Её вопрос заставляет меня покраснеть ещё больше, хотя, куда уж больше?
- Вы предохраняетесь?
Это всё, что её интересует?
Это так очевидно?
То, что мы с ним…
Мы…
Постоянно занимаемся сексом?
По животу разливается тяжесть, оседая влагой на белье. Между ног покалывает и сжимается.
Прочищаю горло и смотрю на стену за её спиной.
Я не видела её чуть больше двух недель. Чуть больше двух недель назад я не знала о том, что в мире существует Егор Благов. То была какая-то другая «я». Спящая, если хотите. Живущая процентов на восемьдесят, а не на сто.
Мама абсолютно такая же, какой была в последнюю нашу встречу. Это она. Уважаемая женщина. Мать-одиночка, вырастившая и воспитавшая меня такой, какая я есть.
Я люблю свою маму.
Но, даже с ней я не стану делиться.
Вообще ни с кем не стану.
Это что-то настолько драгоценное и личное. Что-то только наше с ним. Только он и я. И больше никто.
— Эмм…куда хочешь сходить? — игнорируя её вопрос, улыбаюсь я. — Может, на колесе прокатимся?..
Она некоторое время молчит, а потом…начинает плакать!
Сначала я даже не поверила, раскрыв рот.
Моя мама никогда не плачет…
Как и я…
Один всхлип. Потом второй. Потом третий.
Её губы сжимаются, нос морщится. Хватая со стола салфетку, она прячет в ней лицо и начинает дрожать и скулить.
— Мамочка! — кричу, вскакивая и обегая стол, забывая о Егоре и обо всём на свете!
Опускаюсь рядом с ней на колени и обнимаю трясущиеся плечи.
Я в шоке!
Китайцы за соседним столиком пялятся на нас, переговариваясь на тарабарском.
Моё сердце колотится от волнения.
Что такое с нами всеми творится?!
— Я…жживу ттолько ддля теббя… — слышу её приглушённый салфеткой голос. — Ппожалуйсста, нне заббывай, ччто у тебя есть мать.
Я чувствую ком в горле, когда осознаю суть её претензии.
— Не забуду никогда… — обещаю хрипло, прижимаясь лбом к её плечу. Я тоже начинаю всхлипывать, потому что меня переполняют эмоции. Начинаю тараторить, закрыв глаза. — Я люблю его…мамочка…так его люблю…он такой…он такой умный, такой нежный, такой самодостаточный…я не думала, что так бывает…я без него умру…так его люблю…
— Дурочка… — плачет она пуще прежнего.
О, какой кошмар…
Почему мы плачем?
Вытираю дрожащей рукой слезу со своей щеки.
Опускаю другие его качества, навроде наглости, капризности, сексуальности и сводящей меня с ума мужественности. О его поцелуях тоже умалчиваю. О том, что у него сорок пятый размер ноги тоже молчу. И о том, что вчера он познакомил меня с подчинением. О том, что я ему слепо доверяю. И о том, с каким голодом он смотрел на меня, когда я целовала его колено.
— Ох… — всхлипывает мама, тряся головой. Поднимает на меня залитое слезами лицо и смотрит с такой тоской, что мне становится тяжело дышать. Смотрю в ответ с мольбой, молчаливо прося понять и принять то, что я больше ей не принадлежу.
Нас уже не двое против всех. Но, мы и не сами по себе.
— Вот… — говорю быстро, сжимая её пальцы в кулак. — Это ты! — Накрываю её кулак своими ладонями и прижимаю его к губам. — А это мы.
Мама грустно смеётся.
— Подхалимка…
Улыбаюсь, сглатывая.
Она проводит рукой по моим волосам, шмыгая носом. Нежно, до невозможности. Материнская любовь — это самая постоянная величина на свете.
— Ты красавица и умница. — Сообщает мне моя мама дрожащим голосом. — И у тебя всегда есть я, не забывай.
Киваю, снова целуя её руку.
Это…самая простая и важная вещь, из всех, что я от неё слышала.
Мы гуляем по городу до самого вечера. Болтаем о том, о сём. Она больше ни о чём не спрашивает. Я не знаю, почему. Просто не спрашивает и всё.
Я не знаю, когда увижу её снова. Наверное, в сентябре.
Усаживая её на поезд, я думаю о том, что сегодня будто стала чуточку старше. Будто стала ценить то, что до этого принимала, как должное.
Я даже не спешу звонить Егору, желая немного побыть одна.
Бреду по мосту вдоль реки, обняв себя руками, и смотрю на горящий огнями город.
Я думаю о том, какой непредсказуемой бывает наша жизнь. О том, как она может в миг измениться. Люди меняют жизни друг друга. Входя в них…или уходя из них…
Сейчас я как никогда ясно осознаю, чего хочу.
Я хочу ЕГО.
И для этого мне придётся перевернуть свою жизнь. В какой-то момент уехать из родного дома, возможно, навсегда. Наверное, раньше я не до конца это понимала, ослеплённая своими эгоистичными желаниями. Цифра «четыре» уже не так терзает меня. Я буду ждать его столько, сколько нужно. Он главное, что случилось со мной в жизни. Сейчас мне кажется, что он весь мой мир. Единственное, чего я хочу — это быть всем миром для него, но, такое вряд ли возможно. Мир Егора Благова слишком огромный и разнообразный, чтобы я могла его заполнить.
Но, я не буду любить его наполовину. Буду любить всей собой. Потому что уверена на сто процентов — это именно то, что ему нужно.
Тёплый ветер играет моими волосами.
Я медленно вхожу в новую фазу своей жизни.
Фазу, под названием Егор Благов.
Набирая его номер, оставляю за спиной всё, что было «ДО». Все страхи и сомнения. Не смеши, какие сомнения? Ладно, просто страхи.
— Цыплёнок, где ты? — вздыхает Егор на том конце провода, не дав мне слова сказать. — Время видела?
На заднем плане у него вакуумная тишина. Делаю вывод — он за рулём.
— Жду тебя, — тихо говорю я, упираясь локтями в каменный бордюр.
— Где ты меня ждёшь? — уточняет мой любимый голос.
— На…эммм…мосту… — говорю я, оглядываясь на оживленный трафик.
— На каком? — терпеливо спрашивает он.
Объясняю ему, как попала сюда.
— Понял. Щас подъеду. Стой на месте, я недалеко.
— Скорее… — прошу его искренне. — Я соскучилась по колечку…
Слышу его мягкий смешок и довольно лыблюсь.
Пожалуйста, скорее забери меня…
Я уже нагулялась.
— Ага, ща подвезу, потерпи.
Смеюсь.
Он подъезжает через пятнадцать минут. Его Мерседес пробирается по крайнему правому ряду, сверкая агрессивными яркими фарами. Тормозит напротив. Загорается аварийка. Вижу, как Егор перегибается через пассажирское сидение, открывая мне дверь изнутри.
