— Я…в гостях… — лепечу, открывая кран на кухне и пуская холодную воду. Подставляю под поток руку и подношу её ко лбу.
— Я хочу, чтобы ты сегодня вернулась домой. — Жестко требует она. — Я знаю, в каких ты гостях!
— Мам… — тяну я жалобно.
— Диана! — Обрывает она меня. — Сегодня! Домой!
Закрываю глаза и покрываюсь холодными колючими мурашками.
— Я…не вернусь домой, — говорю ей, сглатывая и морщась, в ожидании взрыва.
— Ты…ты… — задыхается она. — Что значит, не вернусь домой?! Ты совсем без мозгов?! У тебя учёба! У тебя практика в сентябре! Что ты удумала?! Всё бросить?! Жить с мужчиной, который тебя на десять лет старше?! Чем ты будешь заниматься?! Детей рожать в двадцать лет?!
О боже…
Лучше бы она этого не говорила…
У меня в животе закручивается обжигающая спираль. Вчера я отрубилась, будто меня выключили. После своего первого невообразимого секса с мужчиной, от которого я до сих пор не отошла. Его лицо, когда он входил в меня…это полное отключение его мозга…он был только мой в эту минуту…
Твердый, напористый, внутри меня…я чувствовала каждый сантиметр, я клянусь!
И я хочу ещё…просто жажду, как ненормальная. Я ненормальная? Я даже в душ не пошла, а утром…утром я обнаружила его следы на своих бёдрах, и это так возбудило меня, что я даже трогать себя боялась…я хочу, чтобы меня трогал он…его пальцы…
О…мамочки…я хочу засунуть свою дымящуюся голову под кран…
Я утром проснулась, а его нет…
Его постель и я сама пропахли им. Это…так потрясающе. Его запах на моей коже, запах его геля для душа, его крема для бриться. Никогда не думала, что такое бывает. Я пропахла своим мужчиной. Собирала его со своей кожи носом. Такой приятный. Такой осязаемый.
Он оставил на моём телефоне сообщение:
«Расслабляйся. Уехал по делам.».
Уже полшестого. Где он так долго? Он так мне нужен…
— Я…его люблю… — признаюсь тихо и хрипло, утирая слезинку.
— О, Господи! — стонет мама. — Глупости не говори! Тебе двадцать лет! Какая любовь?!
Огромная…
Такая же, как и он сам…
Я уже решила, что возьму академку на год…а потом…я что-нибудь придумаю…может…он мог бы дать мне эти деньги? В долг. Я знаю, что Егор Благов — обеспеченный человек. Но, я не знаю на сколько…я не знаю, что мне делать, но нет вообще никаких шансов, что я просто вернусь в свою жизнь!
Я представляла себе это там, на вокзале…когда думала, что больше его никогда не увижу…это не те чувства, которые я осилила бы во второй раз…
Нет, нет, нет и ещё раз нет!
Ни за что на свете…
Я без него никуда не вернусь…если только…он мне позволит остаться с ним…
— Мам… — всхлипываю я. — Я уже всё решила.
— Дочь! — кричит она. — Чтобы сегодня была дома!
— Нет, — машу я головой, зажмурившись.
Я не ждала, что она меня поймёт, но все равно мне так тяжело…
— Диана, если не приедешь сегодня, приеду я! — угрожает она. — И за волосы тебя оттуда вытащу, поняла меня?!
Она продолжает говорить…
Плачу и кладу трубку.
Стекаю на пол, потому что меня ноги не держат…
Сворачиваюсь клубочком на подогретом кафеле, накрыв голову руками, и плачу…
Его квартира такая огромная. Здесь всего три комнаты, но они великанские. Без него я здесь чувствую себя крошечной. На мне его толстовка. Она тоже огромная. И тёплая, а мне холодно. Я порылась в его шкафу…
Улыбаюсь сквозь слёзы, потому что шкаф у него тоже огромный. И там всё в состоянии «почти-бардак». Там не бардак только потому, что все вещи лежат на своих местах. Отдельно бельё, отдельно футболки, отдельно брюки. У него очень много спортивной одежды. Но и костюмы есть. В чехлах, на вешалках. А мой комбинезон куда-то исчез. Мне даже одеться не во что…
Всхлипываю, утирая нос кулаком.
Не знаю, сколько я так лежу, но, кажется, я опять уснула, потому что даже не слышала, как Егор вернулся…
— Не ори, — слышу его приглушенный голос и резко сажусь. — Вы совсем уже поохренели?! Это не ваше дело!
Моё сердце подпрыгивает. Стучит о ребра, как безумное.
Ну, наконец-то…
Подскакиваю и несусь в коридор, еле касаясь пола, как окрылённая идиотка.
Вернулся…
Вылетаю из-за угла и застываю, кусая губы и улыбаясь. В коридоре темно, но я вижу, как Егор разувается, наступая носами кроссовок на пятки, и вскидывает голову, заметив движение.
Боже, это нечто…
То, как я мгновенно успокоилась с его появлением. Мне уже не холодно. Мне уже тепло. И почти не страшно…
Поднимаю руки и хлопаю в ладоши, чтобы зажегся свет.
Он пробегает по мне глазами и задерживается на лице. Хмурится ещё сильнее. Ему идёт быть хмурым. Его брови выгибаются, меняя форму, и он становится таким притягательным. Таким плохишом.
С восторгом осматриваю его большое тело. По груди и бедрам бегут искорки…
На нём джинсы с огромными дырищами на коленях и синяя футболка. Волосы всклокочены, будто он неоднократно проводил по ним руками. На точёных щеках светлая щетина. В руках куча каких-то пакетов.
Он идёт на меня, продолжая слушать собеседника и закинув руку с пакетами на плечо. Идёт, жёстко вколачивая в пол длинные сильные ноги.
— Я кладу трубку, — говорит он, останавливаясь в двух миллиметрах от меня, так, что его ширинка касается моего живота, а моих голых ног касается ткань джинсов. — Передай КАтенку, что она лишилась всех прав, когда выперла её из дома. Если будете нас за*бывать, отправлю вас в ЧС.
Смотрю на него в волнении, обнимая крупный торс руками и уничтожая эти миллиметры между нами. Прижимаюсь к нему тесно-тесно, кладя подбородок на его грудь. Снова его запах. Рассматриваю мужественные черты этого лица в свете энергосберегающих ламп…
Как можно быть таким красавчиком? Не знаю, как для других, но для меня он самый красивый мужчина на свете.
Егор запихивает телефон в задний карман и подхватывает пальцами мой подбородок.
— Ты что плакала? — требует он, вертя моё лицо туда-сюда.
Беру себя в руки и мурлычу:
— Да…
— Почему? — лает он.
О, боже…
Я ни за что не сознаюсь…теперь, когда он рядом всё не важно. И я не хочу, чтобы он считал меня ребёнком…опять…я не ребёнок…
Вздыхаю и хлопаю ресницами.
— Потому что ты не хочешь брать меня с собой… — печально говорю ему, опуская глаза.
