Она несколько раз моргнула, словно вспоминая причину своего прихода.
— А, да! — сказала она, и ее хмурый вид перешел в полноценную улыбку. — Говнюк позвонил мне! Я хотела, чтобы он пришел на мое фортепианное выступление, но он не перезвонил мне, помнишь? До сегодняшнего дня! А только что позвонил и сказал, что сможет приехать! — завизжала она.
Я моргнул, не двигаясь.
Говнюк был известен тем, что давал Алиссе обещания, а в последнюю минуту отказывался от них.
— Не делай этого, — сказала она, указывая на меня пальцем.
— Не делать чего?
— Не смотри на меня «Оставь свои надежды, Алисса» взглядом. Это не я позвонила ему, Логан. Он позвонил мне. Он хочет быть там, — она не могла перестать улыбаться. От этого мне на самом деле стало грустно за нее. Я никогда за всю свою жизнь не видел никого, кто бы так нуждался в ощущении себя нужным.
Ты нужна, Алисса Мари Уолтерс. Клянусь.
— Я не смотрел на тебя так, — соврал я. Хотя именно так и смотрел на нее.
— Ладно. Давай составим список плюсов и минусов ситуации, — предложила она.
До того, как в прошлом июне мы с Алиссой окончили школу, в классе истории учитель заставил нас составить список плюсов и минусов всех войн, которые когда-либо случались. Это так чертовски раздражало, к тому же у нашего учителя был самый монотонный в мире голос. Но с тех пор мы с Алиссой начали оставлять такие списки для всего подряд, обязательно говоря монотонным голосом.
— Плюс номер один, — сказала она, ее голос стал смертельно скучным. — Он появится.
— Минус номер один, он не появится, — ответил я.
Она сморщила носик от раздражения.
— Плюс номер два, он появится с цветами. Он позвонил и спросил, какие мои любимые цветы. Никто не станет делать этого, если не хочет принести кому-то цветы!
Маргаритки. Говнюку следовало знать, какие цветы она любит.
— Минус номер два, он позвонит и отменит все в последнюю минуту.
— Плюс номер три, — сказала она, положив руку себе на бедро. — Он появится и скажет мне, какая я замечательная. И как он мной гордится. И как сильно он скучал по мне и любит меня, — я собрался открыть рот, но она шикнула на меня, отбросив свой монотонный голос. — Слушай, Ло. Нет больше минусов. Я хочу, чтобы ты увидел это и порадовался за меня, ладно? Даже если это фальшивая радость! — она продолжала улыбаться, голос был высоким от волнения, но ее глаза и то, что она опять икнула, говорили о том, как Алисса себя на самом деле чувствовала. Она нервничала, боялась, что он снова ее предаст.
Поэтому ради нее я натянул улыбку, не желая, чтобы она нервничала или боялась. Я хотел, чтобы она действительно чувствовала себя счастливой, как того заслуживала.
— Это здорово, Алисса, — сказал я, легко подталкивая ее под руку. — Он придет!
Глубоко вздохнув, она кивнула.
— Он точно собирается быть там.
— Конечно, — сказал я с фальшивой уверенностью. — Потому что, если кто-то и достоин его появления, то это Алисса-Черт-Возьми-Уолтерс!
Ее щеки покраснели, и она кивнула.
— Это я! Алисса-Черт-Возьми-Уолтерс!
Она расстегнула задний карман и вытащила билет, сложенный в закрытом пластиковом конверте на молнии.
— Ладно. Мне нужна твоя помощь. Я боюсь, мама обнаружит, что я пытаюсь общаться с отцом. Не хочу, чтобы он появлялся где-то возле нашего дома. Поэтому я сказала папе, что он может забрать билет у тебя здесь, — Алисса посмотрел на меня с надеждой в глазах, что ее план сработает. Для меня не осталось незамеченным, что сейчас она назвала его папой вместо Говнюка. И от этого мне снова стало грустно.
Я действительно чертовски надеялся, что он появится.
— Я сделаю это, — сказал я. Ее глаза наполнились слезами, и, передав мне зонт, она быстро вытерла их.
— Ты самый лучший друг, который может быть у девушки, — она наклонилась ко мне и расцеловала в щеки в общей сложности шесть раз.
И я предпочел не замечать, что мое сердце тоже перевернулось шесть раз.
Она не заметила этого, не так ли? Она не замечала, что каждый раз, стоя рядом, разжигала огонь в моем сердце.
Алисса
— Как твоя репетиция? — спросила мама, когда я вернулась домой от Логана.
Вместо того чтобы пойти на репетицию, я поехала к нему и умоляла его передать билет папе. Я не могла сказать об этом маме — она бы не поняла. Она сидела в своем кабинете за компьютером, делая то, что умела лучше всего, — работала. Перед ней был бокал с вином, бутылка стояла рядом. Прежде чем я смогла ответить, она, не глядя на меня, сказала:
— Забрось всю свою грязную одежду в корзину для белья в ванной. Потом, если сможешь, постирай и загрузи в сушилку.
— Хорошо, — сказала я.
— И я сделала лазанью. Если хочешь, поставь в микроволновку на сорок пять минут или час.
— Хорошо.
— И пожалуйста, Алисса, — она перестала печатать и повернулась ко мне, теребя переносицу. — Не могла бы ты перестать оставлять свою обувь в холле? Если честно, нужно всего два шага влево, чтобы поставить ее в шкаф.
Я посмотрела в коридор на свои брошенные посередине конверсы.
— Я поставила их в шкаф.
Она хмуро посмотрела на меня, во взгляде читалось: «чушь».
— Поставь их в шкаф, пожалуйста.
Я убрала их в шкаф.
Когда пришло время ужина, мама и я сидели за обеденным столом. Она смотрела в свой телефон, отвечая на электронные письма, а я — в свой, комментируя посты в Фейсбуке.
— У лазаньи странный вкус, — сказала я, копаясь в ней вилкой.
— Я положила омлет вместо пасты.
— Но разве лазанья может быть без пасты? Это как паста — имя, а лазанья — фамилия. Без нее мы едим просто яйца, соус и сыр.
— В таком варианте меньше углеводов, а ты помнишь, что я говорила тебе меньше их потреблять до переезда в колледж. Все первокурсники прибавляют в весе — это действительно так. К тому же, я читала в одной статье, что люди, уже имеющие лишний вес, склонны набирать еще больше, чем нормальные.
— Чем нормальные? Ты говоришь, что я не нормальная? — я почувствовала, как немного сдавило грудь.
Мама драматично закатила глаза.
— Ты слишком впечатлительна, Алисса. Мне бы хотелось, чтобы ты стала более уравновешенной, как твоя сестра Эрика. К тому же, ее привычки в еде в десять раз лучше, чем твои. Я просто констатирую факты. Тебе нужно больше следить за тем, что ты ешь, вот и все, — она быстро сменила тему. — Ты так и не ответила, как прошла репетиция, — сказала она, принимаясь за ужин.
— Отлично, — ответила я. — Ну, знаешь, я и фортепиано — снова и снова.
