- Разумеется! - подхватил ювелир. - В моей богатой практике ни разу не было случая, чтобы я делал украшения для какой-то иной демуазель! Не самой прекрасной на свете! Но все-таки… хм…
Он посмотрел на Грегора, пошевелил густыми бровями, что-то напряженно обдумывая, и наконец решился:
- Я сделаю вам очень редкое предложение, месьор Бастельеро! - произнес он торжественно. - Я готов отправиться вместе с вами в Дорвенант! Покажите мне эту демуазель хотя бы втайне от нее, дайте услышать голос… О! Всего лишь несколько фраз, чтобы уловить особые оттенки души! И я сделаю вам гарнитур! Демуазель, покорившая сердце Ворона Дорвенанта… О, это должна быть интереснейшая работа!
«Ворон Дорвенанта? - растерялся Грегор. - Это он… обо мне? Так вот как фраганцы меня зовут? Хотя… ничего обидного. Даже логично, это же мой герб! Но как показать ему Айлин так, чтобы это не привлекло особого внимания? Впрочем, Архимаг я или кто?»
- Благодарю за предложение, месьор ди Амбруаз, — поспешно согласился он. - Когда вы сможете меня сопровождать?
- О, да хоть сейчас! - расплылся в улыбке ювелир, отставляя пустую чашку и вскакивая с кресла. - К чему тянуть время? Экипаж будет готов через несколько минут! Мы как раз успеем до вечера, не так ли?
- Да, конечно, — снова согласился Грегор, посмотрев на солнце, начавшее клониться к закату, но еще высокое…
Академия произвела на месьора ди Амбруаза преприятнейшее впечатление. Месьор на коротких толстых ножках, обтянутых бархатными кюлотами и белоснежными чулками, катился по академическим коридорам и вслух восхищался каждой картиной, мозаикой или латами, к которым Грегор так привык, что уже давно их не замечал.
- Как экспрессивно! - то и дело слышалось от фраганца. - Как натурально! Какая прелестная наивность! А это что? Ах, сцена битвы… Баталио! Какая прелесть…
Грегор, который в сценах битвы никогда не видел ничего прелестного, молча терпел. И, как назло, навстречу все время попадались не только адепты, но и знакомые преподаватели. Даже Роверстан, которому полагалось вроде бы лежать в лазарете, вывернул из-за очередного угла, учтиво поклонился Грегору, а потом любезнейшим образом раскланялся с ювелиром, который при виде разумника просто просиял.
- Вы знакомы? - слегка удивился Грегор, когда разумник свернул в другой коридор.
- О да, — беззаботно сообщил ди Амбруаз. - Этот превосходный месьор мой давний и постоянный заказчик. Он каждый год приобретает к праздникам прелестные безделушки для своей матушки, сестер и еще какой-то мадам, то ли родственницы, то ли близкой подруги…
- Подруги? - скептически уточнил Грегор.
- Вы не верите в дружбу между мужчиной и женщиной? - проницательно уточнил месьор. - О, чего только не бывает в нашем мире! Уверяю вас, я способен отличить подарок для возлюбленной от подарка для дамы… иной категории. Хотя его последний заказ… тот, что был перед Вишневой ночью, о да… А у вас в Дорвенанте эмаль еще не вошла в моду, жаль, жаль! Изумительный материал, за ним огромное будущее в искусстве, хотя и настоящее прекрасно при должном умении. Но вы, северяне, предпочитаете исключительно камни в оправе.
Ди Амбруаз вздохнул так горестно, словно то, что в Дорвенанте не любят эмаль, расстраивало его до глубины души. Грегор даже улыбнулся такой искренней приверженности своему делу. Хм, любопытно, на какие доходы Роверстан позволяет себе делать родственницам такие подарки, еще и постоянно? Уж точно не на жалованье магистра. Это вполне приличный доход, но… У него даже собственного дома в столице нет, насколько было известно Грегору. Впрочем, содержимое чужих карманов касается только владельца этих карманов, пока у Белой гильдии нет никаких претензий к своему магистру.
У входа в целительское крыло маялся на дежурстве адепт-старшекурсник, лицо которого показалось Грегору смутно знакомым. Ах да, полгода назад именно на него Саймон Эддерли наложил очередное лично составленное проклятие, показавшееся мальчишке невероятно остроумным! А запомнил Грегор целителя потому, что он, единственный из всех, устроил Саймону ответную пакость - одарил его зубной болью в таком месте, которое обнажают разве что в уборной, да еще у целителей по особенным показаниям. Зубы, разумеется, сначала пришлось там вырастить…
- Милорд Архимаг! - вскинулся целитель, заметив Грегора, и поспешно поклонился, с любопытством взглянув на фраганца. - Вы к Ревенгар? Магистр Бреннан сказал - можно! Только ненадолго!
Они прошли по целительскому крылу и подошли к собственно лазарету. Грегор смутился, поняв, что не спросил, в какой палате устроили Айлин, но стоило пройти несколько дверей, как звонкий голос, доносящийся из полуприкрытых дверей, заставил его сердце забиться чаще.
- А он стоит рядом с палаткой в одном сапоге, представляешь?! И ругается на проклятых енотов! А у второго сапога отвороты просто в кружево погрызены и по всему голенищу дырки! Ты бы это видела!
- Могу себе представить, — фыркнула другая девица, голос которой показался Грегору знакомым. — Но ты мне уши не заливай, лопай давай! И нечего носом крутить! Вкусные пирожки, мне маменька из дома привезла! Не как в столовой - вечно там начинку не докладывают…
- Вкусные! - согласилась Айлин. - Спасибо, Иоланда! Только я правда больше не могу, это уже пятый!
- И шестой съешь, — пропыхтела девица. - И седьмой… Ты себя в зеркале видела? Молчи, знаю, что нет! И правильно! Это ж надо так себя довести - выглядишь хуже, чем коза у бедняка! Кожа да кости, а руки и вовсе ни на что не похожи! Ничего, ты у меня еще расцветешь…
- И распущусь. Как роза Гвендолин! - подхватила Айлин, и в палате повисла изумленная тишина, прервавшаяся звонким двухголосым смехом, от которого на душе у Грегора стало вдруг удивительно светло.
Фраганец, что замер рядом с ним, тоже заулыбался и подкрутил усы.
- Роза… Ой, не могу… Роза Гвендолин! - смеялась девица, которую Грегор наконец-то вспомнил.
Та самая иллюзорница, флиртовавшая с Саграссом! Соседка Айлин по комнате. Что ж, значит, целители уже разрешили посещения? И что там за роза? Какая-то шутка, понятная исключительно девицам? Но ди Амбруаз так лукаво блестит глазами, словно… Впрочем, неважно. Главное, что Айлин смеется. Он не слышал у нее такого заливистого, счастливого и свободного смеха… никогда?
Эта простая мысль резанула по сердцу острой болью. Да, он всегда был для нее лишь преподавателем, но разве могло быть иначе? Теперь все изменится, и недельная разлука совершенно ничем не помешает.
- Я оставлю дверь открытой, — негромко сказал он фраганцу. - Если вы не против подождать меня несколько минут…
- О, конечно, — отозвался тот заговорщицким тоном. - Не торопитесь, месьор, я готов ждать, сколько требуется.
«Фраганцы, — усмехнулся Грегор про себя. - Все они таковы, когда дело касается любовных устремлений. Развратнее них только итлийцы».
Он постучал по дверному косяку, и смех в палате смолк, а потом послышался голос Айлин:
