- А что, мы Деда Мороза ждём? - спрашиваю, нанося ещё три злых удара по семидесяти килограммовому мешку.
- Ну, давай хоть соком чокнемся, - говорит она, поглаживая собаку по головке.
- Ну, давай чокнемся… - отзываюсь я, делая финальный бросок.
Подпрыгиваю пару раз, сложив ноги в коленях по максимуму, и начинаю успокаивать тело. Беру бутылку с водой и жадно из неё хлебаю. Это мой третий литр за день. Всё по графику. Лью немного на лицо, чтобы смыть пот.
- От Насти…что-нибудь слышно? – спрашивает мама, подавая мне полотенце.
- Нет, - сообщаю, вытирая лицо.
Сажусь на скамейку, оттолкнув Рошкину морду, и начинаю разматывать боксёрский бинт, уперев локти в колени.
Нет. От неё ни хрена не слышно.
Я всё ещё нахожусь под впечатлением от её поступка.
Дурочка, блин.
Какой бешеный петух её клюнул?
Она улетела в свой Белгород, предварительно поручив охраннику отвезти собаку в мой дом. Улетела, не сказав мне ни слова. В одиннадцать десять по Московскому времени. Как раз когда я выгуливал свои проблемы.
Естественно, после последнего случая ей никто не посмел препятствовать, а у меня был телефон выключен.
Что за цирк шапито, бл*ть?
Понятия не имею, может у неё что-то случилось? Но, узнать-то я не могу, потому что она не берёт трубку!
Что за фокусы?
Заключаю – это какой-то одиночный пикет, который призван мне что-то доказать.
В итоге доказано только одно, меня нереально плющит от того, что она находится вне зоны моего контроля. Она только усугубила своё положение этим актом.
Пусть только вернётся...
Отшвыриваю бутылку и иду в душ здесь же, в спортзале.
Согласен, я наехал на неё без причины и я готов извиниться!
Думаете, я часто это делаю?
Стоя под душем одним ухом прислушиваюсь. И это меня дико раздражает. То, что я целый день поглядываю на телефон, как придурок.
Наш дом украшен так, что у меня в глазах пестрит. Очень жаль, что всё это пропадает зря, потому что мне сейчас насрать на обстановку, а детям понравилось бы. Да и Насте, я уверен, тоже.
Так и вижу, как она восторженно глядит на меня зелёными глазищами, спрашивая «ТЫ ЭТО ВИДЕЛ?!». Возле ёлки притаился здоровенный проволочный олень с очень шикарными рогами. Он весь иллюминированный и стоит типа в снегу. Перила и карнизы тоже украшены разноцветными лампочками. Всякая мелкая атрибутика распихана на каждому углу. Свечи, новогодние венки, шишки и колокольчики. В корзине у входа целая коллекция дебильных декорированных очков и шапок. Во всей этой помпезности узнаю руку Альбины, которая решила разорить меня счётом за электричество.
Сидя с матерью за «праздничным» столом просто хочу, чтобы этот день закончился. Мама тихо звенит спицами, без стеснения закинув на стол здоровенный маток ниток горчичного цвета.
Она мне свитер вяжет.
На память.
Вполне возможно, это последний НАШ Новый год.
Вообще последний...
Вот так и живём.
Протираю лицо руками, и кладу губы на ребро ладоней.
Мы часто встречали Новый год с мамой вот так. Вдвоём. Это абсолютно привычная для меня обстановка. Комфортная. Я люблю такие вечера.
Много их у меня осталось?
Тем не менее, теперь мне чего-то не хватает.
Думаю о том, где сейчас Моя Засранка и чем она занимается? Она дома? Или попёрлась в какую-нибудь забегаловку?
Убью, блин.
- У меня для тебя подарок… - говорю матери, набирая Насте ШЕСТОЕ по счёту сообщение под бой курантов.
Я: «С Новым годом, малыш. Хочу обнять тебя и очень нежно тр*нуть. Если завтра не возьмёшь трубку, тебе пи*ц.».
Добавляю её любимый эмоджи с миролюбивой улыбкой. Может, так до неё лучше дойдёт?
Кажется, моя галантность окончательно сдохла, но у меня был прямо труднейший день в жизни.
- Подарок?! – восклицает мама, откладывая своё жуткое вязание (она ведь не рукодельница ни разу).
- Да, - спокойно говорю я.
Будто я ей первый раз подарок на Новый год дарю. Или что, ей уже подарки не нужны?
Хрена с два.
- Вот, выбери, - любезно предлагаю, разворачивая свой макбук.
- Так…что тут у нас… - оживляется она, надевая очки. – Деревья?
- Угу, - подтверждаю, собираясь с силами, и вставаю за её спиной, чтобы она не видела моего лица. Откашливаюсь и продолжаю. – Я…закопаю тебя…твой прах…в землю и посажу…
Бл*ть.
Соберись.
-…посажу дерево…хочешь, прямо на склоне…как Сосна Станкевича? Или дуб…можно найти место в заповеднике…место вместе можем выбрать…
Нас окутывает тишина, потому что сейчас мы с ней окончательно переходим в режим неизбежности.
Кладу руку на исхудавшее плечо и легонько сжимаю. Я не знаю, что происходит в голове человека, который собирается умереть, но не думаю, что сейчас готов это узнать…
Мама молчит некоторое время, потом поворачивает ко мне своё измождённое лицо, украшенное слезой.
Напряжённо жду вердикта.
- Артюш…- улыбается она дрожащими губами. - Это просто отличная идея…
- Я знаю… - говорю хрипло, поправляя её платок.
Задерживаю пальцы на серой щеке и отдёргиваю руку.
- Мне нужно подумать… - с энтузиазмом отзывается она и прилипает к монитору.
- Подумай… - говорю, возвращаясь на место. – Я за сосну...
Весь оставшийся вечер она подробно изучает анализы видов и ареалы произрастания своих деревьев, будто собирается взять одно из них в ипотеку.
Я, тем временем, принимаюсь изучать бизнес-план одного завирального проекта, который пытаются мне втюхать под видом программы по благоустройству прибрежной линии.
Когда окончательно становится понятно, что ответа на мою угрозу не последует, иду спать.
На прикроватной тумбочке один из Настиных подарков. Коробка с охутите*ным комплектом белья. Здесь вся зажигательная смесь. Корсет, чулки и пояс. Маленькие ажурные трусики.
Чувствую, что начинаю возбуждаться.
Запрокидываю голову и смеюсь.
Это просто финиш. У меня на неё стоит даже вот так. От, блин, коробки с бельём. Цепляю пальцами нежное ЧЁРНОЕ кружево и закрываю глаза, представляя, как всё это будет смотреться на чувственном теле моей Малышки.
Это будет лучшая ночь в моей жизни. Отвечаю.
На самом деле, сейчас мне не хочется всего этого. Сейчас мне хочется, чтобы она просто была рядом. Возможно, мы бы с ней могли пару раз поцапаться для соблюдения баланса.
