Извинения — это не то, что нам сейчас нужно. Вообще не то.
— Ты знаешь за что. — Злится она.
— Нет, не знаю. — Качаю головой. — За то, что мне не доверяешь? За такое не извиняются.
— К чему ты всё это спрашиваешь? — срывается она. — Мы что…на экзамене?!
— Я пытаюсь понять, кто я для тебя. — Поясняю спокойно, игнорируя эту вспышку.
— А кто я для тебя?! — Выкрикивает она, сжимая руки в кулаки.
— Ты — новый этап моей жизни. — Объясняю я, ткнув в неё подбородком. — У тебя на пальце моё заверение в том, что я тебя люблю. Я думал, это даже дураку понятно. Но ты, походу, думаешь, что это какой-то ссаный бриллиант на палочке.
— Нет! — Отчаянно стонет она, прикладывая ладони к горящим щекам и тряся головой. — Я знаю…ты сказал, что любишь меня…я просто…
— Ты просто подумала, что я, бл*ть, пошутил?
— Мы мало знаем друг друга… — лепечет Диана, пряча глаза.
— Так мы поспешили?
Припухшие от слёз веки мгновенно взлетают вверх, делая зелёные глаза похожими на блюдца.
— НЕТ! — В ужасе выкрикивает она, делая шаг ко мне. — Я люблю тебя…о, Господи… — Из её щуплой груди вырывается нервный смешок, но глаза полны паники. — …Это же…такого больше никогда не будет, я тебе клянусь…такого больше не повторится…
— Ди… — вздыхаю я, проводя рукой по лицу. — Нам нужно отмотать назад.
— Ты только что сказал, что любишь меня! — Звонко выпаливает она. — Только что!
— Любовь — это ответственность.
Секунду она открывает и закрывает свой ротик, моргая, как мультяшка.
Молчит, бегая глазами по моему лицу, а потом приходит в бешенство.
— Думаешь, твоя любовь зрелая, а моя недозрелая?! — Будто откровение извергает Цыпленок, сжимая пальцами виски и глядя на меня, как на врага. — Вот в чём дело, ДА?! Ты сам мне не веришь! Сам! Ты думаешь, я это придумала?! Думаешь, это не настоящее?!
— Я думаю, ты сама не знаешь этого. — Говорю устало, но убеждённо.
— Ты…я… — хватает она ртом воздух и орёт дрожащим голосом. — Чего тебе надо?! Доказательств?! Хочешь, чтобы я ждала тебя?! Сколько?! Четыре месяца?! Пять?! Я буду! Хоть до следующего лета, мне все равно, понял?! — Её глаза наполняются слезами и обидой. Она срывает с места и подскакивает ко мне, крича и толкая меня в грудь. Я не сдвинулся с места, от этого она психует ещё больше и выплёвывает мне в лицо. — Я буду тебя ждать, сколько нужно! Дурак ТЫ! Идиот!
— Успокойся. — Требую, перехватывая её руки. — Мы просто разговариваем. Как взрослые люди.
Её нос трепещет, дыхание со свистом покидает его. Она смотрит на меня снизу вверх. Её подбородок дрожит, с ресницы срывается здоровенная слезинка.
Бл*ть.
— УСПОКОЙСЯ. — Прошу ещё раз более убедительно.
Она изворачивается и вырывает свои руки. Ещё раз толкает меня и запрыгивает на кровать. Платье падает с её плеча, почти оголяя грудь. Диана рычит и хватает первую попавшуюся подушку. С нереальным упорством замахивается и швыряет её в меня. Одновременно с этим её горло покидает рыдание.
Твою мать!
Ловлю подушку и отшвыриваю её в сторону.
— Диана, бл*ть! — Рычу, готовясь ко второму залпу. — Угомонись!
Она наступает на подол платья и падает на колени в центре кровати.
О, пи*ц!
— Думаешь, если мне двадцать, мои слова ничего не значат! — кричит она, захлёбываясь слезами и хватая следующую подушку.
Это звучит не как вопрос.
— Нет, я так не думаю! — гаркаю, борясь с желанием связать её. — Свались ещё давай!
Она вскидывает голову, и я вижу настоящую бурю в её глазах. Это, блин, не то, чего я ожидал!
— Знаешь что! Уходи! У… — отводит она руки за голову с такой натугой, будто хочет размозжить мне этой подушкой башку. — …ХОДИ!
Уклоняюсь спокойно, с меткостью у неё беда. А вот слова её злят и бесят меня!
— Вот, что ты обо мне думаешь! Дурочка Диана! Мои чувства не настоящие! Я просто страдаю по одному дураку! Просто так, от Ссс… — очередной замах, и я отбиваю подушку кулаком. — …СКУКИ! И всё это фигня! Не настоящее! ТЫ хоть знаешь, как это, когда тебе больно?! Вот здесь?! — Бьёт она себя по груди и плачет.
— Ди…
Запрокидываю голову и вздыхаю.
Адский сюр!
Как мне успокоить её?! Я не то имел в виду. Бл*ть, вообще-то, именно то я и имел в виду.
Твою мать.
— УХОДИ! — Орёт моё наказание, пытаясь подняться на ноги. — Я соберу вещи и уеду домой! И забуду тебя, раз так всё просто! Просто проснусь утром и влюблюсь в кого-нибудь другого! В любого! А потом ещё в кого-нибудь! А потом ещё!
Морщусь.
Она плюхается на задницу и скатывается с кровати, запутываясь в волосах, рыданиях и платье. Вскакивает на ноги и несётся в ванную, оттолкнув меня с дороги.
Ну, всё. Хватит, бл*ть!
В два прыжка перехватываю её, сжав рукой поперёк талии. Несу к кровати. Она брыкается, как бешеная кошка. Рычит и шипит.
Вот он наш характер! Вот какие мы покладистые!
— Отпусти! — вцепившись в свой безымянный палец, верещит она. — Вот! Забери своё кольцо! Не нужно оно мне! Ты даже не спросил, хочу я за тебя или нет! А я не хочу, понял!
Бросаю её на кровать и припечатываю тонкие запястья к матрасу, нависнув сверху. Диана вертится подо мной, извергая всякое дерьмо.
Смотрим друг другу в глаза. Я, сжав зубы и шумно дыша, она с искажённым от злости лицом. Упрямая, бл*ть. Но, там ещё дофига всяких чувств. Обида и обида. Она закрывает глаза и скулит, плача:
— Отпусти…мне тяжело, ты АМБАЛ!
Она как будто побывала в турбине самолёта. Но, это всё ещё она. Моя любимая девочка. Моя нахалка. Мой Цыплёнок. Если у меня были какие-то сомнения, то их больше нет. Двадцать ей или нет, пох*ру! Сама напросилась! Теперь уже точно! Это всё, сладкая. Ты моя, бл*ть, на-долбанное-ВСЕГДА!
Впиваюсь в её губы своими, теряя контроль.
Она пытается увернуться, подставляя мне щёку. Прижимаюсь к ней раскрытыми губами и хрипло шепчу:
— Выйдешь за меня?
— НЕТ! — рычит она, пытаясь лягнуть меня ногой.
Улыбаюсь, зажимая её запястья одной рукой, а второй задираю платье до талии. Развожу её ноги и трусь о неё своей ширинкой. Её бёдра дрожат. Она зажмуривается, сжимая ладошки в кулаки.
Да, мать твою. Я уже твёрдый. Толкаюсь в неё через брюки, надеясь попасть по клитору. У меня прицел получше, она уже не рычит и не извергает лаву. Просто сопит подо мной, как дракон.
