В его голосе слышалась мечтательность увлеченного своим делом мастера, которую Лучано не мог не оценить. Так мастер Ларци говорил о зельях, Аластор - о лошадях, а сам Лучано - о благовониях.
И тут в дверь постучали, Аластор откликнулся, и в палате мгновенно стало тесно. Уже далеко не юная, но очаровательная дама бросилась к нему, присела на край постели и заключила Альса в объятия.
- Мальчик мой! - выдохнула она, вглядываясь в лицо Вальдерона. - Дорогой… Как твои раны?!
- Матушка… — шептал Альс, обнимая даму. - Ну что вы, право… Все хорошо. Я уже почти здоров, клянусь Благими. Не стоит вашего беспокойства… Ну же, матушка…
- Прости, дорогой мой. - Дама нехотя разомкнула объятия, но не встала, а осталась сидеть рядом, держа его ладонь в своих и с любовью и беспокойством разглядывая смущенного сына. - Ты жив. Я никогда не устану благодарить богов…
Как и ожидал Лучано, она оказалась на редкость хороша, однако не броской красотой Беатрис, а более тонким очарованием. Золотистые волосы, нежная бледная кожа и ясные голубые глаза - на первый взгляд ничего особенного, хотя в Итлии этого было бы довольно, чтобы считаться красавицей. Но в синьоре Вальдерон было что-то еще, помимо прелести дорогой фарфоровой куклы. Ее глаза светились нежностью и добротой, а весь облик дышал достоинством, которое напомнило Лучано тетушку Айлин.
И дело даже не в том, что обе дамы были голубоглазыми золотистыми блондинками. В остальном они казались не слишком похожими внешне. Госпожа Элоиза - высокая, тонкая, с резкими чертами лица и стремительными движениями. Синьора Вальдерон — на голову ниже, с изящным, но при этом приятно округлым станом и грудью, которой могла бы позавидовать иная юная красотка. Совершенно разные, они могли бы быть сестрами по тому обаянию, которое излучали. И было совершенно понятно, почему король в свое время так увлекся тогда еще юной синьориной, что изменял с ней такой невесте, как Беатрис. Лучано и сам из двух женщин выбрал бы эту, как бы ни была великолепна другая. Беатрис похожа на чашу сладкого, пьянящего, но ядовитого зелья. Синьора Вальдерон - на источник чистейшей ключевой воды.
Не без труда отведя взгляд от женщины, шепчущей что-то Альсу, он быстро осмотрел остальных, пользуясь тем, что на него никто внимания не обращает. Высокий светловолосый синьор так походил на Аластора статью и выражением лица, что здесь и гадать не нужно - отец. Да, не по крови, но точно по духу. Подойдя к Айлин, он склонился в нижайшем почтительном поклоне, а потом поцеловал протянутую ему руку синьорины с явным благоговением.
- Никогда не забуду… — слышал Лучано негромко сказанные с дрожью слова. - Ближе родных дочерей… мое дорогое храброе дитя… заслужить ваше прощение…
- Что вы такое говорите, милорд? - отчаянно и звонко запротестовала Айлин, заливаясь краской. - Разве я могла поступить иначе? И… все ведь обошлось, правда? Милостью Благих!
«И еще тем, что она шагнула в пасть Баргота вместо Альса, — подумал Лучано. - О да, этому синьору и его жене есть, за что благодарить синьорину магессу».
Его взгляд метнулся к двоим мужчинам, стоящим у двери, в стороне от обеих разыгравшихся сцен. Оба немолоды, но в самом расцвете сил, оба черноволосы, смуглы и неуловимо похожи военной выправкой и статью - не очень высокие и скорее худощавые, но жилистые и наверняка опасные в драке. И оба ему знакомы!
