
Просто…ну, не сразу…это реально было больно…
Он вернул нас с мячом Леброна на девятый этаж, а потом умчался по своим делам. Одетый в спортивные шорты, низко болтающиеся на талии, майку без рукавов и бейсболку ЦСКА. Такую же как у меня.
Ну, я просто балдею от него…
Он сказал: "Пока, Цыпленок".
И что это должно значить?
Пока…это вроде как до встречи? Или вроде как пока-пока…было круто и все такое?
Я должна была спросить. Я уже так далеко зашла, что эта очередная наглость не сделала бы никакой погоды. Но, он был таким задумчивым…будто хотел, чтобы я помолчала.
У меня есть его номер.
Я ни за что не буду звонить первая. На это даже у меня смелости не хватит. Если после всего, что между нами было (очень смешно), он не позвонит…значит…я ему не понравилась…я скучная и неинтересная. Или ещё какая-то не такая.
Вот так.
Мой подбородок дёргается, и я быстро беру себя в руки. Тем более, только что я слышала лязг металлических ворот.
Сердце подпрыгивает, по воде идут волны.
Оборачиваюсь, крутя Глеба вокруг своей оси, как ему особенно нравится.
К горлу подкатывает желчь, когда я вижу белую аудио на подъездной дорожке.
Резко отворачиваюсь, чтобы Катя случайно не увидела, как скривились мои губы.
— Ну, неужели… — кряхтит сестра, очень неуклюже поднимаясь с шезлонга.
Подходит к бассейну и манит сына к себе, сгибая пальцы. Он тут же тянет свои ручонки навстречу.
— Ммм…мой послушенка… — воркует она, раздавая его мокрым ладошкам поцелуйчики. — Воооот…к нам крестная прискокала…
Крёстная…
Не могу не умиляться, наблюдая за этими нежностями.
Эта парочка не разлей вода. Вернее трио, в животе ведь у неё тоже человек.
Катя поднимает на меня глаза и просит:
— Притащишь его домой, я пока встречу Свету?
— Конечно, — салютую я, чувствуя привкус серы на языке.
Даже отсюда я вижу, что Рыжая Света опять одета, как с обложки. На шпильках и моднейших белых брюках. Сногсшибательная. Чтобы сократить общение с ней до минимума, мучу с Глебом ещё один батл. На этот раз на тему предметов мебели.
Неприязнь к этой женщине совершенно необоснованная, но она может быть хоть трижды хорошим человеком, моя ревность сильнее здравого смысла. В любом случае, она кажется мне слишком уверенной в себе и даже высокомерной. Есть от чего…
Через тридцать минут я всё-таки достаю нас из бассейна, пока мы не начали синеть. Глеб естественно не доволен, потому что ему уже пора вздремнуть. Стягиваю с вертлявого карапуза мокрые плавки и обтираю его насухо. Глядя на его крохотные причиндальчики, вижу перед глазами мощное тело его дядюшки, развалившееся на кровати в тусклых лучах утреннего солнца. Вижу во всех мельчайших подробностях.
Блииииииииииииин.
Ааааааааа…
Мгновенный спазм скручивает низ живота, грудь так сладко тянет, вспоминая его губы…
— Губы у него очень мягки… — понуро сообщаю Глебу.
Ему плевать, разумеется.
На мне мокрый раздельный купальник, так что я кое-как обтираюсь и натягиваю шорты.
Ещё с улицы я вижу, что Катя со своей гостьей тусит на кухне. Стена ведь стеклянная. Войдя в дом, направляюсь прямо туда.
Дом у Кати потрясающий. Столько света. И эти сосны вокруг, это что-то запредельно классное. Тот, кто выбрал для них этот дом — гений. Я бы жила за городом до пенсии, если бы у меня был такой дом…
Света сидит за обеденным столом и попивает чай, перебросив рыжую копну на одно плечо. Катя готовит Глебу обед, стоя к ней спиной.
— …и он пригласил меня на ужин сегодня… — говорит Света, делая глоток. — Потому что в среду у него игра, и этот дебильный режим…
— Здравствуйте… — доброжелательно приветствую я и тут же окресщаю себя кретинкой!
Ты что, обратилась к ней на «ВЫ»?!
ТЫ СЕРЬЁЗНО?!
— Привет… — отвечает она и тут же обо мне забывает, увидев Глеба. Тянет к нему руки и улыбается. Чёрт. Всё-таки, она очень красивая. Мои губы опять кривятся. — А кто это тут у нас?.. — весело кричит мама-крёстная.
Отпускаю малыша ей навстречу. Он топает босыми ногами по каменному полу. Голый херувимчик.
Света подхватывает крестника на руки и воркует, одновременно продолжая разговор:
— Может, послать его? Как думаешь? Может…пусть побегает?..
— Свет, тебе не кажется, что ты итак переборщила?.. — пеняет Катя, не оглядываясь.
Слушаю их в полуха, сваливая на стол вещички Глеба.
— Я вчера разговаривала с Олей… — вздыхает Рыжая.
Снимаю бейсболку, и мои волосы вываливаются из-под неё, падая мне на плечи.
— Что за Оля? — спрашивает моя сестра, врубая миксер.
— Ты её не знаешь, — отмахивается Света, усаживая Глеба себе на колени. Прямо на белые дорогущие брюки. — В общем, она была в «Румсе» в субботу…
— И?.. — зовёт Катя.
Чувствую сверлящий взгляд у себя на затылке и оборачиваюсь.
Голубые глаза Рыжей Светы уставились на меня с таким подозрением, что я немного оторопела и уронила сухие Глебовы трусишки. А потом эти глаза сделались такими холодными и колючими, что у меня по руке побежали мурашки.
— Так что?.. — окликает её Катя.
— Ничего… — медленно тянет она, ещё раз всматриваясь в моё лицо, осматривает мои волосы…
Я краснею и наклоняюсь, подхватывая с пола трусишки. Видимо, в этот момент к голове моей приливает кровь, потому что я прокручиваю только что услышанное через извилины своего мозга, и сердце моё пропускает удар…
Тут уже я смотрю на мягкий женственный профиль Светы с подозрением…
Грудь сжимает боль…
Он…он пригласил её…на…ужин?..
Ледяной поток проходит по моим венам и к горлу подкатывает ком…
У него…не дебильный режим…сама она дебильная…он нужен ему, чтобы делать эти очуменные прорывы…
