Он отдал повод Донны подбежавшему слуге и с восторгом воззрился на дорожку, ведущую к дому, по обеим сторонам которой уходил вдаль прекрасный и тоже очень строгий парк. Все деревья высажены по линейке, кусты пострижены шарами, узкие клумбы-рабатки выверены по нитке, и цветы на них подобраны с исключительным искусством, но тоже в сине-лиловых тонах. И ни одной лишней травинки, косо торчащей веточки или вольно раскинувшегося куста.
- Бедная синьорина, — пробормотал он по-итлийски. - Здесь же тоскливее, чем на кладбище.
Словно отвечая на его мысли, с высоких вязов в глубине парка поднялось черное облако, потревоженное суматохой.
- Знаменитые вороны Бастельеро! - усмехнулся Кастельмаро, взявший на себя роль проводника. - Слышали о них, ваше величество? Говорят, перед смертью главы рода они куда-то исчезают и возвращаются, лишь когда титул принимает новый глава. Впрочем, такие приметы есть почти у всех старых семей.
- И у вашей, синьор? - поинтересовался Лучано. - О, простите, если это секрет!
- Никакого секрета, — пожал плечами боевик. - У нас дома перед смертью членов семьи воют собаки. Видели наш герб?
Лучано кивнул, вспомнив серебряную борзую на лазоревой эмали той самой фляжки, и уже в который за сегодня раз передернулся от смутной тревоги. Вороны, сделав несколько кругов над особняком и садом, медленно опускались на прежние места, но несколько птиц так и продолжали летать над островерхими башенками палаццо, пока не уселись на украшенные небольшими горгульями карнизы, глядя на людей подозрительно умными блестящими глазами.
- Не люблю падальщиков, - доверительно признался Кастельмаро. - Еще с войны не люблю. Насмотрелся. Так и тянет Молотом запустить, но нельзя - оскорбление чужого герба получится.
Словно услышав и поняв его, один из воронов насмешливо гаркнул сверху, неторопливо снялся и полетел обратно в парк, будто дразня боевика, который с сожалением проводил его взглядом.
- Кажется, вы ему тоже не нравитесь, синьор, — пробормотал Лучано. - Дивное место…
И подумал, что ничуть не удивился бы, узнав, что хозяин палаццо спит в гробу, словно нечисть.
А гости продолжали прибывать. Вот подъехала карета госпожи Элоизы. Боевик встрепенулся и превратился в подобие собственного герба, сделав стойку, будто собака, почуявшая дичь. Но раньше, чем он успел что-то сделать или сказать, рядом с каретой оказался Дункан, который помог тетушке синьорины выйти из нее и повел в дом. Светловолосой пышечке магессе эту услугу оказал фраганец, и Кастельмаро досадливо тронул чуть подкрученный вверх ус. Наверное, понял, что упустил случай оказаться рядом с прекрасной вдовой.
Следующая карета была уже с гербом на дверце - серебряный лебедь Аранвенов на белом щите. Лучано похвалил себя за отменно выученный урок по геральдике и поклонился канцлеру, который величественно выбрался из кареты сам, а потом подал руку грандсиньоре Немайн. Следом из экипажа вышел юный грандсиньор Дарра.
«Не такой уж он и юный, — поправил себя Лучано. - Мой ровесник, пожалуй. И Альсу в будущем придется вести дела именно с ним. У синьоров канцлеров здесь тоже династия не хуже королевской. Удобно, пожалуй… Когда знаешь, что оставишь страну сыну, поневоле постараешься обходиться с ней бережно, как рачительный хозяин. Конечно, если ты умнее прежнего короля».
Дарра одернул чуть приподнявшуюся полу длинного камзола, поправил перчатки… И тут к нему подошел один из юношей, одетых в черно-фиолетовые мантии, которых Лучано еще в храме заметил на стороне невесты.
- Доброго дня, Аранвен. - Юный некромант поклонился сыну канцлера, а потом слегка сконфуженно произнес: - Прошу, примите мою величайшую благодарность! Эта тяжба… Она уже высосала все соки из нашей семьи. Ваше покровительство было неоценимо! Если бы не вы… Я ваш должник!
