- Великолепнейшему из всех грандсиньоров! - выдохнул Лучано. - Герою и предводителю нашего маленького, но славного…
- Балагана, — подсказал ему Аластор. - Давай уже.
Итлиец протянул ему одну руку с чем-то большим, коричневым… Аластор взял, развернул, и его лицо озарилось восхищением. Он немедленно обернул роскошный кожаный пояс вокруг себя и проверил большими пальцами прочность оружейных петель. Двух! Для секир, не иначе.
- Ну, Лу… Спасибо!
- Еще не все, — вкрадчиво возмутился Лучано и протянул вторую руку с каким-то свертком. - Это тоже тебе.
И очень предусмотрительно отступил подальше. Потому что Аластор развернул обертку и несколько мгновений смотрел на огромный… пряник. Пряник в форме коня! С копытами, хвостом и гривой! Щедро покрытый глазурью и с глазами-орешками! И даже… Айлин снова хихикнула, разглядев некую деталь, которой добросовестный пекарь показал, что конь - это безусловно конь, а не кобыла.
- Это… это что? - потрясенно спросил Апастор, поднимая на Лу глаза.
- Подарок, — невозмутимо ответил тот. - Роскошный ведь жеребец, м? Ну как я мог пройти мимо? Ай, Альс! Только не секирой!
Вместо секиры в него полетела подушка. Взвизгнул Перлюрен, а Пушок, мирно дремавший весь вечер под кроватью, вылез оттуда, удостоверился, что драка не настоящая, и снова скрылся. Днем в саду Академии он переел некротических эманаций, которыми теперь старательно восстанавливал силы.
- Пряник, значит, — зловеще сказал Аластор и окинул Лучано задумчивым взглядом. - Ну-ну. .. Спасибо, Лу, обязательно отблагодарю! И за пояс - тоже, —добавил он, со вздохом сменив гнев на милость и погладив свободной рукой роскошную обновку.
Итлиец, улыбаясь, раскланялся.
От странного чувства у Айлин защипало глаза и сильнее застучало сердце. Она сейчас чувствовала себя такой счастливой, что испугалась этого. Неужели такое вообще возможно? Вот она сейчас рядом с друзьями и возлюбленным, живая и здоровая, и все, кто ей невероятно дорог, живы, а потери… они отболели и уходят в прошлое с надеждой на новую встречу за гранью этого мира. И магия к ней вернется, и все хорошо, ведь хорошо, правда?
***
Два дня пролетели так стремительно, что Аластор их едва заметил. Наверное, следовало уделить больше внимания невесте, но Лучано, с которым он поделился этой мыслью, отсоветовал, пояснив, что у женщины, которой на подготовку к свадьбе дали так мало времени, каждая минута на счету. Он ведь не хочет, чтобы ее величество, принимая жениха, думала о чем угодно, только не о нем? Аластор этого не хотел. И без того было трудно привыкнуть к мысли, что еще немного - и ему станет принадлежать прекраснейшая женщина Дорвенанта. Если не всего мира… Во всяком случае, более совершенной красоты он и представить себе не мог. Улыбка Беатрис, ее глаза, то сверкающие, то бархатно-томные под тенью пушистых ресниц, ее золотисто-смуглая кожа… Если тронуть ее кончиком языка, не окажется ли она сладкой, как мед?
Эти мысли смущали и пугали. Нельзя так думать о женщине, которая погружена в траур по детям! Но… о собственной жене ведь можно?! Аластор с ужасом чувствовал, что ночами ему непристойно жарко, несмотря на открытое окно и простыни вместо одеяла, а любое воспоминание о Беатрис вызывает в теле сладкое тягучее ощущение, будто у юнца, неспособного управлять своими желаниями. Временами он ловил задумчивый, словно испытующий взгляд Лучано, однако поделиться тем, что его так мучило, не мог даже с другом. Лу, конечно, не станет смеяться, но… Теперь Аластор часто ругал себя за то, что не уделял больше внимания этой стороне жизни. Надо было хоть в бордель чаще ездить, что ли!
А вдруг, когда настанет время подтвердить их брак, он покажется Беатрис позорно неопытным? Или с ним в самом деле случится какой-то конфуз из тех, над которыми принято смеяться в мужских компаниях? Вдруг он окажется даже хуже прежнего короля? Малкольм, конечно, не мог похвастаться его, Аластора, здоровьем, но уж опыта у него было куда больше. Вдруг…
Его бросало от страха к нетерпению, от восторга перед Беатрис к мучительному ужасу оказаться несостоятельным. И то, что полгода траура их брак должен был оставаться целомудренным, ничуть не улучшало положения! Вот не были бы они женаты, может, Аластор и заглянул бы в бордель. Не для того чтобы изменить невесте! Об этом даже помыслить нельзя. Но… если он просто заплатит опытной куртизанке и расспросит ее, что нравится женщинам в постели, это ведь не будет изменой?
Или все-таки вызвать на такой разговор Лучано? Итлиец одинаково засматривается на оба пола, у него с этим нет сложностей. Проклятье, ну почему Аластора учили владеть рапирой гораздо старательнее и ревностнее, чем другим, не менее важным для мужчины оружием?! Драться на дуэли ему, пожалуй, никогда в жизни теперь не придется, а вот любовные поединки предстоят часто… наверное…
«Полгода отсрочки у меня все-таки будет, — напомнил он себе наконец. - А потом… придумаю что-нибудь. Расспрошу Лу или возьму почитать эти клятые итлийские романы о любви. Вдруг в них и правда окажется что-то полезное? Изучу их тщательнее, чем любой фехтбук! А пока нужно думать о том, как не опозориться в роли короля, отодвинув роль мужа на должное время!»
А еще его напоследок замучили целители. Массаж, полезные снадобья в еде, питье и даже в воде для купания, магическое лечение, которое проводил сам магистр Бреннан… Зеленая гильдия твердо вознамерилась отпустить Аластора во дворец полным здоровья и облегчения, что удалось вырваться. Магистр Роверстан, который неизменно появлялся в палате утром и вечером, лишь посмеивался и дополнял усилия лекарей своими, по очереди погружая Аластора, Лучано и Айлин в магический сон и делая их резонанс все более слабым.
- Полагаю, мы достигли границ возможного, — признался он утром последнего дня. - Вечером я зайду еще раз, но уже не для того, чтобы ставить блоки, а чтобы помочь вам отдохнуть и выспаться перед завтрашним днем.
- Буду премного благодарен, милорд, — кивнул Аластор. - Скажите, а как далеко простираются эти самые границы?
- Прекрасный вопрос, — улыбнулся магистр, словно наставник - ученику. - Я совершенно уверен, что теперь вас не станут беспокоить общие сны и резкая смена чужого настроения. Вы не сможете чувствовать боль друг друга или обмениваться жизненной энергией без дополнительных ритуалов, которые я крайне не рекомендую. Но… определенная связь может сохраниться, и я пока не могу точно сказать, какая именно. Буду крайне благодарен, если вы сочтете возможным извещать меня о любых странностях.
- Разумеется, — отозвался Аластор. - Тем более что мы будем не так уж редко встречаться. Я очень рассчитываю на вашу помощь и советы.
- Сочту за честь, — улыбнулся магистр и поклонился. - А теперь, боюсь, нам придется закончить процедуру пораньше. Вас просят пожаловать во дворец, и карета уже ожидает.
- Ну, пожалую, раз просят, — вздохнул Аластор, но не без удовольствия подумал, что визит во дворец отменяет все остальные лечебные неприятности.
