— А че я творю? — спрашиваю своего старшенького, который сидит в здоровом пижонском кожаном кресле.
— У тебя кризис что ли? — лает Паша, сжав руку в кулак на столе. — Среднего возраста?
— Средний возраст — это твоя тема, — намекаю я, делая большой глоток из бутылки.
— Че ты думаешь, тебе в Казани дадут атакующего? — продолжает наседать он и повышает голос, откидываясь на спинку кресла. — Бл*ть, ты серьёзно?! Казань?!
Я сам не знаю, что творю. Это не только Казани касается. А что касается её — я тоже боюсь сделать ошибку, но назад не поверну.
— Ну, да, — говорю беспечно, подходя к окну. — Столица республики…
— Не занимайся хе*нёй, — советует Паша. — Я тебе ещё два сезона здесь обеспечу.
— А чё? — ухмыляюсь, разворачиваясь и складывая на груди руки. — Боишься, что я вам полную корзину наложу?
— Х*ров ты нам наложишь, — усмехается он в ответ, расслабляясь. — У них лёгкий форвард третий по результативности в стране, не дадут они тебе атаковать. Ты ещё небось и капитана просить собрался?
Чувствую, как напрягается челюсть. Почему бы мне не просить?! Я их форварду глаз на жопу натяну. Я его уже вдоль и поперёк изучил. Я БЫСТРЕЕ. Я быстрее всех в этой лиге, даже в двадцать, бл*ть, девять лет!
— Ага, вот думаю, чё ещё у них попросить… — продолжаю паясничать, хоть я пи*ц как зол на него.
Психи — это не моё кредо. Но меня бесит, как повернулся этот разговор.
— В августе будем набирать новый состав…
— Почему нельзя меня просто поддержать? — перебиваю его разглагольствования и смотрю ему в глаза. — Это такая фишка в нашей семейке?! На каждом, бл*ть, шагу палки в колёса ставить?!
— Это я тебе палки ставил?! — вдруг орёт он, вставая. — Ты щас серьёзно?!
— Не ставил, пока всё тебя устраивало, — цежу я.
— Я о тебе забочусь, дебил! — цедит он в ответ.
— Я сам о себе позабочусь. — Отрезаю, подхватывая с пола сумку. — Я вообще сам по себе с пятнадцати лет.
— И чё мне тебя пожалеть? Я тоже сам по себе с пятнадцати, — издевается он. — Видишь, не жалуюсь.
— Пошёл ты, — советую ему, забрасывая сумку на плечо.
Он уже не сам по себе. У него есть КАтёнок. У него есть семья.
Почему у меня нет семьи?
Я эгоист. Я не умею ни о ком заботиться. Я не потяну Цыплёнка. Или потяну? А она меня потянет?
— Егор, не тупи… — очень тихо просит Паша.
— А ты отвали от меня, — прошу его в ответ.
Ухожу, не оглядываясь, чувствуя тупую пустоту в душе.
Дома принимаю душ и переодеваюсь в джинсы и футболку.
Ровно в восемь сижу за столиком ресторана на Тверской. Света как всегда опаздывает. Она всегда опаздывает минимум на двадцать минут. Я никогда на неё не наезжал из-за этого, потому что я вообще никогда не наезжаю на женщин. Может поэтому она решила, что ей всё можно?
Сегодня она опоздывает на сорок минут.
Почему бы ей не отхватить за это пи*ды?
Чё-то мне надоело быть пай-мальчиком.
Глава 23. Егор
Перекатывая во рту итальянскую минеральную воду, наблюдаю за тем, как Рыжая плывёт по залу ресторана, одетая в потрясающее платье с разрезом до середины бедра. Её стройная загорелая нога то появляется, то исчезает в складках голубой ткани, а мой указательный палец долбит по треснувшему дисплею телефона.
Поднимаю глаза выше, и она ловит мой взгляд своим. Её глаза плавают по моему лицу, по моим плечам, возвращаются к моим глазам, после чего она задирает подбородок к потолку.
Сейчас мне кажется, что нет на свете второго человека, который видел бы края также х*рово, как она. Это опасная привычка, которая может сослужить ей очень плохую службу. Но, если есть лоб, значит будут шишки.
Откидываюсь на спинку стула, расстёгивая свои Эпл Вотч, и бросаю их на стол, как только она устраивается напротив. Часы скользят по скатерти, и она успевает поймать их прежде, чем они падают ей на колени. Хорошая реакция, в ходе которой она на секунду теряет выверенность своих движений.
— Знаешь, сколько длится баскетбольный матч? — спрашиваю параллельно, подхватывая со стола телефон.
Она бросает на меня острый взгляд, поджимая губы, и отвечает, вздохнув:
— Добрый вечер.
Закидывает ногу на ногу, вертя часы в руке.
— Сорок восемь минут, — продолжаю, упершись ладонью в колено и глядя ей в глаза. — В среднем, девяносто шесть минут в неделю. Шесть с половиной часов в месяц и около пятидесяти часов за сезон.
— Надо же… — ровно отвечает Света, перебрасывая медную копну волос на одно плечо.
— Мы с тобой ужинали стабильно раз в неделю, — поднимаюсь со стула и гляжу на неё сверху вниз. — За три месяца это двенадцать раз, и ты каждый раз опаздывала на двадцать минут, плюс сегодняшние сорок, итого, я ждал тебя в общей сложности около пяти часов. Пять часов — это шесть с половиной баскетбольных матчей.
— Ты умеешь считать, я поняла… — напряженно тянет Рыжая, подняв на меня глаза.
Подхожу к ней и наклоняюсь, положив руку на спинку её стула. Беру её ладонь в свою и смотрю в красивые голубые глаза. Потом на идеальные полные губы, на вырез платья.
У Светы очень мягкие черты. Она вся очень женственная. Мне в ней нравится абсолютно всё, иначе я не стал бы завязывать отношения. Если бы она сейчас потёрлась о мои яйца, я бы возбудился мгновенно, но теперь, трах*я её, я бы думал о другой. Такова суровая правда моей жизни на данный час.
Диана, мой нежный маленький Цыплёнок, как же ты отхватишь, дай только до тебя добраться.
Сжимаю часы в узкой ладони Рыжей и советую, прижавшись губами к её уху:
— Надень и никогда не снимай. И, бл*ть, запомни — опоздания тебе них*ра не идут.
Целую на прощание её благоухающий висок и прошу, выпрямляясь:
— Не звони мне больше.
Ее грудь начинает вздыматься в глубоком мягком вырезе, губы приоткрываются, а глаза наполняются почти осязаемым напряжением.
Смотрю на неё ещё секунду, а потом ухожу.
На улице ещё не стемнело. Пахнет летом и пылью. Шагаю вниз по узкой улице к своей машине. Слышу за спиной цокот каблуков и вздыхаю.
— Егор… — хрипловато зовёт Рыжая за моей спиной.
Отзываюсь, подходя к своему Мерседесу:
— Да?
Достаю из кармана ключи и снимаю блокировку, не оглядываясь. Она хватает меня за руку и прижимается ко мне, обняв за талию.
— Извини… — бормочет Света мне в грудь. — Я разозлилась…я…больше так не буду… — для пущего эффекта она кладет ладонь на мою ширинку и мягко сжимает яйца, не забывая потирать член. Он начинает наливаться кровью, но это чисто физическая реакция.