- О, пустое, Лохланн, - с безукоризненной спокойной учтивостью отозвался младший Аранвен. - Мы же соученики, наш долг - помогать друг другу. Вам следовало раньше обратиться ко мне за помощью, я не отказываю друзьям. А вы вместо этого начали пропускать занятия, чтобы оплатить услуги стряпчего. Это недальновидно.
- Мне было неловко, — признался юноша по имени Лохланн. - Я думал, что пропущу всего несколько дней. Даже лорд Бастельеро ничего не заметил.
- Но я не лорд Бастельеро, — негромко заметил сын канцлера. - И если у вас еще что-нибудь случится, прошу не тянуть с известием об этом. Мой дом всегда открыт для моих братьев-Воронов.
Синьор Лохланн снова поклонился с искренней признательностью на круглом простодушном лице, а Лучано восхитился изяществом происходящего. Синьорина называла этот особый отряд молодых некромантов Воронами Бастельеро по имени их наставника и покровителя. Но юноша получил помощь не от него, а от своего же соученика, который предложил ее без всяких условий и даже не дожидаясь просьбы.
Прекрасное вложение! Теперь синьор Лохланн твердо знает, кому обязан благополучием семьи, а правильно воспитанные мальчики, становясь взрослыми, умеют платить долги. Наверное, соученики синьора Дарры обожают и почитают его не меньше, чем своего наставника, а то и больше. Однажды грандсиньор Бастельеро может обнаружить, что его Вороны - уже совсем не его. И совершенно не важно, что в гербе у Аранвенов лебедь, а одеяния - белого цвета, эта семья найдет применение стайке преданных Воронят.
Проходя вслед за Альсом и остальными в дом, Лучано вспомнил недавнюю беседу с Саграссом. Как он и ожидал, боевик поначалу дичился, прячась за строгий этикет, но, убедившись, что его новый начальник просто пытается освоиться в Дорвенанте, понемногу разговорился и, в свою очередь, жадно слушал рассказы о походе к Разлому.
- «Огненный ветер», - уверенно опознал он заклятие, примененное синьориной против демонов. - Прекрасная работа для такого возраста! Достойная дочери лорда Ревенгара. Знаете, я ведь мечтал служить под его началом - отменный был боевик, да и человек отличный. Жаль, что не сложилось…
- А что еще умеют боевики? - поинтересовался Лучано, подливая собеседнику шамьет. - Грандсиньорина Айлин как-то разожгла костер из мокрых дров огненным шаром. И щиты ставила, помнится…
- Ну, огонь и щиты - самые первые заклятия, основные, — пожал плечами боевик. - Это умеют все красные маги, хотя разница в силе имеет значение. Собственно, ставить щиты - это и было моей главной работой при Денвере. Представляете, — усмехнулся он, — я однажды прикрыл его щитом от самого лорда Бастельеро. Знал бы тогда…
- От Бастельеро? - Лучано почуял запах интересной истории. - Они… подрались?
- О нет! Просто встретились на месте преступления и не сразу узнали друг друга! Точнее… - Саграсс помрачнел и признался: - Нехорошая там вышла история, милорд. Двух мальчиков-адептов принесли в жертву, причем цепочкой. Сначала один подставил другого и отдал сектантам, а потом и его самого убрали. Теперь-то я понимаю, что Денвер уже тогда служил Барготу, а значит, был замазан в той истории по уши. Скорее всего, он обоих и убил. Ну, или руководил ритуалом. А лорд Бастельеро как-то выследил второго мальчишку, но опоздал. Совсем на чуть-чуть, но этого хватило, чтобы Денвер подчистил следы и обвинил Бастельеро, что это он привел за собой барготопоклонников. Мол, из-за него убили и мальчишку, и наблюдателей, которые его стерегли. Дескать, вот что бывает, когда в работу мастеров лезет любитель.