Один, одетый в черный камзол фраганского покроя с белоснежным крутым воротником и манжетами, горбоносый и черноглазый, безусловно, был тем самым бретером. Золотая серьга - единственное цветное пятно в облике месьора - поблескивала в его правом ухе, а острый взгляд медленно и внимательно перемещался по палате, остановившись, наконец, на Лучано. Фраганец склонил голову, обозначая поклон, и Лучано, не вставая, поклонился в ответ, жалея, что нельзя прикрыться от этого взгляда кирасой или магическим щитом синьорины. Зачем ему рапира, он и зрачками кого угодно проткнет насквозь.
Второй, стоявший возле фраганца, оказался - вот шутка судьбы! - тем благородным синьором, что разгромил на дороге отряд Аластора и взял в плен его наставника. Голубоглазый и смуглый брюнет, похожий на итлийца. Как же его… Кастельмаро! Лучано не мог не признать, что ало-золотой мундир идет синьору просто изумительно. А еще мгновенно вспомнились краденые лошади, палатка, фляжка… Бедняжка Беллочка! Кстати, Альс вроде бы весьма зол на синьора Кастельмаро за ту стычку и покалеченных лошадок!
Дождавшись, пока синьор Вальдерон отойдет от Айлин к сыну, дорвенантский лорд-гуардо сделал два шага к синьорине, щелкнул каблуками, вытянувшись в струнку, по-военному четко поклонился и попросил неожиданно дрогнувшим голосом:
- Миледи, могу ли я просить о частном разговоре? Понимаю, что обстоятельства нашей прошлой встречи были не слишком благоприятны. Тем не менее, надеюсь на ваше великодушие.
Взгляды всех, кто был в палате, скрестились на Айлин. Альс даже открыл было рот, но посмотрел на отца, обменялся взглядами с фраганцем, медленно прикрывшим глаза, и выдохнул недовольно, однако молча, снова повернувшись к родителям.
- Разумеется, милорд, — чинно ответила Айлин.
Она присела в грациозном реверансе, не смущаясь тем, что одета в мантию, а не в платье, и Кастельмаро, подскочив к двери, распахнул ее перед синьориной, величественно выплывшей в коридор, а потом вышел следом. Аластор снова принялся уверять матушку, что совершенно здоров, и тут фраганец неожиданно обратился к разумнику, что молча наблюдал за всем:
- Прошу прощения, милорд. Нас не представили, позвольте мне исправить эту оплошность, не отвлекая моего ученика от более важного разговора. Жозеф д’Альбрэ, капитан фраганской армии в отставке.
- Дункан Роверстан, маг разума, — встав с кровати Лучано, поклонился магистр. - К вашим услугам, месьор д’Альбрэ, и примите мое искреннее восхищение вашим учеником.
- О, благодарю! - откликнулся фраганец, и его глаза довольно блеснули. - Но его воспитание - заслуга его благородных родителей. Не будет ли с моей стороны дерзостью поинтересоваться, милорд Роверстан, каково происхождение вашей серьги?
И он, подняв руку, затянутую в черную перчатку, тронул свою собственную. Лучано напрягся, сообразив, что именно происходит, однако Роверстан, напротив, улыбнулся с совершеннейшим благодушием и отозвался: - Я бы охотно ответил вам на этот вопрос, месьор д’Альбрэ. Но, согласно уставу вашего благородного общества, отвечать за меня в первую очередь должна моя рапира, не так ли? Разумеется, если у вас нет желания отказаться от этого этапа знакомства.
- Не вижу никаких оснований для отказа, — церемонно ответил месьор, снова блеснув глазами на этот раз с азартным интересом. - Если, конечно, у вас нет срочных дел или иных препятствий.
«Вежлив, как бретер», — вспомнил Лучано старую поговорку. Ну разумеется, если встретились два бретера… Сколько же интересного таит в себе великолепный грандсиньор Дункан?!
- Устав Академии запрещает поединки в ее стенах, — осведомил тем временем собеседника разумник. - Но если мы пройдем на тренировочную площадку, это не будет нарушением. Правда, я бы предпочел не привлекать в качестве свидетелей адептов или кого-нибудь из коллег. Не хотелось бы лишнего внимания.
