У неё вообще понимания нет КТО Я ТАКОЙ.
И я прекрасно знаю, что её чуть удар не хватил, пока она тут выступала. Она всегда так делает. У самой поджилки трясутся, но всё равно гнёт свою линию. Сегодня у неё был немного истощённый вид. Тени под глазами и в волосах беспорядок. И опять меня всего скручивает, так хочется сдавить её в руках, прижать к себе.
Особо успокоить мне её не чем. У меня отвратительный характер, так что пусть привыкает.
Неожиданно приходит спокойствие, поэтому прошу официанта принести мне новую ложку.
На глазах у своей изумлённой публики принимаюсь за борщ, пожелав всем приятного аппетита.
Я, наконец-то, понял, чего хочу.
Это как раз то, что не давало мне покоя последние дни.
Я беру Настю себе. Вместе со всеми прибамбасами.
Я хочу, чтобы моя Петарда была со мной.
Мне туда-сюда сорок лет. Чего мне бояться? Того, что Настя мне надоест? Я бы даже заржал, но не охота. Того, что она не впишется в мою жизнь? Впишется. У неё нет вариантов.
Я псих и мудак. Но, за своё глотку перегрызу. А Настя – это МОЁ. По крайней мере, представить не могу, что она кому-то другому достанется. Кому? Не родился ещё такой мужик, который её у меня отберёт.
Хочу, чтобы она сидела за моим столом. С моей мамой и моим окружением. Хочу, чтобы она была у меня на глазах. Хочет на ёлку посмотреть? Значит, Я её отведу. Хочу контролировать её день, хочу знать, где она засыпает и просыпается. Что она ест, что пьёт. С кем общается. Хочу, чтобы она была под рукой. ВСЕГДА.
Я могу и без неё.
Но зачем?
С тех пор, как она появилась, жизнь видится мне в ином свете.
Я думал, что двигаюсь по рельсам и всё в моей жизни давно предопределено. Оказалось, не всё так просто.
Глава 28. АРТЁМ.
-...в следующем сезоне, когда поездов будет гораздо больше, мы ожидаем огромное количество людей, для которых здесь налаживается сервис и инфраструктура, - вещаю я, окруженный плотным кольцом людей, камер и микрофонов, пестрящих названиями всех ТОПовых телеканалов страны. – Поэтому, ждём всех в Крыму и, в том числе, в Севастополе.
Я нахожусь на пироне железнодорожного вокзала Севастополя. Сегодня в Крым по новому мосту прибыл первый поезд. Конкретно этот из Питера. Я, естественно, не мог пропустить такое эпохальное событие, поэтому мы сели на него в Симферополе и прокатились полтора часа, чтобы по завершении маршрута пообщаться с прессой.
- УРА! – влезает *не_помню_как_зовут* тёлка, которая сегодня представляет Ростуризм. – Мы сели на этот поезд в Симферополе, там была потрясающая атмосфера. Люди с триколорами…
Отхожу назад, пропуская её на первый план.
Она, кажется, сейчас из кожи вывернется, так хочет блеснуть своими ораторскими способностями.
Красивая и упакованная. Твердая семёрка. И так усиленно изображает передо мной профессионализм и независимость, что мне хотелось всю дорогу сменить вагон. Потому что даже рот лень открывать, чтобы поддерживать эту беспонтовую пустую беседу. Тем более, слова расходятся с делом, потому что она уже раза три мне мысленно отсосала.
Оглядываюсь в поисках мамы.
Посещает желание закатить глаза.
Она уже даёт кому-то интервью.
Тут сегодня только мёртвый блогер не засветился. Событие действительно знаковое. Железнодорожное сообщение с Крымом прерывалось не так уж и часто, а точнее трижды. В семнадцатом, сорок первом и две тысячи четырнадцатом.
Кирилл стоит за моей спиной. Слышу, как шумит его рация.
Проверяю свой телефон.
Альбина по-прежнему молчит.
В ожидании, пока у моей помощницы закончатся «месячные», я вынужден сам о себе заботиться. Это раздражающая ситуация, потому что мне пришлось очень много насущных вопросов отложить в долгий ящик.
Кроме всего прочего, я узнал, что мой шенген аннулирован. В ближайшее десятилетие меня в Европу не пустят из-за санкций. Мне в принципе до пи*ды, но у меня там недвижимость, и я этот пассив хочу скинуть. И побыстрее.
Хочу убрать телефон, но он начинает звонить. Принимаю звонок и тут же даю маме рукой знак сворачивать. Что она там рассказывает? Можно подумать, она в этом поезде не пять секунд провела.
Слушаю доклад от охраны и на ходу меняю планы.
- Какой-то БЛОГЕР, – сообщает мама, беря меня под руку и поправляя свой платок.
Слово БЛОГЕР она произносит так, будто у неё взял интервью сам Ларри Кинг.
- Я его не увижу сегодня за ужином? - рассеянно спрашиваю её, набивая сообщение и пробираясь с ней сквозь толпу.
- Тю, - сетует она. – Да разве могу я кого-нибудь позвать? Ты же, как пёс бешеный всю неделю…
Как она может это утверждать, если я дома был на этой неделе два раз?
Мама припадает на моё плечо, и я в панике приобнимаю её.
- Ничего…голова закружилась… - бормочет она, пряча от меня побледневшее лицо.
Веду её, осторожно поддерживая. Сердце заколотилось. Кирилл выходит вперёд и начинает прокладывать нам дорогу.
- Ты щас домой поедешь, - напряжённо говорю ей.
- А ты?
- Мне нужно заехать в одно место.
- Ну, и я с тобой, - отрезает она, махнув рукой.
Вздыхаю тяжко.
Ладно.
Достаю телефон и набираю Альбине:
Я: «Ты мне нужна. Хватит выстёбываться.».
Нужно срочно найти ремонтную бригаду, чтобы переоборудовать под спальню для мамы одну из комнат на первом этаже.
Выходим из вокзала и движемся к машине. Здесь недалеко. Сегодня +10. Я по-прежнему хожу в костюме, а ведь уже середина декабря. Это была отличная мысль привезти маму сюда. Всё лучше, чем в Подмосковье грязный снег месить и ждать, пока зима закончится.
Тут сегодня весь город, это точно. Но, это не мешает людям различать меня в толпе и тыкать пальцами.
Помогаю маме сесть в салон. Сам сажусь вперёд, а Кирилл за руль. Мы сегодня с ним вдвоём. Усиленную охрану я с себя снял, так как больше не требуется.
- Куда едем? – спрашивает он, кладя руку на руль.
- В Симферополь, - говорю, врубая кондей и оборачиваясь.
Любовь Васильевна смотрит в окно, теребя свою юбку.
- Мамуль, - тихо зову её.
- Да? – отзывается она, не глядя на меня.
Сердце опять дёргается.
- Хочешь чего-нибудь? – спрашиваю, сипловато.
- Да, - говорит она убеждённо. – Чтобы ты был счастлив.
Ясно.
Отворачиваюсь.
