- Не бросаю, а намерен изменить статус, — педантично поправил его Дарра. - После сдачи экзамена я подам прошение о зачислении на должность преподавателя. Гильдия понесла немалые потери, не хватает наставников, способных вести нежитеведение и проклятия. Полагаю, мое прошение удовлетворят, и я вернусь к вам уже как мэтр.
- Дарра, это же прекрасно! - улыбнулась Айлин. - Ты будешь замечательным преподавателем! А я… — Она с грустью посмотрела на свои браслеты, которых Вороны с невероятной деликатностью постарались не замечать, и вздохнула: — Я буду ходить к тебе на теорию, хорошо?
- Непременно, моя милая Айлин, — отозвался Дарра и в мгновенно наступившей тишине склонился, чтобы поцеловать ей руку.
Руку! Как взрослой девушке, как леди, а не своей сестренке-адептке! И Айлин поняла, что все изменилось необратимо. Дарра первым из них уходит во взрослую жизнь, Вороны повзрослели… Все, кроме Саймона. И она сама уже не та Айлин, которой они носили конфеты и звали сестренкой.
- Но мы ведь все равно останемся друзьями? - спросила она дрогнувшим голосом.
Дарра улыбнулся своей сдержанной тонкой улыбкой и тронул шпильку-перо, с которой так и не расстался.
- Разве мы перестали быть Воронами? - уточнил он, и все восторженно снова принялись клясться в верности…
Да, это был прекрасный день. Но он почти закончился, и Айлин не без труда вынырнула из воспоминаний.
- Ал? - осторожно спросила она. - Лу? Что-то произошло?
Она замялась, не зная, что еще сказать, и Ал, смущенно улыбнувшись, кивнул, пока Лучано снимал щегольской итлийский берет с пером и пристраивал его на полку шкафа повыше от цепких лап енота.
- Через три дня коронация, — уронил он. - И свадьба. Я женюсь на ее величестве Беатрис. Айлин, она…
Закончив с беретом, Лу скинул камзол, оставшись в бархатных темно-синих бриджах и белоснежной рубашке. Тенью проскользнув за спиной Аластора, он сел на кровать и принялся гладить немедленно кинувшегося к нему Перлюрена, но взгляд при этом не отводил от Айлин. Тревожный и напряженный взгляд.
- Ее величество — чудо красоты, — пробормотала Айлин, снова явственно вспомнив ночную прогулку пятилетней давности и то, с каким восторгом Аластор говорил о королеве.
О той самой королеве, которая прокляла Лучано! И хотела убить ее… Впрочем, второе только потому, что Беатрис хотела уберечь Аластора, так что это Айлин, пожалуй, готова была ей простить. Тем более что Лу после первого визита во дворец успел-таки ей шепнуть по секрету от Ала, что больше смерть Айлин королеву совсем не интересует.
А вот проклятие, наложенное на самого Лу, Айлин прощать не собиралась! Но… Аластор о нем, похоже, так и не знает? Иначе вряд ли восхищался бы невестой.
- Да, — смущенно улыбнулся Ал, тоже садясь на свою кровать и не отрывая от Айлин восторженных и словно слегка поглупевших глаз. - Если бы ты ее видела… Но не в этом дело! — продолжил он поспешно. - Красота… это, конечно, важно! Очень важно… Но Беатрис, она сама доброта! Ей пришлось пережить столько…
- Я ни за что не позволила бы себе сомневаться в доброте ее величества, — уронила Айлин, от души надеясь, что Аластор не услышит в ее голосе ничего… лишнего.
Сама доброта! Между прочим, среди некромантов считается, что проклинать человека, не давшего для этого повода, крайне дурной тон! Даже если речь идет о пустяковых неприятностях вроде прыщавой порчи. А то, что сделала королева… Магессу бы за такое приговорили к выжиганию дара! А если жертва умрет, это уже дело светского суда, и приговор будет смертным, как за обычное убийство. Но, конечно, королева считает себя выше любых законов.
- Да, сама доброта! - повторил Ап так настойчиво, словно услышал ее мысли. - Или я опять чего-то не знаю? Айлин!
Она опять обменялась взглядами с Лучано. Итлиец тронул свою рубашку напротив сердца и едва заметно покачал головой, а потом невесело улыбнулся уголками губ, глядя в сторону Аластора. Откуда-то Айлин точно знала, что сейчас он думает о том же, о чем она сама. Да, скрывать от Ала, что его невеста вовсе не идеал доброты, нечестно. И даже полностью бесчестно, может быть! Он заслуживает знать, на ком женится. Но… Аластор уже дал слово дворянина! Более того - слово короля… Он влюблен, а этот брак наверняка необходим для Дорвенанта. .. Что же делать?!»
Ей было больно, словно она второй раз предает Аластора, как там, на холме. Снова отнимает у него право распоряжаться собственной жизнью…
«Но он ею как раз и распорядился, — возразила Айлин сама себе. - Да, он наш друг, и мой, и Лучано. Однако то, что королева приказала сделать, больше всего касается меня и Лу. Значит, нам и принадлежит право молчать об этом или говорить. Лучано явно все скрыл, так что и я тоже… Да, я промолчу, потому что не хочу лишить Аластора возможности быть счастливым. Потому что это ведь Ал, он скорее умрет, чем нарушит данное слово! Женится… и будет несчастен всю жизнь. Или не женится и никогда мне этого не простит».
- Я желаю тебе счастья, — просто сказала она и увидела во взгляде итлийца горькое понимание и одобрение. - Наверняка ее величество полюбит тебя, когда узнает поближе.
- Надеюсь на это, — смущенно улыбнулся Аластор. - Знаешь, а у нее чудесные дочери! Такие славные девчонки! Совсем не похожи на моих сестер, но, может, это и неплохо. Кстати, мои родители передают тебе привет и надеются, что ты навестишь их, как только сможешь.
- Не уверена, что это будет удобно, — улыбнулась Айлин одними губами, чувствуя, как вина за молчание все еще грызет сердце. - Я ведь даже не принята при дворе и вряд ли смогу в ближайшее время выезжать с визитами. Да и моя репутация… Лорд и леди Вальдерон очень добры, но…
- Ты так плохо думаешь о моих родителях? - В голосе Аластора прозвучала нешуточная обида, и даже Перлюрен в руках непривычно молчаливого Лучано пискнул, словно не одобряя слова Айлин. - Причем тут твоя репутация? Кто посмеет оскорбить леди, за чью честь я готов поручиться? А отец и матушка всегда рады тебя видеть, как и Лу. И вообще! Да, я стану королем. Да, я женюсь! Но друзьями мы быть не перестанем, ясно? И слышать об этом больше не хочу! А что касается визитов ко двору, давай я назначу тебя придворной дамой?
- Придворной дамой? - растерялась Айлин, а Лучано невесело хохотнул.
- Альс, друг мой, а ты умеешь сделать приятное женщине. Двум женщинам, — добавил он, подумав. - Ты только взгляни на лицо нашей синьорины! Ее величество тоже будет в восторге, не сомневаюсь…
- Ты совсем ее не знаешь! - возмутился Аластор и тут же, посерьезнев, добавил: — А если и нет… Беатрис прекрасна! Я люблю ее… наверное, люблю. Но на холме рядом со мной была не она, ясно вам? Не она прыгнула в тот Барготов разлом! Не она оставалась рядом, несмотря на приказ! И зашила мои раны тоже не она! Хорошо, что не она, — уронил он, помолчав. - Но как же мне повезло, что со мной были вы…
«А мне еще больше, — подумала Айлин невольно. - Со мной были друзья… и Кармель!»
