О, нет, милая. Это очень даже важно.
Встаю, чмокнув её лоб, и кладу руки на бёдра, глядя на неё сверху вниз.
Она наблюдает настороженно, запрокинув лицо.
— Баскетбольный сезон начинается в конце сентября, заканчивается в мае-июне. — Начинаю просвещать её я. — Половину из этого времени я буду находиться на выездных играх. Я не знаю, как сложатся мои дела в УНИКСе, я никогда не заключаю контракт больше, чем на год.
— У тебя всё получится…я уверена… — хрипловато говорит Диана. — Ты очень крутой…и в атаке тоже…
Это похвала греет мою душу.
— А я не уверен, малыш. — Обрываю её мягко. — Ты со мной не поедешь.
Диана замирает на секунду, пару раз хлопнув глазами. Поджимает губы и громко сглатывает, опуская лицо. Начинает прерывисто сопеть и давить всхлипы, обняв себя руками.
Бл*ть…
— Я ещё не закончил, — продолжаю, расхаживая туда-сюда и наблюдая за неё. — Ты меня слушаешь?
Она прижимается подбородком к плечу и закрывает глаза, вздрагивая от собственных вздохов.
Гляжу на неё исподлобья, веля себе стоять, блин, смирно.
— Тебе нет смысла сейчас переводиться в Казань, — продолжаю безапелляционно. — Я не знаю, где буду через год.
— Я…возьму академку… — с надеждой лепечет она, поднимая на меня мокрые от слёз глаза, и почти шёпотом добавляет. — Пожалуйста…Егор…я хочу с тобой…
Пффф…
Запрокидываю голову и закрываю глаза, чувствую ох*ренное давление в груди.
Бл*ть, я тоже хочу, чтобы она была со мной!
Но, так не выйдет!
Я взрослый мальчик. Я переживу.
Она не из тех, кто сидит дома и печёт пироги, это я знаю точно.
Зажав пальцами переносицу, говорю устало:
— Диана, меня неделями не будет дома. Зачем тебе тратить время и сидеть там одной в академке? Если всё пойдёт хорошо, ты переведёшься в январе, и мы останемся там ещё на год, чтобы ты получила бакалавра. Я заплачу всё, что ты должна, и оплачу учёбу на платном отделении в любом другом ВУЗе.
Она смотрит на меня потрясённо, распахнув глаза.
— Заплатишь?.. — шепчут её губки. — За…меня?..
— Да, за тебя, — вздыхаю, забавляясь этой реакцией.
По её щеке бежит смачная слеза, а длинные реснички превратились в стрелы.
Настроение Цыплёнка стремительно меняется.
Она думает. Причём усиленно.
— Но… — бормочет мой геморрой, утирая мокрую дорожку рукавом топа. Какая грация. — Это же до фига денег…
— Я потяну, — усмехаюсь в ответ.
Она смотрит на меня в таком волнении и неверии, что мне прям не по себе, а потом облизывает губы и шепчет:
— Но…это же целых…четыре месяца…
— Нам придётся потерпеть. — Пользуюсь я её замешательством.
Нас окутывает глухая тишина.
Диана молчит, не моргая, а потом в ужасе кричит, вскакивая:
— Ты с ума сошёл?! Ты забудешь меня…через неделю!
Тут я начинаю ржать.
Нет, ну, правда.
Не думаю, что такое в принципе возможно.
Она начинает метаться передо мной, прижав ладони к груди.
Смотрит на меня с дикой тоской.
На моё лицо, моё тело.
Это как удар под дых.
Бл*ть.
— Прекрати. — Угрожающе говорю я. — Это СРАНЫЕ четыре месяца.
— Может тебе и легко прожить без меня четыре месяца! — запальчиво выдаёт она, тыча в меня пальцем. — Ну, а мне без тебя НИКАК! Или, может, ты Рыжую Свету себе выпишешь?!
Так, ну всё.
Хватит.
— Ты нормальная?! — реву, ловя её ладонь и дёргаю на себя, впечатывая в своё тело. — Если бы мне был нужен кто-то другой, ты бы тут щас не стояла!
Она уже открывает ротик, чтобы спиздануть очередное дерьмо, но, потом быстро всё переигрывает в своей голове и молит:
— Выкупи меня сейчас…пожалуйста…ты не понимаешь…
— Чего я, блин, не понимаю?
— Моя мама меня никуда не отпусти… — хнычит моя беда. — Я только вернусь домой, она меня в подвале запрёт!
Что ж за пи*ц такой, а?
Откуда такая хренова туча препятствий между нами?! Что, бл*ть, происходит?! Я реально начинаю злиться! Реально, всем, кто станет на моём пути придёт пи*ц! Её матери, моей матери, Рыжей, КАтёнку и любому несчастному, который, мать вашу, станет на моём пути!
Прижимаю её к себе так крепко, что боюсь раздавить. Ладонью накрываю белокурый затылок и сгребаю в охапку её фуксу. Диана, как безумная начинает шарить по мне руками. По моей спине, по моей заднице. Трётся об меня телом, носом. Хнычет. Обвивает мою шею руками, скулит. Целует её своими нежными губами. Я чувствую её, как никогда. Каждый кусочек хрупкого тела. Прижимаюсь губами к её виску, закрывая глаза.
— Я тебя никому не отдам… — шепчу, сжимая её попку в ладони.
— Ааа?.. — притворяясь дурочкой, переспрашивает Цыплёнок.
Мну упругие половинки. Она трётся животом о мой член.
— Ты слышала…
— Я…не расслышала… — шелестит она мне в шею, затаив дыхание.
Хрипло смеюсь, шлёпая её по попе, и повторя по слогам, целуя её волосы:
— Ты — моя собственность. Усекла?
— Эмм…а ты…моя?..
Млин.
Раздумываю пару секунд, чтобы её позлить, потом медленно лениво тяну:
— Пожалуй…
Глава 32. Диана
— Столько? — спрашиваю, кусая губу, и хихикаю.
Это такие дурацкие звуки, что мне стыдно.
Хихиканья.
В моей руке громадная упаковка соли для ванн. И я высыпала больше половины…
— Ещё. — Курирует Егор, повернув голову и наблюдая за процессом. Отсыпаю ещё горсть, поглядывая на него. — Ага, достаточно. — Удовлетворённо кивает он.
Снова хихикаю, заглядывая в ванную через его плечо, и предупреждаю:
— Я туда не полезу. У меня кожа отслоится…
— Мы полезем вместе, — сообщает он, проверяя пальцами температуру воды.
Фыркаю.
Я в очередной раз поражаюсь тому, насколько этот человек НЕ аскетичен.
Моё сердце дрожит, когда я смотрю на этого большого, сильного и такого капризного мужчину. Он любит комфорт, любит мягкую постель и мягкие подушки, любит, когда постельное бельё идеально свежее, любит плескаться в ванной с солью или пеной, любит, когда пол в квартире подогрет, любит вкусно поесть. Единственное, в чём он не терпит излишеств — это его одежда. Это либо что-то спортивное, либо старое и потёртое. Или дырявое. Обожаю эти его джинсы…
